Во тьме его желаний - Алена Худова

Холодные мурашки снова пробежались по моим плечам, и я чуть вжала голову в плечи.

Армин подхватил меня и перекинул через плечо, однако подставил мне свою ладонь под живот, чтобы мне не было больно. Затем поднялся наверх, вошел в комнату и усадил меня на нечто очень похожее на тот операционный стол, на котором Армин меня с утра оперировал. Примерно такой же по размерам, обтянутый мягкой приятной кожей и дико пугающий.

— Господин Армин, — дрожащими губами заговорила я. — Вы не сделаете мне больно?

— Если ты будешь послушной, то нет, — он застелил кожу мягкой тканью.

— Господин Армин, — снова спросила я, задрожав в его руках, когда он снял с меня футболку. — Я боюсь…

Мне показалось, что мужчина на мгновенье остановился. Может ему стало меня жалко? Но, наверное, это была секундная слабость.

— Я внимательно слушаю тебя и твое тело, — внезапно заговорил он. — Я не пропущу ни одного признака, если твоему здоровью будет что-то угрожать.

Затем мужчина уложил меня на кушетку и завел мне руки за голову. Привычный эластичный бинт обхватил мои запястья, и я перестала сопротивляться руками. Я уже знала, что от сопротивлений бинт только сильнее сжимает руки. Тоже самое Армин сделал с моими щиколотками. Но самый большой ужас на меня произвели мягкие ремни, которыми Армин зафиксировал мою талию.

— Господин Армин! — непроизвольно задергалась я. — Что это? Не надо!

Но мужчина лишь надавил мне на щеки, чтобы я не смогла сомкнуть зубы, а затем вставил мне в рот небольшой шарик-кляп.

Это вогнало меня в такой ужас, что я принялась вырываться и мычать. Я уже не контролировала свой страх. У меня не было возможности ни кричать, ни видеть, ни даже дышать нормально. Да еще и полная обездвиженность!

— Тише, Афина, — все также строго, но с небольшой мягкостью в голосе проговорил он. — Я научу тебя слушать себя. Научу доверять мне. После этого осмотра ты лучше узнаешь себя. Ты должна мне поверить. Прямо сейчас.

Я отчаянно замотала головой, но Армин ласково обхватил мое лицо ладонями.

— Я не отпущу тебя, пока ты мне полностью не подчинишься, — спокойно заявил он, но хотя бы уже без капли суровости. — Успокойся. И давай начнем осмотр.

Армин погладил меня по волосам и мягко прошелся губами по моему лицу.

Я снова почувствовала в нем врача и мне стало капельку легче. Врач никогда не навредит своей пациентке. Тем более, если эта пациентка дорога ему. Я не могу утверждать, что Армин любит меня, но то, что он по-прежнему заботится обо мне — это сто процентов.

Я порывисто выдохнула и кивнула.

Ведь расстаться с Армином я всегда успею. Но вдруг сейчас я откажусь от чего-то очень важного в своей жизни? Я хочу через это пройти. Хочу, даже если мне не понравится. Но выводы можно будет сделать только после. Сейчас — это бессмысленно.

— Вот и умничка, — коварно произнес он и склонился над моим телом.

Глава 34

— Сейчас ты лишена практически всех своих возможностей, — начал Армин, огладив мне шею. — Ты не можешь видеть, говорить, не можешь управлять своим телом. У тебя есть возможность только мыслить и дышать.

Мое дыхание стало сбивчивым и тяжелым, но я внимательно слушала моего Господина.

— Я хочу, чтобы ты научилась думать, Афина, — продолжал он, спустившись ладонями мне на грудь. — Умение думать и принимать выбор — это самый необходимый навык для человека. Это то, что отличает нас от животных. Ты можешь быть заключена в самые ужасные условия, можешь быть загнана в ловушку, из которой нет выхода, можешь быть лишена всего, включая контроля над собственным телом, но пока в тебе остается способность мыслить — то ты можешь изменить абсолютно все.

Как на странно, но я мгновенно успокоилась от речей моего Господина. Он говорил таким тягучим ласковым тоном, что, несмотря на свой обнаженный вид, мне стало тепло.

— Так тебе приятно? — он обвел мои полушария пальцами и снова накрыл грудь ладонями.

Я угукнула, так как шарик-кляп не позволял мне сказать что-либо.

— Ты согласна, что тебе приятно и в физическом, и в моральном плане? — снова спросил он и чуть сжал мне грудь.

Я снова угукнула, уносясь мыслями куда-то в даль.

— А так? — продолжал завораживать меня Армин и зажал пальцами мою острую вершинку.

Я согласилась, а затем тоже самое сделала еще раз, когда Армин чуть скрутил мне вершинку.

— Видишь? Нам обоим это нравится, — подытожил он. — И в том, что я сделал нет ничего плохого.

Он спустился ладонями на мой живот.

— А теперь представь, — снова заговорил он, — что прямо сейчас за моей спиной стоит твоя мама…

Я аж дышать перестала от представшей картины в моей голове. Меня заполнило возмущение, протест и даже самой от себя стало противно. А еще очень неприятно от того, что Армин вообще мог такое сказать. Зачем?!

— … будет ли тебе также приятно? — закончил он свой вопрос.

Я возмущенно замотала головой, яростно мыча свой отказ.

— Не бойся, — он коснулся губами моей груди. — Она никогда не узнает и не увидит подобных вещей. Это только для нас. Ни для кого больше. Но теперь ты понимаешь, как выглядит общественное мнение.

После его слов, мне стали резко неприятны любые прикосновения моего Господина.

— Есть такое понятие в квантовой физике «эффект наблюдателя», — Армин перестал меня касаться. — Электроны могут вести себя по-разному в зависимости от того установлено ли за ними наблюдение или нет. С человеком тоже самое. Пока ты точно понимаешь, что тебе хорошо — тебе хорошо. Но когда вмешиваются наблюдатели, ты начинаешь осознавать: то, что тебе до этого момента ощущалось приятным, теперь таким не кажется. Ты делаешь выбор: слушать себя или наблюдателя.

Я задумалась над словами Армина, а мое возмущение прошло само собой.

— Сегодня днем ты повела себя также, — продолжил он, спустившись губами к ребрам. — Ты временно потеряла зрение, но видела в эти дни намного больше, чем обычно. Ты была более собранной, осознанной, чуткой. Но едва ты прозрела, как для тебя словно перестали существовать люди. Даже те, которые тебя очень любят. «Наблюдатели» уводят тебя от твоих мыслей. Неважно, будь это хоть твоя мама или я, но ты должна всегда в первую очередь спрашивать себя: хорошо ли тебе? Нравится ли это тебе? Как бы ты себя чувствовала, если бы знала, что никто за тобой не наблюдает?

Странно: я почувствовала себя так спокойно и естественно,