Путь командарма - Сергей Бортников

– За Победу! – бросил в стиле киношного генерала Иволгина.

– За тебя, за наших деток, – добавила Мария Павловна.

Чокнувшись, они выпили и сразу же упали на пол…

Вскоре в квартиру вернулся Фенюк, забрал свой пакет с нетронутыми продуктами, положил в него полупустую бутылку из-под игристого напитка, посуду, из которой пили пенсионеры, и, разблокировав замок, захлопнул за собой двери…

Следователь Хвостенко – высоченный молодой мужчина с бледным, болезненным лицом, уже третий час подряд допрашивал Степана Нестеренко, сознательно чередуя вежливое «вы» с презрительным «ты», чтобы подчеркнуть этим изменчивость своего настроения. А что? Он здесь царь и Бог! Хочет – покарает, хочет – помилует! На самом деле вынесение решения по таким жизненно важным вопросам не входило в его компетенцию. Даже в стадии досудебного следствия. Он – лишь винтик, малюсенькое колесико в сложном механизме. И судьба профессора не в его хилых ручках. Как решит руководство – так и будет.

– Значит, вы отрицаете факт попытки изнасилования Раисы Сокальской?

– Да. Отрицаю.

– Что тогда ты делал у нее дома?

– Занимался репетиторством.

– А одежду на себе она сама порвала?

– Да.

– И грудь сама исцарапала?

– Умоляю – проведите экспертизу… Я к ней не прикасался..

– Над этим вопросом уже работают.

– И вообще… Я противник любого насилия. Допросите жену, родителей, коллег.

– Елена Максимовна утверждает, что от вас всего можно ожидать! А родителей у тебя больше нет…

– Как это «нет»?

– Старики добровольно ушли из жизни…

– Оба?

– Да. Они отравились. По всей видимости, не вынесли позора… Лучше сознайся, не то получишь на полную катушку!

– Я вам больше ничего не скажу!

Очередная сессия горсовета подходила к концу, когда слово неожиданно опять взял Богуцкий.

– Хочу проинформировать депутатов, что в городскую собственность отошла одна неприватизированная трехкомнатная квартира, в которой раньше жили супруги Нестеренко. Вы знаете эту историю: старики покончили жизнь самоубийством из-за преступления сына… У меня есть предложение – передать освободившееся помещение фирме «Кодекс».

Кто-то из присутствующих депутатов негодующе воскликнул:

– Как… Бесплатно?

– Ну, не совсем… Компания обязывается перечислить в городской бюджет определенную сумму, кроме того, они оплатят похороны, поставят памятник…

– Может, все же лучше устроить тендер? Жилье в центре города нынче стоит немалых денег, – не успокаивался все тот же народный избранник.

– Не мне вам говорить, сколько всего хорошего сделала для города эта коммерческая структура, – в голосе мэра зазвенели нотки раздражения. – Вспомните, на чьи деньги была проведена реконструкция фасадов всех зданий по проспекту Свободы. Власть должна быть благодарной, пан Михаил…

– Ну, если…

– Итак, ставлю на голосование.

Решение было принято единогласно.

Дмитрий Нестеренко в российской военной форме с многочисленными боевыми наградами на груди и пластырем на мужественном лице наконец покинул надоевший поезд. Его сильные руки крепко держали небольшой чемодан, набитый сувенирами и деньгами. В последнее время начали неплохо платить, кроме того, уволенным в запас офицерам давали «подъемные» в размере нескольких десятков окладов. Теперь ему предстояло обменять рубли на гривны. А то и на твердую валюту: доллары или евро. Эта сумма станет стартовым капиталом для начала новой, гражданской жизни…

На привокзальной площади стояли десятки свободных таксомоторов, но Дима решил пройтись пешком. Чтобы и свежим воздухом подышать, и на родной город посмотреть. Визуальные изменения в его благоустройстве просто поражали. Центральные улицы вымостили современной бетонно-тротуарной плиткой, освободили от транспорта. Фасады старинных домов отделали с помощью новейших технологий, покрасили в разные цвета. Вместо громадных каштанов с обеих сторон дорог посадили канадские клены… Конечно, он не мог знать, что всю эту «Европу» создали несколько фирм, тесно связанных с властью, что заморские деревья обошлись налогоплательщикам в тысячи и тысячи так называемых условных единиц, что использованные для реконструкции строительные материалы на бумаге почему-то стоили в несколько раз больше, чем на рынке.

Вот и родительский дом.

Но что это?

Дверь его квартиры распахнута настежь, в комнатах – полно пыли, на полу – горы старой штукатурки, еще и какие-то незнакомые люди срывают в коридоре паркет. «Похоже, ремонт! Может, родителей переселили в подменный фонд?!»

Вдруг к его ногам подбежала собака, начала ластиться и вилять хвостиком.

«Это, наверное, Сема. Почему старики не взяли его с собой?»

– Эй, ребята, а где хозяева?

– В аду или раю… Это одному Господу известно, – по-философски изрек один из работяг.

– Ну и шуточки у вас…

– Какие шутки, служивый? Я серьезно…

– И что с ними случилось?

– Говорят – отравились.

– Чем?

– Этот вопрос не нам надо задавать… А ты кто будешь?

– Так… Просто знакомый…

Дмитрий, как ужаленный, выскочил из подъезда, купил в первом попавшемся киоске пачку сигарет, сел на скамью и закурил. Впервые за последние десять лет. Даже война не преподносила ему таких сюрпризов!

Вдоволь надымив, поднялся с места, сделал неловкое движение и сразу услышал чье-то скуление. Взглянул под ноги. Прямо на него смотрели умные глазенки все того же «двортерьера».

– Ну, здоров, Семен…

Он наклонился и погладил собачку.

Потом остановил случайного прохожего.

– Где здесь ресторан «Гуляй-поле», не подскажете?

– Ой, неблизко… Шесть остановок на троллейбусе.

– А если пешком?

– Два квартала отсюда. Идите прямо, никуда не поворачивайте.

– Спасибо!

…Ультрасовременный ресторанный комплекс был виден издалека.

Нестеренко на мгновение остановился у его входа, приказал Семе: «Сидеть!» и, когда увидел, что собака выполнила команду, пошел в середину, где сел за крайний столик и заказал себе бутылку водки.

Конечно, можно было поручить это дело кому-то из подчиненных, но на все сто Гаврилюк никому из них не доверял. Да и генерал настаивал: «Действуй сам, чтобы ни одна сволочь не пронюхала о нашем замысле!»