Магиня для эмиссара - Надежда Кузьмина

Я вздохнула: вот бы Сириньи этим и ограничиться! — тогда продолжал бы пастись на своем зелёном лужке, рвал себе цветочки, дрыгал в удовольствие ногами и хлопал перед зеркалом глазами. Так нет, разобиделся, что ему изменили! А заодно захотел сорвать большой куш. И чуть по подлости и дурости не погубил нас всех…

Зачаровывать подгузник для мужа я отправилась в ванную — делать это на виду у другого мужчины почему-то казалось неудобным. Когда вернулась, Брайт спросил:

— Ньера, вы — маг? Настоящий маг? Ведь у вас не просто кое-какие способности, да?

— Да, я — потомственная магиня, — посмотрела ему в глаза. — Закончила с отличием семинарию в Виэнии. Но мы с Рейном решили этого не афишировать. Сейчас пришлось показать свою силу — иначе бы нас всех сожрали… но лучше эту историю замять. Хорошо?

— Понял. Я поговорю с Винартом, Санией и Элиной. Мы не расскажем никому.

— А ньер Ленарт знает и тоже молчит, — улыбнулась я, помогая перевернуть оставшегося в одних нижних портках Холта на живот. Подняла руку. — Подожди, не отвлекай. — И уставилась на мужнину спину.

Ну и что тут? Суживающаяся к талии гладкая белая мускулистая спина с продольной ложбинкой и чуть проступающими позвонками посередине. Только холодная, как ледышка. И тоже влажная, будто он очень сильно потел. Взяла тряпку, прополоскала, отжала, сложила квадратиком и стала бережно протирать кожу. По ощущениям, внутри всё было в порядке — легкие, сердце… Тогда что не так? И почему он ледяной? Перешла на магическое зрение и ахнула — позвоночник светился, а вокруг мерцали неправильной формы пятна разной величины. Это что ж такое?

Подняла руку, призывая Брайта помолчать.

Сейчас, сейчас соображу…

Меня долбануло разрядом магии. И вся энергия, потраченная на сковывание Пожирателя, восстановилась. Но, похоже, в меня вбухали больше, чем я могла принять, — и именно поэтому мог гореть позвоночник. Не исключено, что, если посмотреть магическим зрением на мою собственную спину, картина окажется похожей.

Что там писал Сильванус? Что магия вырабатывается и содержится в мехах, пузырях, ёмкостях вроде лёгких, расположенных по обе стороны от хребта. Могло ли быть так, что невидимые обычно органы светились сейчас из-за избыточного давления в них? Могла ли я именно поэтому чувствовать ощущение распирания, переполнения до тошноты? Как выяснить? Зеркало мне тут не помощник — непонятно почему, в зеркалах заклинания иногда искажались до неузнаваемости. Надо исхитриться вывернуть собственную шею. А ларра? Она может видеть? Если да, может быть, попросить её поглядеть?

— Брай, выйди на минуту в кабинет. Я позову тебя обратно. Мне нужно проверить одну вещь…

— Хорошо, ньера.

— Можешь звать меня Ситой. После сегодняшнего…

— Хорошо, Сита, — улыбнулся он, стоя в дверях.

Я свесила голову с кровати:

— Ссэнасс! Ссэнасс! Ты там как? Посмотреть кое-что можешь?

Тишина. И молоко, как стояло нетронутым, так и стоит… В первый раз такое. Ох, хочется верить, что ларра справится… Знала бы, как помочь, помогла бы. Но как лечат ларр? Я вон к человеку подступиться не могу…

Значит, сама. Расстегнула пуговки от горла почти до талии. Спустила платье с плеч. И попыталась извернуться. Там что-то светится или это у меня круги в глазах от выкручивания шеи? Ой, не знаю.

Подумав, растянулась на животе на кровати — может, лежа будет удобнее? Ну не кошка я, так выворачиваться… Но определенно, там то ли беленькое синеется, то ли синенькое белеется. Выходит, я тоже свечусь. И это само по себе не смертельно. Уже хорошо.

Думаю дальше.

Холт — прирождённый маг без магии. Лишенец. По Сильванусу пытались лечить лишенцев, как раз накачивая в них магию в попытке надуть схлопнувшиеся пузыри. Ничего не вышло. Но, думаю, такой порции энергии, как хватанул Холт, не получал из подопытных никто. Значит, сейчас беру гримуар и начинаю читать то, что раньше только бегло просматривала. Досконально, со всеми ссылками, примечаниями, подробностями, дозами…

— Брай, иди сюда! — позвала я, приведя в порядок платье. А то неудобно — озадачила парня и сама о нём забыла.

— Сита?

— Слушай. Как я и сказала, Рейна долбануло молнией. Только не электрического происхождения, а магического. Я сейчас постараюсь найти в своих книгах всё, что есть по этому поводу. А тебя попрошу взять на себя все дела мужа и ещё — найти крепкий ящик с замком, шкатулку… ну, что-нибудь такое. Надо спрятать пояс, которым я махала в подземелье. Вряд ли кто на него польстится, но всё же…

— Сделаю. Тогда я пойду, а вечером загляну, расскажу о делах.

— Девочкам привет передай…

До вечера я читала. Заглядывал дядя Лен — после случившегося ньер Ленарт потребовал, чтобы я звала его так, — сокрушался. Забегали сёстры. Они уже пришли в себя — ведь всей той инфернальной астральной жути, которой хлебнули мы с Холтом, Эли и Сани не видели. Агнесса занесла поднос с ужином прямо в комнату — я отказалась оставлять Рейна одного даже ненадолго. Зашел Винарт, спросил, не может ли чем помочь?

А чем тут поможешь?

Рейна я раздела догола под одеялом — почему-то думалось, что муж не хотел бы, чтобы я его видела в первый раз вот таким… Потом скрепила на его талии свой продвинутый переразмеренный подгузник. Но теперь вставала другая проблема — а как мужа кормить? Рейн отказывался даже пить. Я пыталась капать ему на губы водой — он начинал беспокоиться, мотал головой, словно ему не нравится. А ведь сама я проглотила четыре стакана чая подряд — всё никак не могла нахлебаться после забега по лабиринту и ударной порции магии. Выходит, ему тоже нужно…

Положив после вечернего кормления в корзину Соль, посмотрела на полную молока миску Ссэнасс. На лежащего на спине бледного, с заострившимся носом Холта. На миску. И, встав на четвереньки, поползла по кровати к мужу. Попробую. Вдруг получится? У меня ж этого жидкого питательного полезного продукта — залейся. Не зря меня Орсетта коровой тогда обозвала — напророчила. Встречу в следующий раз, расскажу, что она — провидица. Пусть радуется! А Сильванус — только что прочитала! — пишет о важности грудного вскармливания магинями своих детей. Никаких кормилиц! Мол, молоко у нас несёт что-то, для формирования тех пузырей необходимое. Но если с пузырями он угадал — я же видела их своими глазами! — может, и тут есть рациональное зерно?

Выдавила белую каплю на палец. Лизнула сама. Сладковатое. И, в общем, больше ничего особенного. Никакой магии тоже не чувствую. Выдавила ещё одну. Поднесла палец ко рту мужа и мазнула по нижней губе. Рейн застонал… и облизал губы. Ага! А ещё? Только знать бы, когда он придёт в себя, не придушит ли меня за такое кормление? Но что-то есть и пить ему надо? И, в конце концов, я что — хуже той коровы?

Через полчаса я застегнула платье. Потом подумала, расстегнула снова, стянула с себя и надела тонкую батистовую рубаху до колен. Пора спать. А я могу его ещё и греть. М-да, этот тоже пророк. Пообещал на ночь остаться в моей постели… и вот, нате вам, лежит.