Спецназ. Любите нас, пока мы живы - Виталий Носков

— Я гранату взял и два магазина…

— Затишка нехорошая…

— Помнишь, как в горах Осетии?

— Русских в Чечне сгноили.

— Кто-то женщин гладит, а мы автоматы.

— Чечены по радио кричат: день ваш, а ночь наша…

— Что-то и день наш, и ночь наша.

— Не такие уж они крутые волки…

Я знаю, что, перед тем как миновать чеченские порядки и поработать в укрепрайоне, разведчики будут долго лежать в снегу, отсматривая, выслушивая путь выдвижения.

На блокпосту доведено до всех: в двенадцать ночи никаких ракет и автоматных салютов. «Почему?» — люди не интересуются. В эти последние минуты перед Новым годом никто не говорит о личном, не вспоминает дом — размышления об этом на дне души.

Мы с командиром смотрим в ту сторону, где начинают работу разведчики. Мне кажется, что тем самым мы демаскируем ребят, и я отворачиваюсь.

Небо за нашими спинами слегка подсвечено трассерами. Стрельбы за дальностью расстояния не слышно. В Кизляре и на его окраинах уже встречают Новый год. Красные трассера — это молотят с пулеметов Калашникова, а зеленые строчки — стрельба с автоматов. Мы, охваченные тьмой, словно в колодце. Тусклый свет в поднебесье манит, даже радует. До Нового года ровно минута. А все наши мысли только о разведчиках. Каково им, превратившимся в тень, в зловещем окружении?

Вдруг между стоящих по местам напряженных бойцов начинает мелькать отоспавшийся за день, находящийся в резерве самый молодой из милиционеров Сурин Геннадий, весельчак и поэт. Вот, поздравив ребят, он останавливается у колючей проволоки и, манипулируя руками, как фокусник, запускает в небо осветительную ракету.

Первая мысль, охватывающая голову стальным обручем, это: «Только бы они вернулись!».

Когда ракета неожиданно взорвала пространство слева, разведчики, крадучись, утопая в снегу по колено, сделали всего несколько шагов.

Попав под ослепляющий предательский свет, они рухнули, не имея времени перевести свои чувства в мысли.

Сорок минут, проведенные в абсолютной тишине на земле, — все было зря… Теперь, если не расстреляют чеченские пулеметчики или, того хуже, обнаружив, не устроят засаду на пути движения, надо снова долгий срок выжидать, околевая в снегу, готовясь к худшему. Задачу надо выполнять, а Новый год для этого самый подходящий волшебный, таинственный, неласковый праздник…

1997–1998 г.

Наш разговор с начальником заставы № 2 «Копайский гидроузел», что под Кизляром, лейтенантом Виталием П. состоялся через три дня после отражения заставой нападения чеченских и дагестанских экстремистов.

Лейтенант — участник боевых действий в Чечне, был строг и спокоен. К его немалому опыту после той ночи, когда басаевцы и хаттабовцы, безуспешно атакуя заставы возле сел Первомайское, Аксай и под Кизляром, обломали «волчьи клыки», прибавилась абсолютная уверенность в молодых сержантах и солдатах, для которых бой с 17 на 18 июня этого года был первым в жизни.

— В двадцать один тридцать, — рассказывает лейтенант, — мы получили информацию от командира ТГ-5, что ожидается нападение. Было известно, что на кизлярском направлении действуют ваххабиты, цель которых — нанесение удара, захват, по возможности, части техники и уничтожение личного состава заставы.

В тот вечер две трети моих людей уже находились на позициях, плюс усиленный караул, все на постах дополучили боеприпасы.

Я собрал офицеров. После получения инструкций они стали расходиться по позициям. У нас на усилении был майор С. - начальник инженерной службы. Мы вместе вышли из палатки. Постояли. Только я направился к караульному помещению — это было в двадцать два ноль семь, — как раздались первые гранатометные разрывы. Били с юго-западной стороны, от пограничного моста через реку, один берег которой наш, другой — чеченский. Я дал команду: «Всем залечь». До этого не раз говорил солдатам: «При обстреле из минометов, гранатометов никто никуда не бежит. Все залегают, пережидая».

Все так и сделали. За счет этого у нас небольшие потери.

После первых гранатометных разрывов я бросился на наблюдательный пункт, и тут начали рваться мины. Противник немного не рассчитал. Экстремисты хотели отработать из гранатометов и минометов одновременно, но время подлета мины чуть дольше. Она летит по другой траектории. За счет этой разницы во времени одновременного удара у боевиков не вышло. Личный состав заставы сумел рассредоточиться, занять позиции и ответить шквальным огнем.

Легкие осколочные ранения получили капитан А., заместитель командира заставы по работе с личным составом и заместитель командира заставы лейтенант Е. Но они продолжали действовать. Лейтенант Виктор Е., несмотря на ранение левой руки, убыл на позицию, на которой бойцы отражали автоматный и пулеметный огонь боевиков. Майор С., получив ранение в ногу и спину, продолжал командовать, поддерживая личным примером солдат под плотным минометным огнем.

На наблюдательном пункте я связался с БМП, дал команду открыть огонь, указал направление, доложил командиру ТГ и на минометные расчеты, определив им координаты целей. Через минут пять-семь открыли огонь минометы с ТГ и кизлярского райотдела. На НП у меня находилось отделение взвода минометного управления. Они начали корректировать огонь. Застава действовала согласно боевому расчету.

«Снайпер у меня молодец! — рассказывал лейтенант Виталий П. — Я подал рапорт на представление его к медали «За отвагу». Солдатик с виду неприметный. Служит недавно. Не ожидал, что он будет действовать так уверенно. Согласно боевому расчету у меня на КП должны находиться снайпер, санинструктор, наблюдатель, связист, корректировщик. Все они прибыли вовремя. Снайпер под огнем минометов, скрытно передвигаясь, появился на КП первым. И, увидев гранатометчика на той стороне рукава Терека, сразу открыл огонь. Боевик, видно, думал, что на заставе все залегли. Дескать, паника… Смело высунулся — по заставе с гранатомета. Просчитался. Никакой паники не было. Снайпер наш сделал несколько выстрелов по нему. Боевик упал. Больше с той стороны гранатомет не работал.

Санинструктор мой Салават — тоже герой! Осколками тяжело ранило прапорщика П. Еще рвались мины, а санинструктор без посторонней помощи вытащил его из-под обстрела, тяжеленного, перенес на медицинский пункт, уложил на кровать, перевязал, сделал обезболивающий укол. Потом второго раненого вытащил из-под огня, перевязал. Всем раненым оказал всю возможную в наших условиях помощь. И все это в кромешной темноте, поскольку свет к тому времени отключился.

С тыла по нам вели огонь дагестанские ваххабиты. Они думали, под огнем минометов личный состав заставы станет метаться, подставляя себя под пули снайперов. Не дождались. У нас пулевых ранений нет.

Командование ДКП (дублирующего командного пункта) и ТГ-5 было уверено, что атаки чеченских и дагестанских экстремистов будут отражены. Боевикам досталось крепко, и они ушли, унося убитых и раненых. Успешно отработали, уничтожив зенитную установку противника, вертолетчики. Не удался боевикам прорыв через мост. Их атаку отразили разведчики. Офицеры, сержанты, бойцы заставы не клюнули на хитрость боевиков, знакомую по конфликту в Чечне: столкнуть в огневом противостоянии заставу и охрану расположенного недалеко железнодорожного моста. Не подверглись обстрелу стоящие рядом с Копайским гидроузлом два дома, в которых проживают семьи аварца и русского, хотя боевики спорадически вели из-за этих строений огонь. Провокация с целью обвинить военнослужащих в расстреле дагестанских домов не удалась.