Капкан для Скифа - Александр Чернобук

Краб перестал вытирать кровь с лица, обхватил свободной рукой голову и тихо завыл. Глухо. По-волчьи. От безысходности:

— Хорошо, я тебе все выложу, как на духу, — через пару минут он поднял глаза, — надо хоть сдохнуть по-человечески…

— Попробуй, — не стал поддерживать его порыв Павел.

— Исполнять ты будешь? — он взглянул в холодные глаза палача.

Павел молча кивнул.

— Сигарету дашь напоследок? — Краб попробовал пошутить.

В ответ — второй кивок.

— Со мной Лучика сработали Слава Жар и Костя Калина. Знаешь таких?

Третий кивок.

— Никакого заказа не было. Сразу мы его не узнали, а потом уже было поздно. Я думаю, подробности тебя не интересуют?

Четвертый.

— Остальные эпизоды тоже?

Пятый.

— Вообще больше ничего не интересует?

Шестой.

— Дерьмово я заканчиваю?

Седьмой.

— Ладно, дай сигарету.

— Держи.

Павел прикурил сигарету и подал приговоренному. Краб взял ее дрожащей рукой и попробовал пристроить к разбитым губам. Получилось плохо. Из горла послышались хриплые каркающие звуки. Это был смех:

— Одна сигарета сокращает человеческую жизнь на пятнадцать минут. А эта стоит — остатка всей моей бродяжьей жизни…

— Дело совсем не в сигарете, — устало возразил Павел.

— Я согласен. Без базаров.

Рыка достал из кобуры пистолет и начал накручивать на дуло глушитель:

— Готов?

Краб отбросил недокуренную сигарету:

— Давай, — и закрыл глаза.

Павел нажал на спусковой крючок, целясь в область сердца. Краба отшвырнуло к стене. Рыка подошел, приставил глушитель почти вплотную к виску и выстрелил еще раз. Содержимое черепной коробки фонтаном выплеснулось на стену.

Павел внимательно осмотрел свою одежду, раздавил ногой тлеющий на полу окурок, взял тряпку и стал методично стирать отпечатки пальцев со всех предметов, к которым прикасался. Аккуратно прикрыл за собой дверь.

Через час он был уже дома. Набрал Прохора:

— Все в порядке. Родственника проводил.

— Остался доволен?

— Гостеприимством?

— Ну да.

— Более чем. На подходе еще двое.

— Помощь не нужна?

— Какого рода?

— Ну, там… оркестр, цветы? Я их знаю?

— Да.

— Насколько значительные люди?

— Ничего серьезного. Справлюсь.

— Смотри сам. Если что, кинь «маяк». Поможем. Успехов.

— Добро. Счастливо.

Павел достал тетрадь, улегся на диван и вписал недостающие строки. Стих этот он начал писать год назад после первого выполненного заказа. Так и повелось: заказ — куплет, заказ — куплет. Переписал набело:

Был палач, были сомнения,

Была плаха, был обман.

Мы старались и рыдали,

Только он сжег талисман.

Он, над жертвою склоняясь,

Улыбался и острил.

Без меча и пистолета,

Свет ему ведь был не мил.

О Ремарке рассуждая,

Он петлю свою мостил.

Достоевского ругая,

Нож закланья заточил.

Угли мирно нагревая,

Канта он боготворил.

Маслом жертву поливая,

Фрейдом клялся и шутил.

Развлекаясь на досуге,

Рифмой баловался он.

О любви лишь рассуждая,

Смело ставил все на кон.

Ус, подкручивая лихо,

Говорил что свет не мил.

И кропал он мемуары,

Все о душах из могил.

Странный мир не изменился,

Он сейчас у тех же дел.

Ремесло не хуже прочих,

Как палач он преуспел.

Павел перечитал свое творенье несколько раз. Показалось полностью завершенным. А ведь в ближайшем будущем еще два исполнения. Значит, допишу еще.

Он перевернулся на спину, закурил и засмеялся. Смех становился все громче и громче, а в кульминации превратился в кашляющий лай.

Мы сидели с Костей у меня в комнате, подбивали смету гешефта с Рембо, плиткой и Парфеном, пили пиво и вяло перебрасывались репликами. Мы по праву заслужили пару дней отдыха. После того, как Света из банка сообщила (через Беса, естественно), что навела одного нашего друга на второго, я связался с Парфеном и в двух словах объяснил ему, кого именно он кинул на деньги. Так, чисто по-дружески, чтоб знал, с какой стороны, в случае чего, ждать непоняток. Единственное, о чем умолчал, так это о том, что Рембо уже в курсе, кто ушел из банка с его денежками. Пожелал ему хорошо сыграть свадьбу, напомнил, что до этого торжества мы его трогать больше не будем. Подарок от нас новобрачным. В ответ он пробурчал что-то невразумительное. Я присовокупил пожелания счастья, здоровья, благополучия и творческих успехов. За сим распрощался.

Основная часть операции закончилась. Банка с пауками захлопнулась. Посмотрим на их общение, и, если не хватит активности, мы к ним еще подсадим несколько штучек — в виде банковских дельцов, исполкомовцев или, вообще, сразу ментов. Разницы особой, в принципе, сейчас уже нет. Методы воздействия у всех трех институтов не отличаются особым разнообразием. Сначала, на всякий случай, покалечат, а потом будут разговаривать и думать, что делать дальше. Так что, как ни крути, а ребята сидят в дерьме по уши, и закон талиона вот-вот вступит в силу. Поделом вору и мука.

— Все-таки зря ты мне не дал продать его «бэмку», — посетовал Купер, — навели б Рембо чуть иначе, не через машину…

— Дались тебе эти две штуки.

— Две штуки баксов и в Африке…

— Равно как и в Египте, Таиланде, Греции… — перебил я Костю. — Везде две полновесных тысячи долларов.

— Вот и я о том же.

— С «бимером» все получилось естественно и красиво, у Савельева и мысли не возникло, что его ведут, как козла на веревочке.

— Далась тебе эта красота и естественность, — недовольно пробурчал Купер.

— Плюс микрофончик еще может вполне пригодиться, — не обращая внимания на его недовольство, продолжил я. — Ничего еще не закончилось. Тайм-аут просто, и то, только у нас — у них самая запарка. Развивающиеся события лучше держать под контролем…