Темный Лев - София Александровна Ларина

боясь разбудить. Нормальный?

Еще и в панику вгоняюсь, когда ее аккуратные реснички подрагивать начинают.

«А ну ка, стоять!» Сам себе приказываю. И замираю в ожидании встречи с ее глазами.

— Доброе уро! — нестерпимо выпаливаю.

Она даже не полностью их разомкнуть успела. Придурок.

Рината вздрагивает от неожиданности. Кулачки маленькие сжимает. Распахивает свою синеву и на мне наконец концентрируется.

— Доброе! — несколько секунд спустя отмирает. Потом любопытно себя разглядывать принимается.

Думает я раздел ее?

Ну нет…

У меня очень хорошая мама и она мне по секрету сказала, что девочки не очень приветствуют, когда их в бессознательном состоянии оголяют.

Придет время, сама разденется.

— Который час? — интересуется, натягивая простынь до самого подбородка.

Так, я, конечно, хороший мальчик, но так совсем не пойдет. Уж что открыто — до окончания сеанса не закрывается.

— Иди как сюда! — стягиваю «типа» одеяло, подхватываю ее на руки и тут же на плечо переваливаю.

— Боже, Лев! — содержательно возмущается. — Поставь меня! — пищит мелодично, пока ее волосы мою спину щекочут.

— Успокойся, Романова… — по попе ее поглаживаю, занося в ванную. Мне же хоть какую-нибудь компенсацию надо получить… Я ее восемь часов видеть не буду. — Я лишь, по-джентельменски проводил тебя до туалета, как мама учила… — еще раз хлопаю по нежной булочке, которая выглядывает из-под коротенькой пижамки, еще и осмеливаюсь чмокнуть мимолетно.

Ммм… Сладкий персик.

— Это… это… — кряхтит, пока ее на ноги ставлю, — Это возмутительно! — губки свои дует.

— Ага, какой я негодяй! — по носу пальцем щелкаю. Смешная такая.

— Ты… ты… — задыхается, пока ведет взглядом по моей голой груди… Ниже и ниже… — Боже, у тебя там… — и отворачивается стыдливо.

А я зверина озабоченный, потешаюсь намеренно.

— Что там, Романова? М? — пытаюсь взгляд ее поймать. — Ты же хирург, — лицо ее ладонями ловлю, — Ну, давай, выдай мне медицинский термин реакции в моих штанах.

Нежное личико розоветь начинает, пылать. Дыхание и вовсе с легкими прощается.

— Произнеси вслух, — настоятельно в ее губы выдыхаю.

— Ох! — вздрагивает в моих руках, физически ощутив касание моего возбужденного члена.

— Ну! — еще и специально, прижимаюсь. Озабоченный, помню.

— Эрекция… — еле слышно вышептывает.

— Какая ты умница, — носом о ее нос трусь. — А причина какая? М?

Похрен, что дрожим синхронно. Касаюсь ее тела и просто дурею, не могу.

— Лев, ты же обещание дал, — все еще борется со своим дыханием.

— Я ведь не целую… — нагло выдыхаю, продолжая водить по ее лицу носом. — Давай, скажи и я уйду… — подбиваю настойчиво.

— Уйдешь? — переспрашивает, глазки закрывая.

Уверен, еще секунд десять, и она моя.

— Слово Темного… — переносицей в ее лоб упираюсь.

— Хорошо… — набирает запас воздуха в легкие и отчеканивает на выдохе: — Эрекция — это физиологический процесс у мужчин, при котором половой член становится твердым, увеличивается в размерах и поднимается. Эрекция возникает в результате комплексного взаимодействия между нервной системой, кровеносной системой и гормональными изменениями.

Аж теряюсь на мгновение, пока перевариваю точное определение интересного термина.

Ну выдала так выдала.

Просто, справочник медицинский воплоти.

Уделала… Не поспоришь.

— Молодец, Романова, пятерка! — заправляю выбившуюся прядку волос за ее ушко. — Вот только в следующий раз уточняй, кто управляет моей нервной системой!

Нагло ворую у нее мимолетный поцелуй губами и наконец, оставляю ее одну.

Рината

Вдох-Выдох. Вдох-Выдох…

И так минут пять, стоя перед зеркалом.

Щеки пылают. Губы горят. Пятая точка, и вовсе точно на печке сидит. Он что, поцеловал мой зад? Только и успеваю перебарывать дыхание.

— Боже, дай мне сил! — голову к потолку запрокидываю. — Дай терпения и, хотя бы, капельку сопротивления.

Привожу себя в порядок. Принимаю душ, сушу волосы, чищу зубы. Обмотавшись полотенцем на цыпочках с невероятной бдительностью, крадусь сквозь комнату к шкафу, в котором аккуратно лежит вся моя одежда.

Вчера я изрядно себя заняла, «не очень» увлекательным процессом. В жизни столько времени не уделяла на распаковку одежды. Мне кажется, я раза на два все свои тряпки перегладила. Абсурд полнейший.

А в больнице пациенты джут. Вчера воскресенье было, а как правило в этот день, буйная молодежь на жопу приключения наматывает. Столько разносторонних случаев случается. Штопать не перештопать.

А я тут сидела… Сидела, лежала… Лежала, сидела. И все под четким взором Темного.

Ух…

Как вспомню его прожигающий взгляд, во время просмотра детектива, так в дрожь по новой бесконтрольно бросает.

Еще один такой киносеанс я не вытяну.

Предложить, ужин приготовить, что ли?

Натягиваю на себя джины, футболку. Собираю в высокую прическу волос и увлажнив губы вишневым бальзамом, выхожу в гостиную.

— Сорок пять минут, тридцать секунд… — сообщает Лев, поглядывая на свои часы. — Романова, специально время тянешь? — на меня взгляд поднимает.

Прищуриваюсь, концентрируясь на его токсичной в глазах ртути. Губу закусываю.

Заметил, таки… Отрицать не буду, я все делала с невыносимой медлительностью.

— Ты крадешь мое время, — подходит вплотную, подавая мне чашку горячего «Рафа». — Я тебя на счетчик поставлю… — выразительно вышептывает в мои губы.

— На какой? — взволнованно отзываюсь.

— Каждую напрасно использованную минуту ты будешь проводить в моих руках, — нагло задвигает.

— Мы не устанавливали временные рамки, — улыбаюсь торжествующе, присаживаясь на барный стул.

— Полчаса личного пространства утром и двадцать перед сном.

— Хах… — открыто смеяться начинаю. Это что за ограничения такие? — Стесняюсь спросить, а во сколько у нас подъем и отбой?

Не могу… Смех так и рвется наружу.

Лев вдруг, в удивлении зависает, концентрируя на мне свое внимание. Смотрит безотрывно, словно впервые видит. Мой озорной смех автоматически пропадает.

— Что? — руками в непонятках развожу.

Что опять не так?

— Еще раз так сделай? — просит, подрываясь с места.

Мысли врассыпную пускаются. Я не совсем понимаю, чего он просит.

— Что сделать? — плечом веду.

Он подходит близко-близко. Ладонь за моим ухом в волосы погружает и притягивает неожиданно.

— Засмейся… — стойкий до этого голос ломается волнующе. — У тебя такой красивый смех… — выдает бескорыстно, а у меня все внутри переворачивается.

Боже…

— Я… я так просто не могу, — теряться начинаю. Он снова так близко.

— Ты вишней пахнешь! — вдруг меняет тему, от которой в груди все щекотать начинает.

— Это… это бальзам… для губ, — зачем-то шепчу, будто это что-то запретное.

— Я попробую? — бесцеремонно спрашивает.

— Да, пожалуйста, он на комоде перед зеркалом — неожиданно для себя отвечаю.

Лев кривится в плотоядной улыбке, смешок извлекает.

— Ведьмочка! — еле слышно озвучивает и отстраняется.

Хух… Выдыхаю победно, продолжая попивать свой утренний кофе. Видимо, Боженька, решил меня поддержать.

В квартире мы пробыли еще минут десять, после чего спустились на парковку и сели в машину.

— Значит так… — слышу голос Льва в своей голове.

Вздрагиваю моментально. Я к такому не привыкла.