Без пощады - Глен Кук

– С какой стати?

– Я – твой враг. Мой дядя и отец истребили всю твою семью.

– Дядя твой был моим врагом. Отец твой врагом остается. Но ты – не враг. Я не воюю с женщинами. Ты не сделала…

– Ты убил маму.

– В битве. Разбираться времени не было, – пожал плечами Гарун.

Ясмид подтянула колени к подбородку и обняла их руками.

– Он меня обманул, правда?

– Кто?

– Толстяк.

Она, конечно, все знала, но ей хотелось услышать об этом ещё раз. Девочке казалось, что после этого она перестанет ощущать себя сообщницей в заговоре.

– Он уговорил меня приехать, – продолжала Ясмид. – Я думала, что смогу помирить тебя с отцом.

– Это было бы довольно трудно. Да, он выманил тебя хитростью. Это его профессия. И он делает свою работу лучше, чем я мог надеяться.

Гарун уселся на пол лицом к ней, удивляясь, что делает эту девочку столь непохожей на других.

Во всяком случае, не внешность. В этом отношении она была весьма обычной. Ничего выдающегося. Активное времяпрепровождение на воздухе оставило след на её лице, что не отвечало вкусам мужчин Хаммад-аль-Накира. Кроме того, она казалась чрезмерно самоуверенной.

Ясмид долго молча смотрела в пространство, а затем пробормотала:

– Весьма интересная дилемма.

– Какая дилемма?

– Следует ли мне убить себя, дабы избавить движение о заботе обо мне, или сохранить свою жизнь вопреки интересам движения?

Культура, в которой воспитывался Гарун, не давала возможности понять женщин. Его знания о противоположном поле ограничивались традициями и не очень достоверными сведениями, почерпнутыми из рассказов приятелей. Он совершенно не предполагал, что женщина способна думать, может пойти на жертву или беспокоиться о завтрашнем дне. Король-без-Трона в немом восторге взирал на дочь Ученика.

– Полагаю, что следует подождать знака свыше, – продолжала она. – Самоубийство – крайняя мера. Если же я останусь в живых, то у меня может появиться возможность бежать. Или меня могут освободить.

– Все возможественно, как бы сказал мой тучный друг, – произнес Гарун. Но маловероятно, подумал он про себя. – Попроси Белула доставить все, что необходимо для шитья.

Выйдя из лачуги, он отправился на поиски Рагнарсона.

– Нет, нет, нет, – втолковывал Браги какому-то алтейцу, только что выпустившему стрелу в мишень.

– Но я же попал. Разве не так, сэр?

– Да. Тебе повезло. Но ты будешь попадать каждый раз, если…

– Прости, – прервал его Гарун. – Мне пришло в голову, что лучше всего перебраться в горы Капенрунг.

– Что?

– Нам следует перебазироваться в горы. Они больше подходят для той войны, которую мы сейчас ведем. Больше пространства для маневра и для ухода от охотников. Кроме того, достаточно близко от Хаммад-аль-Накира, что открывает возможность наносить удары в южном направлении. От гор до Аль-Ремиша для конницы всего несколько дней пути.

– Но мы приписаны к Алтее.

– Всего лишь к Алтее? Неужели приказ однозначно лишает командира права принимать на месте необходимые решения?

– Не знаю. Они всего лишь сказали, что мы идем в Алтею. Возможно, что Сангинет знал больше. Но его нет, чтобы поделиться со мной своими знаниями.

– Послали вас сюда и бросили. Разве ты этого не видишь? Они не торопятся прислать замену вашему капитану. Они не шлют вам никаких приказов. Ты полностью предоставлен самому себе.

– И как ты намереваешься отсюда выбраться, не потеряв при этом всего своего войска? Их люди повсюду.

– Учти, что теперь у нас есть пленница. Непобедимые знают, кто эта девочка. Им известно, где нас искать. И вообще идея бежать отсюда прежде всего осенила тебя.

– Ты прав.

Продолжать спор Рагнарсон не стал. Он понимал, что второй раз чуда, подобного чуду в Альперине, не произойдет. Первые отряды отправились в путь в тот же вечер.

Гарун, не желая привлекать внимания к передислокации войска, уговорил Браги отправлять людей группами по четыре человека и использовать при этом как можно больше различных маршрутов. В каждую группу солдат бин Юсиф включил по одному из своих людей, чтобы те указывали дорогу в старый лагерь Белула. С первым отрядом ночных путешественников Браги отправил своего брата, а со второй – Драконоборца. Бин Юсиф, Насмешник и Ясмид тихо исчезли глубокой ночью. Гарун даже не намекнул о своих намерениях или маршруте.

Рагнарсон вместе с Белулом и парой молодых роялистов покинул лагерь последним. Ни один из трех детей пустыни не владел понятными Рагнарсону диалектами.

Браги оглянулся лишь один раз. Бергвольд показался ему темным морским валом, застывшим на взлете. Молодой человек ощутил легкую грусть. Лес стал его домом.

Рагнарсон после бегства из Драукенбринга очень редко чувствовал себя счастливым. Тем не менее он по-прежнему был вместе с братом. Они оба были живы и здоровы. Ничего большего Браги от богов и не требовал.

Белул оказался опытным и ловким путешественником. Он вел их через ночи и мили так, что они ни разу ни встретились лицом к лицу с другими людьми. Казалось, что он каким-то особым чутьем ощущал приближение незнакомых путников. Когда мимо них проезжал всадник, они всегда оказывались в укрытии. Надо сказать, что большинство встречных принадлежало к их сторонникам.

Этому искусству следует научиться, подумал Браги. Как сможет найти их Эль Мюрид, если даже друзья не способны заметить передвижение отряда.

Дети пустыни обладали этой способностью от рождения. Искусство тайно передвигаться и коварно нападать было их наследственным достоянием.

Рагнарсон жалел о том, что лишен возможности общаться с Белулом. Военачальник казался ему мудрым стариком.

Браги уже много времени безуспешно пытался освоить язык пустыни. Грамматические правила резко отличались от всего того, что он знал, и, кроме того, в языке имелось безмерное число диалектов.

Как-то случилось так, что Белул нарушил свои правила и остановил проезжающего гонца. Рагнарсон поразился необычному поведению своих спутников. После разговора с всадником они впали в странное состояние унылой ярости. Лишь через полчаса им удалось втолковать Браги, что Эль Кадер разбил армию северян.

Белул резко ускорил передвижение, справедливо полагая, что скоро в этих местах появится несметное множество воинов, разыскивающих дочь своего пророка. Настало время найти нору, в которой можно было бы укрыться. Браги радовался тому, что Гарун уговорил его покинуть Бергвольд.

Через четыре дня он обнял Хаакена и сказал:

– До чего же рад тебя видеть. Я рад видеть любого, кто не кудахчет, а говорит на нормальном человеческом языке.