Выживальщики 13. Энергон - Константин Владимирович Денисов

— Будешь его резать? — деловым тоном спросил первый, тоже решивший замять мимолётную ссору.

— Начну с пальцев, — сказал третий, — на руках. Буду отрезать по одному, пока не заговорит.

— А если он, в самом деле, нам сказал правду? Через сколько пальцев ты ему поверишь? — спросил второй, — если мы его убьём, то можем вообще без денег остаться. Может, всё-таки лучше сдать хоть одного?

— Опять пятишься? — с презрением взглянул на него третий, — если ты не будешь участвовать, то и доли своей не получишь. Будем по очереди пальцы ему отрезать!

— Палец отрезать не так-то и просто, — с философским видом сказал первый, там кость, сустав, ножом замучаешься пилить.

— А ты пробовал? — спросил его второй.

— Нет, просто рассуждаю логически, — сказал первый.

— Давай сюда свою руку, — сказал третий.

Ёжик повернул к нему лицо, ему очень хотелось разрыдаться, но слёз почему-то не было. Только в груди начинала закипать какая-то неконтролируемая злоба.

— А ты возьми, если сможешь, — как будто выплюнул в него слова Ёжик.

— Ах ты… — начал было замахиваться ножом третий, но свистнувший в воздухе увесистый булыжник смачно, с влажным звуком, врезался ему прямо в нос, не дав закончить фразу.

Глава 20

Прилёт в лицо был очень сильным. Голова солдата откинулась назад, он брякнулся на землю, завыл и схватился за разбитый в кровь нос, который утратил свою форму. После удара камнем, он сразу выпустил нож и тот упал рядом с ним.

Два других солдата, видимо что-то увидели и, вскинув автоматы, начали стрелять куда-то над головой Ёжика. А он в свою очередь не стал ждать что будет дальше и, пользуясь тем что в данный момент на него никто не смотрит, бросился вниз, схватил нож и уже собрался было бежать, но совсем рядом с ним оказалась голова третьего солдата, который собирался его пытать. Ёжика внезапно захлестнула дикая ярость, и он между прижатыми к лицу руками военного ткнул ножом тому в горло.

Видимо, острие ножа попало туда куда надо, потому что сразу брызнула кровь. Ёжик не стал развивать успех, а бросился к ближайшей куче кирпичей. Он сделал это вовремя, потому что солдаты успели заметить его побег и начали стрелять в его сторону, но пули только выбили бетонную крошку на верху кучи. Ёжик был уже в недосягаемости.

Правда, стреляли они недолго, потому что магазины опустели. Они судорожно стали вытаскивать новые, чтобы перезарядись оружие. Тот, кто кинул первый камень, воспользовался этой заминкой и кинул ещё один. Кидающий был настоящим снайпером, потому что попал точно в висок одному из солдат.

Глухой звук удара камня о кость, а следом за ним глухой звук падения тела. Это всё что услышал Ёжик. Смотреть туда он благоразумно не стал.

— Твари! Где вы! Покажитесь! — истерично заорал оставшийся невредимым солдат, но его никто не удостоил ответом, — трусы! Я вас всех убью! Перестреляю как щенков в тире! — но по его голосу было ясно, что он и сам не верит в то, что говорит, — вам не жить! Вы сами не понимаете с кем связалась! — продолжил он неубедительно угрожать. Находясь на грани паники, он начал стрелять короткими очередями в разные стороны и пятиться назад, к выходу.

Через некоторое время судорожные щелчки дали понять, что патроны опять закончились. Матерясь себе под нос, он полез за новым магазином, но в это время раздался короткий свист пращи, глухой удар камня о кость, и за звук падения тела на землю.

Воцарилась гробовая тишина, которую через несколько секунд разорвал голос Резвой:

— Добей их, если они ещё живы, я подстрахую!

Ёжик осторожно выглянул из-за кучи кирпичей. Двое военных лежали неподвижно, а тот, которому он проткнул ножом горло, всё продолжал зажимать рану руками и глухо хрипеть, слегка подёргивая ногами. Ходить и убивать лежащих людей Ёжику очень не хотелось. Он даже не знал, как такое вообще можно делать, если не в пылу драки. Но Резвая спасла его, у неё рука не дрогнула, когда она одного за другим выбила всех троих. Сплоховать перед ней было крайне недостойно.

В любой другой ситуации Ёжик попытался бы найти повод не делать того, о чём она его просит. Но сейчас, он не подал виду что сделать это ему будет очень нелегко, а, стараясь выглядеть невозмутимо, зашагал к истекающему кровью любителю денег и пыток. Присев рядом с ним на корточки, он посмотрел ему в глаза и с осуждением покачал головой:

— Пытать людей плохо, особенно ради денег, — сказал назидательно Ёжик.

Солдат продолжал смотреть на него расширенными глазами, из которых постепенно уходила жизнь, и тихонько хрипеть. Потом вдруг задёргался и затих.

Ёжик вздохнул с облегчением, этот умер сам. Не спеша встав, он подошёл к следующему. Этот оказался мёртв, Ёжик долго пытался нащупать у него пульс, но безрезультатно. Возможно, он так долго возился, потому что уже понял, что этого добивать тоже не придётся, а вот с последним возможны варианты. Но бесконечно убеждаться в том, жив ли этот солдат, было тоже невозможно. Поэтому Ёжику всё-таки пришлось идти дальше, чтобы Резвая не поняла почему именно он тянет.

А вот с третьим ему не повезло. Это был жив, но без сознания. Но лежал он настолько неподвижно, что вполне мог сойти за мёртвого. У Ёжика даже закралась шальная мысль, что может быть сказать Резвой что все умерли, они уйдут, а что будет потом уже не важно. Но усилием воли он отогнал её и не дал себе смалодушничать.

Пока мозг не подкинул ему каких-нибудь ещё подобных вариантов, Ёжик вдруг, разозлившись на себя самого, ткнул и этому тоже в горло ножом, после чего сильно надавил.

Нож был острый и вошёл глубоко. Ёжик его выдернул, и брызнувшая из раны кровь попала ему на лицо. Он с трудом сдержался, чтобы не начать её сразу стирать рукавом. Военный издал какой-то невнятный звук, и