Цена обольщения - Лесия Корнуолл

На скулах Сэма заиграли желваки, тем не менее, он поклонился и вышел из столовой. Эвелин закрыла глаза, не в силах смотреть, как он уходит. Ее желудок болезненно сжимался, а нервы были натянуты, точно струна. Ну и как она будет есть и поддерживать приятную беседу?

В столовую вплыла Марианна — ослепительная в платье из сиреневого шелка. Ее сопровождал супруг в торжественном черном сюртуке и белоснежной сорочке.

— Святые небеса, Эвелин, что на тебе надето? — повторила Марианна слова Сэма. — Ты решила пошутить?

Эвелин заставила себя обворожительно улыбнуться:

— Да, конечно. Оно как нельзя кстати подходит к третьему блюду миссис Купер — суфле из цыпленка.

Эвелин оставалось лишь надеяться, что на третье будет именно цыпленок. Сейчас у нее совершенно вылетело из головы все меню.

Потому что Сэм собирается уйти.

Лорд Уэстлейк растерянно улыбался. Эвелин видела, как его взгляд блуждает по столовой, останавливаясь на темных углах, как если бы он искал кого-то. Может быть, Филиппа?

— Не хотите ли выпить, милорд? — спросила Эвелин.

Она обернулась, чтобы попросить Сэма налить в бокал хереса, но того не оказалось на привычном месте возле двери. Вместо него там стоял Старлинг. А Сэм внизу носил кастрюли с супом, раздумывая над тем, как сказать хозяйке о своем уходе.

Внезапно Эвелин почувствовала себя ужасно одинокой в компании друзей.

— Графиня Холлиуэлл, виконт Мире и леди Каролина Форрестер, — торжественно объявил Старлинг, сияя от удовольствия.

Ведь в Реншо-Хаусе снова принимали гостей.

Взгляд серых глаз графини Элизабет порхал по комнате, точно встревоженный воробей, а потом наконец остановился на Эвелин.

У виконта Мирса оказались такие же светлые, как у матери, волосы. Он напоминал Эвелин кого-то. Что-то знакомое проскальзывало в манерах и походке.

К счастью, Каролина Форрестер совсем не походила на своего сводного брата Сомерсона. Ее красота, судя по всему, и была причиной неприязненного отношения к ней Шарлотты.

— Как мило, что вы пригласили нас, леди Эвелин, — произнесла графиня, когда дамы обменялись реверансами.

При этом Эвелин ощутила некоторое беспокойство, заметив, с каким неподдельным любопытством горят глаза гостьи.

Очевидно, леди Элизабет знала, что находится в гостях у самой скандально известной женщины Лондона. Похоже, Эвелин обречена идти по жизни, неся на плечах бремя вины Филиппа. Она заставила себя гостеприимно улыбнуться:

— Мне очень приятно познакомиться с вами. — Эвелин отвернулась от пристального взгляда графини. — Леди Каролина, нравится ли вам гостить в Сомерсон-Хаусе?

Каролина зарделась. Светившаяся в ее глазах радость смогла бы растопить даже камень.

— Да, очень, благодарю вас, — почтительно ответила она, а Эвелин подумала о том, чем занимается сейчас Шарлотта.

— С момента нашего приезда в Лондон у нас совсем не было свободного времени. Хотелось осмотреть все достопримечательности, — вступила в разговор графиня, а потом повернулась к Марианне. — Возможно, вы посоветуете нам какое-нибудь развлечение, графиня Уэстлейк?

В глазах Марианны вспыхнули огоньки.

— Ничто не доставит мне большего удовольствия! Скажите, а виконт Мире будет вас сопровождать? Уверена, Уэстлейк обрадуется… — Заметив, как сошлись на переносице брови Адама, Марианна замолчала. — Я буду рада составить вам компанию.

— Уильям говорит, что уже все видел. Ведь он приехал в Лондон в самом начале сезона, — ответила Каролина.

— Ужин подан, — чуть тише, чем прежде, объявил Старлинг.

После этих слов все отправились в столовую, оказавшись при этом в неловкой ситуации: джентльменов оказалось гораздо меньше, чем дам. Все, кому Эвелин посылала приглашения, включая и ее собственных сестер, отказались приехать, сославшись на то, что уже были приглашены в другое место. Поэтому теперь за столом присутствовали лишь шесть человек.

Эвелин улыбнулась, когда гости заняли свои места. Марианна оживленно беседовала с графиней Элизабет, поэтому остальным не нужно было придумывать тему для беседы.

Эвелин кивнула Старлингу, только и ждавшему команды к подаче первого блюда.

Вечер шел своим чередом. Все было идеально.

Только Эвелин никак не могла дождаться, когда он закончится.

Синджон держал тяжелую супницу, пока миссис Купер наполняла ее черепаховым супом. Она также приготовила крем-суп из цветной капусты для тех, кому не нравился черепаховый суп, подаваемый на большинстве великосветских обедов.

— Леди Эвелин должна угощать своих гостей тем, что сейчас популярно в обществе, — пояснила кухарка. — Это так же важно, как и ее наряд. Все будут смотреть, нюхать и пробовать. Ее гости приедут домой и расскажут своим служанкам и лакеям об угощении, а те побегут докладывать обо всем на кухню. Завтра к вечеру подробности меню станут известны всему Лондону.

Раз уж не было свежих новостей о Реншо, чтобы подать их к чаю, пусть сплетники довольствуются описанием кушаний в его доме. Синджон нес одну супницу, а за ним следовали Энни и Сэл со второй супницей. Старлинг беспокойно переминался с ноги на ногу перед дверью столовой.

— Еду будем подавать мы с Сэмом, — обратился он к служанкам и распахнул дверь.

— Могу я спросить, как называется этот оттенок желтого? — спросила у кого-то Марианна Уэстлейк, и глаза Синджона округлились помимо его воли.

— Моя кузина Лотти называет его «мед».

Синджон замер как вкопанный, узнав голос леди. Он едва не уронил супницу.

Каролина Форрестер — его Каролина — сидела по левую руку от Эвелин. Она начала поворачивать голову, заслышав стук посуды, и Сэм затаил дыхание. Через секунду их глаза встретятся и…

— Леди Каролина, а вы уже видели зверинец в Тауэре? — подал голос Уэстлейк, сразу же завладев вниманием Каролины.

Она одарила графа улыбкой, и Синджон был спасен. Пока.

— О да, я ездила туда с графиней Элизабет на прошлой неделе.

Графиня Элизабет? Только не его мать! Взгляд Синджона упал на безмятежный профиль матери. Она украсила уши и шею фамильными рубинами Холлиуэллов. Синджон вновь остановился и смотрел на нее во все глаза, но она даже не обернулась. Она замечала слуг лишь в том случае, если они делали что-то не так.

Синджон крепче сжал ручки супницы и обжег ладонь. Его глаза наполнились слезами, и крышка задребезжала подобно клацанью зубов. Старлинг предостерегающе сдвинул брови и подтолкнул Синджона к столу.

— «Мед»… Какое вкусное название для обозначения оттенка, — продолжала меж тем Марианна. — А на Эвелин «куриный бульон».

— Суфле, — поправил жену граф.