Она & он - Марк Леви

Что-то заподозрив, он схватил пульт от телевизора. С новостного выпуска канала TF1 он переключился на новости France 2, потом стал быстро переключать каналы, но в конце концов вернулся на TF1. Бегущая строка сообщала о выходящем на днях на экраны кинофильме.

Пол увидел женщину в вечернем платье, целующуюся с мужчиной. Тот пылко ее обнимал, потом подводил к кровати и принимался раздевать. Он осыпал поцелуями ее грудь, она стонала от вожделения.

На экране возникли крупным планом лица актеров, картинка застыла, потом те же актеры появились в студии.

– «Странное путешествие Элис» выходит на экраны завтра. Мы желаем картине огромного успеха, но самое ожидаемое событие, связанное с этим фильмом, – возможность снова видеть вас вместе, как на экране, так и в жизни. Мелисса Барлоу, Дэвид Бабкинс, спасибо, что приняли наше приглашение этим вечером, – начал ведущий.

Камера показала актеров, сидевших рядышком.

– Мы благодарны за приглашение, месье Делаус, – ответили они в один голос.

– Мне, как и многим нашим телезрителям, хотелось бы узнать, легко или, наоборот, трудно сниматься вместе с супругом?

Миа позволила ответить Дэвиду, и тот сказал, что это зависит от характера эпизода.

– Конечно, – продолжал он, – каждый раз, когда Мелисса участвовала в трюковых съемках, я очень боялся за нее. И наоборот. Не надо думать, что легче всего сниматься в интимных сценах. Конечно, мы хорошо друг друга знаем, но проблема состоит в присутствии съемочной группы… У нас нет привычки впускать чужих в свою спальню. – И Дэвид засмеялся собственной шутке.

– Месье Бабкинс, раз уж вы заговорили об интимном, то позвольте мне обратиться к Мелиссе Барлоу и расспросить ее о фотографиях, недавно напечатанных в светских журналах. Видя вас здесь вдвоем, должны ли мы заключить, что все это – не более чем слухи и сплетни? Позвольте задать вам один вопрос: кто для вас этот писатель, некий Пол Бартон?

– Друг, – коротко ответила Миа. – Очень дорогой для меня друг.

– Вы высоко цените его книги?

– Книги и связывающую нас дружбу.

Остальное не в счет.

Пол выключил телевизор, пульт выпал у него из рук.

Прошел час, но он не смог выжать из себя ни строчки. В полночь он схватил телефон.

* * *

Седан с тонированными стеклами заехал на стоянку отеля. Дэвид взялся за ручку двери и повернулся к Миа:

– Ты уверена, что хочешь именно этого?

– Прощай, Дэвид.

– Почему не попробовать помириться? Ты взяла реванш. Нельзя сказать, что ты была при этом образцом скромности.

– Я не пыталась прятаться. Но теперь, когда уже не нужно играть неприятные роли счастливых супругов, я сделаю то, что решила, со своей жизнью в том числе. Меня словно грязью окатили, а это даже хуже одиночества. И последнее: подпиши бумаги, которые тебе прислал Крестон, если не хочешь, чтобы я опровергла свои прежние заявления для прессы и рассказала, какой ты на самом деле.

Дэвид окинул ее испепеляющим взглядом и вылез из машины, сильно хлопнув дверцей.

Водитель спросил, куда везти Миа. Она ответила, что собирается ехать в южном направлении. Потом набрала номер Крестона.

– Мне очень жаль, Миа, я должен был принять участие в вашем последнем рекламном вечере, но воспаление седалищного нерва превратило меня в неподвижного инвалида. Наверное, вы почувствовали, что наконец свободны?

– От него и от вас – да, а вообще-то я бы этого не сказала…

– Я изо всех сил старался вас уберечь, но вы сами сделали эту задачу невыполнимой.

– Знаю, Крестон, и не держу на вас зла. Что сделано, то сделано.

– Куда вы теперь?

– В Швецию. Дейзи столько про нее говорит, что давно пора.

– Одевайтесь потеплее, там собачий холод. Надеюсь, вы будете присылать мне весточки.

– Позже, Крестон, не сейчас.

– Отдохните и наберитесь сил. Пройдет несколько недель – и все это канет в прошлое. Вас ждет прекрасное будущее.

– Если бы можно было, нажав кнопку, стереть наши ошибки, это было бы замечательно, правда? Но такое случается только в книжках. До свидания, Крестон, скорее поправляйтесь!

Миа отложила телефон и раскрыла книгу.

– Что ты делал после того, как посмотрел передачу?

– Сначала кружил по квартире, потом, в полночь, не выдержал и набрал твой номер. Не думал, что уже на следующий день ты позвонишь мне в дверь. Как я рад тебя видеть!

– Я примчался так быстро, как только смог. В свое время ты поступил точно так же. – Да, но тогда мне пришлось всего лишь проехать через весь город.

– Хреново выглядишь.

– Ты один или где-то тут прячется Лорэн?

– Вместо того чтобы нести чушь, свари мне кофе.

Артур провел с Полом два дня, и за это время их дружба приобрела прежнюю счастливую безмятежность.

По утрам они спускались к Усачу и принимались спорить. Днем гуляли по Парижу. Пол покупал всевозможные бесполезные вещицы: кухонную утварь, безделушки, одежду, которую не собирался носить, книги, которые никогда не стал бы читать, подарки для крестника. Артур пытался его удержать, но все тщетно.

Два вечера подряд они ужинали в «Кламаде». Артур признал, что кухня там восхитительная, а хозяйка ресторана – само очарование.

За одним из этих ужинов Пол посвятил друга в свой необычный, совершенно безумный проект, которым жил в последнее время. Артур предупредил, что Пол подвергает себя серьезной опасности. Пол прекрасно представлял себе все вероятные последствия, но только так он мог примириться со своим ремеслом и со своей совестью.

– В тот день, когда мы с Юн Хонг увиделись на книжной ярмарке, – объяснял он, – мы долго не могли ничего сказать друг другу. Потом она принялась оправдываться. То, что она сделала, дескать, не причинило и не причинит мне никакого вреда. Благодаря ей я вкусил славы, получил приличный гонорар, а она воспользовалась моим именем, чтобы поведать свою историю. Историю, которую никто никогда не прочтет за пределами Кореи, потому что судьба ее народа никого не волнует. Каждый, по ее словам, получил свою выгоду. Однако для меня была невыносима мысль о том, что я живу за счет ее труда. Признаться, ее смелость и решительность привлекали меня гораздо сильнее, чем деньги. Она во всем мне созналась. Оказывается, она пользовалась своими приездами в Париж для встреч с единомышленниками. Она поклялась, что испытывала ко мне искренние чувства, хотя любит другого человека – узника режима, с которым борется. Ты, наверное, думаешь, что я все ей высказал, но нет, она привела меня в восхищение. А главное, впервые за много месяцев я почувствовал себя свободным. Любовь к ней прошла. И понял я это не из-за встречи с ней, не из-за того, что узнал, а только благодаря Миа. Можешь надо мной смеяться, но в каком-то смысле я сделался таким, как ты: у нас обоих странная способность очаровывать призраки. Прости, я ляпнул какую-то гадость. Лорэн здесь совершенно ни при чем. Когда мы простились, я дал себе слово, что перепишу историю Кионг, открою ее для мира и заодно, может быть, докажу себе, что способен рассказать ее лучше, чем она сама. Мой издатель еще ничего не знает. Могу себе представить выражение его лица, когда он начнет читать мою рукопись! Если понадобится, я буду биться, чтобы он ее опубликовал.