Невозможное неумолимо - Василий Головачев

«Грозный» имел на борту РЛС с активной фазированной решёткой, четыре пусковых контейнера для ракет «Калибр», «Оникс» и «Циркон», два комплекса ЗРК С-500 в корабельном исполнении, две пусковые установки ЗРК «Редут», два боевых модуля ЗРК ближней воздушной зоны «Панцирь-К», две артиллерийские установки А-192 калибра 130 миллиметров и два шеститрубных торпедных аппарата СМ 588 и «Пакет-НК» калибра 324 миллиметра. Они могли в залпе выпустить сразу двенадцать новейших торпед четвёртого поколения «Физик», которые по принципу модульности могли быть заменены недавно поступившими на вооружение торпедами пятого поколения «Ломонос», способными развивать скорость до шестидесяти миль в час и самостоятельно выбирать и уничтожать цели.

Кроме того, в спецангаре эсминца базировались два палубных вертолёта Ка-32, оснащённые аппаратурой для поиска подводных лодок противника.

Разумеется, Уханов, знавший возможности корабля не понаслышке, с удовольствием избрал его в качестве центра управления флотилией в Охотском море. Правда, настроение у адмирала было минорным. Он прекрасно знал обстановку в регионе и не ждал радостных событий.

Распахнув парку, Уханов прошёлся по централи управления эсминцем, заполненной тихим шелестом электронной жизни аппаратуры и голосами офицеров и матросов, подсел к монитору системы координации флотилией. Вывел на экран схему расположения группировки у Мальминских островов, критически прикинул порядок построения и остался доволен слаженностью действий экипажей всех судов. При таком построении, когда малые ракетные корабли прикрывают большие, а большие стерегут стратегически важные подходы к берегам, шансов у потенциального противника скрытно приблизиться и нанести удар не было.

Однако субмарина США «Форт Нокс» всё же смогла пробраться в воды Охотского моря, и это обстоятельство мучило Уханова как зубная боль. К тому же, судя по обстановке в обществе вокруг посадки «дикого НЛО» в предгорьях Джугджура, ООН не обратило внимания на вето России и Китая считать Динло «угрозой человечеству», и американцы вполне могли пойти на конфликт, поддерживаемые хором ненавистников России в Европе и во всём мире.

– Чаю, Владимир Петрович? – подошёл капитан эсминца; он был молод, энергичен и улыбчив, а главное – никогда не терял веру в разрешимость любых жизненных ситуаций, за это его уважал весь экипаж.

– Да, пожалуй, – согласился Уханов, отрывая взгляд от развернувшейся на экране морской акватории серо-свинцового цвета.

К ним подбежал светловолосый и светлоглазый старпом:

– Товарищ адмирал, база на связи.

Уханов подошёл к монитору центральной коммуникации, надел наушники.

– Слушаю, Уханов.

– Володя, – раздался в наушниках озабоченный голос командующего Дальневосточным флотом адмирала Бережко, – объявлен «план перехват», вставай на уши и направляй эскадру к южному мысу Камчатки.

Уханов окаменел на мгновение.

– Что случилось, Вадим Иннокентьевич?

– Флот США двинулся в Охотское море! Основание – резолюция Совбеза ООН об «устранении угрозы человечеству».

– Но ведь мы заблокировали эту резолюцию…

– Пописали американцы на наше вето, Володя. Весь мир прилип к телеэкранам и компьютерам, показывающим выступление генсека НАТО о том, что Россия заодно с пришельцами, которые решили уничтожить человечество.

– Параноик!

– Полностью с тобой согласен, только наши определения ситуацию не спасают, действуй. Что бы ни случилось, мы должны реагировать, защищая свои территории. Пограничники уже на «готовности», поднимаются все флоты.

– Понял, Первый, – пробормотал Уханов, чувствуя болезненное шевеление сердца. Посидев немного в позе уснувшего пеликана, он поднял голову, поймал взгляд капитана Волина и тяжело сказал:

– Боевая тревога соединению!

* * *

Командующий Военно-космическими силами России генерал-лейтенант Бондарчук принимал душ, когда в хозблок постучали и вошедший сержант, в данном случае он же – банщик, смущённо прокричал в полупрозрачную дверцу душа:

– Товарищ генерал, вас срочно к телефону.

– Вы что, с крыльца упали? – осведомился расслабившийся, разгорячённый парилкой генерал; он находился в Крыму, на полигоне «Чауда», где испытывался новый комплекс для подготовки пилотов палубной авиации, и после успешных испытаний собирался в Москву.

– Сигнал «три эс».

Бондарчук хлебнул воды, закашлялся, внезапно покрываясь испариной.

Сигнал «три эс» означал реальную – не учебную – боевую тревогу всем родам войск.

Конечно, главком знал политическую обстановку в мире и в последнее время подготовил резерв для усиления боеготовности подразделений ВКС, но не думал, что когда-нибудь наступит настоящий «час Х». Быстро смыв пену с тела, он оделся и выскочил из бани.

Его уже ждали двое: начальник полигона полковник Свирский и начальник учебной части полковник Пономарёв.

Военный УАЗ за две минуты доставил всех троих в штаб полигона, располагавшегося на высоком мысу Чауда, над морем.

Бондарчук сразу прошёл в помещение оперативного контроля, и дежурный оператор связи подал ему дугу наушников.

– Слушаю, Бондарчук, – сказал он.

– «Три эс», товарищ генерал, – прилетел в ухо голос дежурного офицера Центра национальной обороны. – Угроза с Востока! Американский флот вошёл в Охотское море!

– Понял, Центральный, – ответил Бондарчук, уже успевший подуспокоиться, прикидывая, когда он сможет прибыть в Москву. – Весь пакет или только Дальневосточный?

– Весь, товарищ генерал, приказ главнокомандующего. – Дежурный имел в виду президента страны.

Бондарчук передёрнул плечами, вернул наушники, посмотрел на застывших офицеров.

– Война, Виктор Иванович? – не выдержал Свирский.

– Не знаю, – мрачно ответил главком ВКС.

* * *

Комплекс РЭБ 1РП257 «Красуха-4» представляет собой две четырёхосные машины. В первой располагается кабина управления и связи, во второй – генераторы широкополосного радиосигнала и параболические антенны, передающие сигнал без ограничений по углу и азимуту.

Предназначен комплекс для противодействия бортовым радарам ударной, разведывательной и беспилотной авиации, ибо создаёт помехи, способные глушить не только радиолокационные станции, но и подавлять работу радиоэлектронных систем самолётов и ракет на дальности до трёхсот километров.

Один из таких комплексов был доставлен в конце июля из Владивостока в посёлок Алдома на берегу Охотского моря и развёрнут в течение двух часов для боевого дежурства.

Командир комплекса капитан Смышляев доложил на базу об успешном выполнении задания, дождался прилёта конвертоплана, доставившего взвод охраны из Охотска, и принялся обустраиваться.

Через день машины комплекса были устроены в капонирах на вершине ближайшей сопки, а солдаты разместились в утеплённых зимних палатках, способных выдерживать тридцатиградусную стужу, ветра и дожди.