Подружка №44 - Марк Барроклифф

Еще я мечтал, чтобы вечер закончился быстрее и я мог бы заявить свои притязания на Элис. Как только я наложу на нее лапу, Джерарду ее не видать.

Рядом с нами громко ссорились двое «голубых», и я решил действовать по одной из моих любимых схем.

– Любить, не закрывая рта, – кивнув в их сторону, прокомментировал я.

Элис сдержанно улыбнулась. Господи, ужаснулся я, теперь она будет считать меня гомофобом.

Вообще-то к развинченной, типично «голубой» манере держаться я отношусь с симпатией. Просто в ту минуту мне пришла в голову изящная ссылка на цитату из Альфреда, лорда Дугласа, скандально известного юного друга Уайльда, и упустить возможность вставить ее в разговор я не мог, несмотря на ее оскорбительность. На самом деле геи, с их громкими голосами, вечной экзальтацией, вычурными интонациями и жестами, довольно трогательны. Они думают, что кто-то смотрит на них, прислушивается, но, увы, никому до них давно нет никакого дела, разве что приезжим, а кому важно мнение приезжих?

Я-то уж точно не собирался обращать на эту парочку больше внимания, чем на шум машин за окном. Меня интересовала только Элис. Или я сам в отношениях с Элис?

Японские дзен-буддисты, как я слышал, настолько безупречно владеют мечом, что самые головоломные движения совершают не задумываясь, бессознательно, как дышат. Они отражают удары противника так же естественно, как волна за волной накатывает на берег. В отличие от невозмутимо спокойных японцев я сейчас пребывал в состоянии нервного напряжения, болезненно-остро ощущая, что потею в своем синтетическом пиджаке (черт дернул надеть такое в июньскую жару!), что кнопка на моих трусах уже расстегнулась и вот-вот поднимутся шалашом брюки. Еще меня мучил зуд – сразу везде, но больше всего хотелось почесать в носу, чего в приличном обществе позволить себе никак нельзя (если чешется ниже пояса, можно, по крайней мере, изо всех сил сжать ягодицы или незаметно поерзать на стуле). Кроме того, мне активно не нравился собственный голос, почему-то слишком высокий и ненатуральный, как бывает, когда слышишь себя в записи. Разумеется, то было обычное при общении с новой подружкой чувство: боль и неловкость от неуместной эрекции вкупе с нечеловеческими усилиями, чтобы не пукнуть на всю комнату. Но это еще ладно, с этим я справиться мог.

Перед встречей я набросал себе список примерных тем для беседы на случай приступа косноязычия, чтобы не молчать, как восьмилетний мальчик при вопросе тетушки, кто из девочек ему нравится. Я знал: если успею выпить три-четыре кружки пива, не зарекомендовав себя круглым идиотом, то потом будет существенно легче, я расслаблюсь и перестану беспокоиться. Потому я принял меры предосторожности. Продумать план беседы заранее – все равно что проглотить таблетку успокоительного, чтобы снять первичную нервозность. Еще так бывает, когда играешь на бильярде: три-четыре кружки – и ты в форме. Правда, в определенный момент, после шестой или седьмой, ты начинаешь мазать, но тогда тебе уже все трын-трава. Можно было предоставить выбор темы разговора Элис, но мне не хотелось отвечать на ее вопросы о себе, потому что тогда есть опасность увлечься, и она не сможет вставить ни словечка. Посему из учтивости я решил задавать вопросы сам, начав беседу с ее новой квартиры, проблем переезда и обустройства.

– Спасибо, все нормально, – ответила она. – Я собиралась тебе звонить. Не могла вспомнить, есть ли у тебя мой новый телефон.

– Есть, ты дала, – заверил я. – Так что там за квартира?

Разговор о квартире девушки всегда нужно начинать в самом начале вечера. Если завести его ближе к концу, это будет слишком откровенным намеком на то, чтобы она пригласила вас ее посмотреть. А вот если выразить любопытство сразу, то вернуться к теме незадолго до выхода из паба совершенно прилично.

С другой стороны, что плохого в откровенности? Почему обязательно надо спрашивать, не хочет ли девушка зайти к вам на чашку кофе, а прямой вопрос: «Не зайдешь ли ты ко мне заняться сексом?» так всех шокирует?

Дело, вероятно, в том, что женщины считают подобные вопросы слишком грубыми. Сам процесс им отнюдь не кажется грубым, но говорить об этом вслух – увольте. И почему приглашают именно на кофе? Почему не чай, не бренди, не печенье, не сыр, наконец? Нет, сыр – это я уже сгоряча…

– Квартира обычная, но отделывать ее будет весело.

Элис глотнула пива. Она взяла целую пинту, не жеманясь. Это меня порадовало: идеальная девушка – мальчишка в юбке. Не буквально, разумеется. И вообще неправда. Идеальная девушка пьет, как парень, любит гулять по ночам, как парень, наделена мужским чувством юмора и отвращением к магазинам, но не пытается быть парнем. Ничего нет противнее женщины, которая рассказывает пошлые анекдоты и поет похабные песенки. Хотя, если уж на то пошло, мужчины, которые рассказывают пошлые анекдоты и поют похабные песенки, приводят меня в неменьшее замешательство. Из моих друзей никто так не делает.

Честно говоря, я, наверное, хочу, чтобы женщины вели себя как мужчины не во всем, а только переняли бы их эмоциональные особенности, их уверенность в себе и не задавали бы столько вопросов о своей внешности. Ответ на вопрос: «У меня в этом платье очень большая задница?» такой же, как и на вопрос: «Не алкоголик ли я?» Если есть нужда спрашивать, то ответ утвердительный. Мужчин обычно волнует другое – «Не слишком ли я малого роста?» – но театрального представления из этого они не устраивают, а честно и открыто вымещают свою тревогу на окружающих, в то время как она тихо грызет их изнутри. Реакция женщины на собственные недостатки – самобичевание, мужчины – диктаторство. Будь Гитлер женщиной, для самоутверждения ему не потребовалось бы завоевывать континент за континентом: он постоянно ловил бы свое отражение в зеркалах и витринах, проверяя, не топорщатся ли усики. Понимаю, я договорился до того, что женщинам следует быть больше похожими на Гитлера, но я вовсе не то имел в виду. Им просто не хватает уверенности в себе. Или пусть хотя бы не задают вопросов, на которые мы не способны ответить.

В дальнем углу зала какой-то парень делал вид, что слушает свою подругу, но смотрел на Элис. Даже «голубые» у стойки, кажется, были взволнованы ее присутствием и явно говорили о ней.

– Я не совсем понял, где ты работаешь, – перешел я к теме № 2.

– Занимаюсь лицензированием на ТВ. Продаю все всем создателям программ.

– А в какой компании?

– Сейчас в Би-би-си, но подумываю открыть свое дело. В этой области столько перспектив, а я, по-моему, нашла нишу, где могу развиваться. Это очень интересно, и потом, я действительно верю в результат.

Спохватившись, я с трудом отвел взгляд от ее груди. Однако официанта, сновавшего между столиков, совесть не так мучила, и Элис пришлось поставить его на место суровым взглядом.

– Знаешь, это как в Китае, где английский изучает больше народу, чем живет в Штатах. Непочатый край возможностей, и потом…

Она еще что-то говорила о связи роста благосостояния в новых экономических зонах с развитием телевизионной рекламы.