Ночной цирк - Эрин Моргенштерн

Сделав всего пару шагов, Бейли понимает, почему сооружение называется лабиринтом. Он думал, что его ждут стены, коридоры, тупики, но здесь все иначе. Платформы располагаются на разной высоте: одни на уровне колен или груди, другие нависают над головой, заслоняя друг друга и теряясь из виду. Это лабиринт, который ведет не только в разные стороны, но также вверх и вниз.

— Ну, до встречи, — говорит Виджет, запрыгивая на ближайшую платформу, а с нее взбираясь на следующую.

— Видж всегда сразу лезет на самый верх, — объясняет Поппет. — Он знает короткий путь.

Они с Бейли продвигаются по лабиринту неторопливо, выбирают платформы наугад, протискиваются через узкие проходы. Время от времени приходится карабкаться по канатным сетям. Бейли не видит ни краев башни, ни как высоко они забрались, но его успокаивает невозмутимость Поппет, которая в Старгейзере казалась куда более обеспокоенной. Она со смехом помогает ему преодолеть особенно трудные места.

— А как мы спустимся? — спрашивает наконец Бейли, гадая, смогут ли они вообще найти дорогу обратно.

— Самый простой способ — прыгнуть, — говорит Поппет. Она тянет его за угол, и они оказываются на краю платформы.

Они успели забраться гораздо выше, чем он думал, хотя до вершины все еще далеко.

— Все в порядке, — говорит Поппет. — Это не страшно.

— Это невозможно, — поправляет ее Бейли, опасливо глядя с уступа вниз.

— Нет ничего невозможного, — заявляет Поппет с улыбкой и прыгает в бездну.

Огненные волосы развеваются в полете.

Она ныряет в море белых шаров и скрывается было с глаз, но спустя мгновение ее рыжая голова вновь появляется на поверхности, и Поппет машет Бейли рукой.

На раздумья у него уходит секунда — и вот, поборов желание зажмуриться, он уже летит вниз и хохочет, кувыркаясь в воздухе.

Он падает в бассейн с шариками, как в облако — легкое, пушистое и уютное.

Когда он выбирается на помост, Виджет и Поппет уже поджидают его. Поппет сидит на краю, свесив ноги.

— Нам пора возвращаться, — говорит Виджет, взглянув на часы. — Скоро полночь, а нам еще нужно подготовить котят для следующего выступления.

— Полночь? — удивляется Бейли. — Я и не знал, что уже так поздно. В такое время я должен быть дома.

— Можно мы проводим тебя до ворот, ну пожалуйста? — спрашивает Поппет. — Я хотела кое-что для тебя добыть.

Они вместе проходят по лабиринту аллей, минуют главную площадь и оказываются у ворот. Поппет берет Бейли за руку и тянет за собой в тоннель, легко находя дорогу в темноте. Когда они выныривают из-под портьеры на другом конце тоннеля, толпа уже почти рассеялась, хотя отдельные посетители все еще снуют туда-сюда — кто внутрь, кто наружу.

— Подожди меня, — говорит Поппет. — Я быстро.

Она убегает в сторону кассы. В ожидании Бейли следит, как стрелки часов подбираются к полуночи. Впрочем, не проходит и минуты, как Поппет возвращается с серебряной карточкой в руке.

— Ты умница, Пет, — улыбается Виджет при виде сестры. Бейли растерянно смотрит на них, не понимая, что происходит. Поппет вручает ему серебряную бумажку примерно того же размера, что его билет.

— Это пропуск, — объясняет она. — Его выдают особым гостям, так что теперь тебе не придется платить, когда ты приходишь в цирк. Просто показываешь карточку при входе, и тебя пропускают.

Бейли, вытаращив глаза, читает черный текст на серебристой поверхности: «Пропуск дает владельцу право на неограниченное посещение». На другой стороне значится: «Цирк Сновидений». Внизу маленькими буквами приписано: «Чандреш Кристоф Лефевр, собственник».

Бейли ошарашенно таращится на блестящую карточку.

— Я подумала, что тебе будет приятно, — говорит Поппет, явно смущенная отсутствием какой-либо реакции с его стороны. — Это на случай, если тебе захочется прийти еще раз, пока мы здесь.

— Это потрясающе, — говорит Бейли, поднимая на нее глаза. — Огромное, огромное спасибо.

— Не за что, — улыбается Поппет. — А еще я попросила, чтобы мне или Виджету сообщили, как только ты появишься. Тогда мы сразу же тебя разыщем. Если, конечно, ты этого хочешь.

— Просто здорово, — благодарит Бейли. — Правда, я так рад.

— Ну, значит, скоро увидимся, — протягивает ему руку Виджет.

— Обязательно. — Бейли отвечает рукопожатием. — Я могу прийти завтра вечером.

— Это было бы чудесно, — радуется Поппет. Когда Бейли отпускает руку Виджета, она наклоняется вперед и касается щеки Бейли быстрым поцелуем. Бейли чувствует, как заливается румянцем. — Спокойной ночи, — говорит она, отстраняясь.

— И… и вам спокойной ночи, — говорит Бейли. Помахав на прощание, он смотрит, как они исчезают под тяжелой портьерой, и лишь затем поворачивается, чтобы уйти.

Ему кажется, что он переступил порог цирка не несколько часов назад, а целую вечность. Более того, Бейли, который сейчас покидает цирк с серебряным билетом в кармане, уже не тот, что вошел сюда недавно. Он гадает, который из этих Бейли настоящий, потому что не может быть такого, чтобы Бейли, в одиночестве коротающий часы на дереве, был тем самым человеком, которому вручается особый пропуск, дающий право на неограниченное посещение единственного в своем роде цирка, и который с легкостью заводит дружбу с такими необычными людьми.

Он думает об этом всю дорогу и уже возле дома осознает, что нынешний Бейли гораздо больше похож на того, кем он должен стать, чем тот Бейли, которым он был вчера. Он еще не очень понимает, что все это значит, но сейчас ему это и не важно.

В мечтах он рыцарь в сверкающих доспехах, скачущий на белом коне с серебряным мечом в руке, и внезапно это перестает казаться ему чем-то невероятным.

Лондон, август 1896 г.

Сегодняшняя Полночная трапеза проходит без лишнего шума. Цирк недавно вернулся из Дублина, и сейчас готовится к продолжительным гастролям в Лондоне, так что среди гостей присутствует несколько артистов.

Большую часть ужина Селия Боуэн занята беседой с тетушкой Падва. Бывшая прима, сидящая по левую руку от нее, утопает в синем шелке.

По ее эскизам сшито и то платье, которое надела Селия. Оно задумывалось как сценический костюм, но от него решили отказаться. Серебряная ткань так переливалась и искрилась, что привлекала к себе слишком много внимания. Однако платье сидело на ней так изумительно, что Селия не смогла расстаться с ним и решила оставить себе.

— Кое-кто глаз с тебя не сводит, моя дорогая, — замечает мадам Падва, слегка качнув бокалом в сторону двери, у которой, сцепив руки за спиной, замер Марко.

— Полагаю, он восхищен платьем, вышедшим из-под вашей руки, — отвечает Селия, даже не посмотрев на него.