Пандемии и общество: социальные и политические последствия главных пандемий в истории человечества от «юстиниановой» чумы до ковида - Дмитрий Левчик

из этой идеи, США надо было всемерно поддерживать любой проамериканский режим где бы то ни было, а особенно — в Индокитае, даже если этот режим, как режим южновьетнамского диктатора Тхиеу, репрессивен, непопулярен, коррумпирован и неспособен проводить сколько-нибудь внятную политику. Такова была позиция президентов от демократической партии США, которые были уверены в возможности военного решения вьетнамского конфликта, в мощи своих вооружённых сил, в том, что армия США запросто разобьёт и вооружённые силы партизан юга Вьетнама, Народный фронт освобождения Южного Вьетнама, и вооружённые силы Демократической республики Вьетнам, армию северного Вьетнама, которую активно поддерживал СССР. По мнению президента США, Л. Джонсона, достаточно было, господствуя в воздухе, тактически «вбомбить в каменный век» базы повстанцев, «зачистить» территорию, где партизаны могут получить поддержку, провести крупномасштабное минирование маршрутов поставки вооружения для партизан, «обработать» с воздуха напалмом и химикатами джунгли, лишить партизан укрытия. И победа не за горами! А вместе с победой над вьетнамскими коммунистами демократическим политикам США мнилась победа на выборах и бесперебойное пребывание у власти.

Абсолютно другое видение проблемы было у американских республиканцев. Лидеры республиканцев, прагматики Р. Никсон и Г. Киссенджер считали, что никакого реального советско-китайского коммунистического монстра в помине нет. Есть абсолютно договороспособный новый лидер СССР Л. Брежнев, которому важно в первую очередь решить экономические проблемы своей страны и который совсем не жаждет мировой революции. Брежневу вьетнамский конфликт достался «в наследство» и был явной обузой в его планах. И для того, чтобы контролировать половину мира, американцам достаточно было договориться только с этим одним человеком. Никсон понимал, что Брежнев хочет просто торговать с Европой нефтью и газом только что открытого самотлорского месторожденния и решить проблемы СССР за счёт нефтедолларов. Леониду Ильичу в этих условиях был нужен мир с США. Мир и невмешательство американцев в советские нефтегазовые торговые контракты. Мир не обещали демократы, но мир вполне устраивал республиканцев. Я полагаю, что именно тогда и зародился неформальный союз республиканцев США и советского руководства.

Если СССР так хочет получить Вьетнам как свою военно-стратегическую базу, рассуждали республиканцы — пусть получит. Это абсолютно не повлияет на безопасность США. Более того — это создаст очередную точку напряжённости между СССР и КНР, ибо что что, а китайские интересы Советский Союз в данном регионе соблюдать не собирался. Республиканцам в этих условиях надо было показать американскому обществу бесперспективность войны, непрофессионализм демократов, а также жуткие потери. Так они могли победить на выборах, скинуть демократическую «партию войны». И договориться с СССР о разделе зон влияния в мире.

И самое удивительное — эти идеи вполне соответствовали идеям руководителей СССР. И республиканцы это понимали.

Иной взгляд на вьетнамский конфликт исповедовали в Пекине. Там то как раз часть руководителей была больна идеей маоистской мировой революции. Мао Цзедун был уверен, что именно он вышел победителем из корейской войны, что без армии КНР ни СССР, ни КНДР не устояли бы, и что фактор многочисленности армии играет и будет играть решающую роль в грядущей войне, а значит и победителем в ней будет Китай. Полагаю, Вьетнам в этой стратегии казался ему всего лишь некой «корейской войной номер два», выиграть которую не сложно совместными усилиями КНР и СССР. А потому, несмотря на усиливающиеся идеологические разногласия между Советский Союзом и Китаем, китайцы совершенно спокойно пропускали через свою территорию советские военные эшелоны, везущие специалистов и снаряжение для армии северного Вьетнама.

Руководители Китая прекрасно понимали и то, что огромная часть членов коммунистических партий юго-восточной Азии — этнические китайцы, многие из которых безоговорочно верят лидеру КПК — Мао Цзедуну. Для китайцев-коммунистов борьба за маоистскую мировую революцию и борьба за великий коммунистический, маоистский Китай — примерно одно и то же. В Пекине знали, что, не смотря на неудачи начала 60х годов, прокоммунистическое прокитайское подполье вовсе не разбито ни в Индонезии, ни в Малайзии, ни на Филиппинах. Особенно сильны позиции китайских коммунистов были в Камбодже и на юге Вьетнама, где действовали маоистские «красные кхмеры». При благоприятных условиях весь этот регион мог полыхнуть восстанием под знаменами Мао.

Сам же Мао пристально наблюдал за происходящем в СССР и с энтузиазмом воспринял смещение в 1964 году с должности Первого секретаря ЦК КПСС Н. Хрущёва, с которым у него были неприязненные отношения. Мао готов был протянуть Генеральному секретарю ЦК КПСС, Л. Брежневу руку дружбы. А залогом этой дружбы, видимо, китайский руководитель видел ту самую «корейскую войну номер два», совместную атаку против вооружённых сил США и армии южного Вьетнама советских и северовьетнамских сил с одной стороны, а, с другой стороны, со стороны прокитайских партизан юга Вьетнама. Тактически эта атака должна была носить «кинжальный» характер, вестись в непосредственном соприкосновении с противником, носить характер блокад и взятия в пешем строю американских баз, а также городской герильи, основанной на атаке штабов, дезорганизации штабов противника. Такая тактика не давала возможность американцам применить авиацию, а также деморализовала армию южного Вьетнама, создавала впечатление всеобщего восстания.

Увы, ответом на такую тактику стала фраза одного из американских стратегов: «Чтобы спасти от коммунистов город — надо его уничтожить!» Война должна была принять в этих условиях сверхкровавый оборот. Но Мао это не волновало. Он, видимо, считал, что идея совместного советско-маоистского наступления имеет прекрасную перспективу. Но сверхкровавость войны тогда более чем устраивала американских республиканцев, которые готовили фоновые картинки для предвыборной агитации в СМИ и по американскому ТВ.

Я не исключаю, что Л. Брежнев дал «добро» китайским товарищам на подготовку и проведение подобной наступательной операции, равно как не исключаю, что по специфическим каналам тот же Брежнев поставил в известность об этой операции американских республиканцев. И это был настоящий предвыборный подарок штабу Никсона.

Итак, в ночь на 31 января 1968 года на юге Вьетнама началось так называемое тетское наступление. Партизанами юга Вьетнама, значительную часть из которых составляли «красные кхмеры», одновременно были атакованы все американские военные базы. Войска северного Вьетнама пересекли демаркационную линию и вошли в город Хюэ, но далее почему-то не двинулись. В Сайгоне партизанами были атакованы все правительственные учреждения, штаб армии, американское посольство. Но атаки велись разрозненно. Казалось, что единого командования у партизан нет. Ни одна база американцев так не была захвачена. Никакого ущерба средствам связи и технике армии США и южного Вьетнама нанесено не было. Посольство США выстояло. Уличные бои продолжались около месяца. Потом летом было ещё две несерьёзные волны партизанского наступления, которые были отбиты с огромными потерями для повстанцев. Режим южновьетнамского диктатора Тхиеу свергнут не был. Фронт