Размышления о богослужении - Георгий Петрович Чистяков

вот здесь я прошу вас всех понять, что стены, сама архитектура, своды, настенные росписи, мозаики, иконы не украшают храм, а так же принимают участие в богослужении, как и наши голоса. Хор воспевает Бога голосом, художник воспевает Бога руками, архитектор воспевает Бога, складывая из камней своды храма. Мастер-ювелир воспевает Бога, делая чаши и другие, как мы теперь говорим, украшения. На самом деле всё это не украшения. На самом деле всё это – та же наша хвала Богу, как и пение хора, как и слова молитвы. Мозаика, живопись, мелкая пластика, сама архитектура храма – всё это часть молитвы, всё это включено в литургию, всё это вплетено в текст анафоры. И потому с веками этот текст стал более кратким и лаконичным: всё то, что христиане первых двух-трех поколений выражали в словах, христиане следующих поколений начали выражать уже не только в словах, но и через архитектуру, через живопись и через пластику – скульптуру. Это очень важно понять и запомнить.

В Церкви вообще очень важна традиция. В Церкви чрезвычайно важно то, что всё это нами передается из поколения в поколение, усваивается нами от отцов, отцами – от дедов, дедами – от прадедов. И если мы на мгновение отложим Служебник, по которому следим за чином литургии, и возьмем в руки иудейский молитвослов – сидур, то увидим, что там есть такая молитва: «Мы благословляем Тебя и превозносим славу Твою, как святые серафимы благословляют Тебя своим священным сладчайшим и таинственным голосом. Ибо так написано пророком Твоим. Одни предваряют другого, и все вопиют: “Свят, Свят, Свят, Господь Саваоф! Вся земля наполнена величием Твоим”». Эта молитва, которая у евреев называется кедушат, по сути ничем не отличается от нашего пре-фация. Если взять другие, более старые сидуры, то там мы найдем префаций с текстами, в высшей степени близкими и к анафоре Златоуста, и особенно – Василия Великого, и к апостольской анафоре. И, значит, можно говорить о том, что истоки нашей традиции имеют историю не двухтысячелетнюю, со времен апостолов, а трехтысячелетнюю историю – со времен пророка Моисея. Вот куда уходят корни нашей литургической традиции. И всё это передается нами из поколения в поколение, сохраняется, преумножается и развивается. И всё это приносим мы Богу в нашей с вами молитве во время каждой совершаемой нами литургии, во время каждой Евхаристии. Как важно понять и запомнить это!

Повторяю, именно по той причине сумел Златоуст так предельно сократить анафору, выразить ее в таком небольшом числе слов, что в его времена в анафору был включен уже не только словесный текст, но и всё то, чем, как нам по нашей безграмотности кажется, «украшен» храм. Потому что и архитектура (своды, арки), и пол (мраморный, мозаичный), и иконы – это не украшение храма, а непременный элемент литургии. Через всё это выражено то, что в иных литургических текстах было выражено в словах. Значит, совершают богослужение не только священник вместе с псаломщиком, певчими [и всеми молящимися], но и архитектор, и художник, и мастер, который складывает по проекту архитектора эти камни, и каменотес, который готовит эти камни; и тот, кто берет цветной светящийся камень и раскалывает его для того, чтобы сделать мозаику; и тот, кто выкладывает из камешков пол, и тот, кто шлифует затем этот пол – все эти мастера не менее активно, чем священник с певчими, принимают участие в Божественной службе. Их вклад в нее так же литургичен, как и вклад священника и его общины. Литургия – это ведь действительно общее наше деяние, общая наша песнь – песнь, которую Богу приносят все: и не только люди, которые сложили этот храм из камней, но и те камни, из которых он сложен, – камни, которые так же, как и мы, сотворены Богом.

Неслучайно поэтому первая часть анафоры (префаций) посвящена именно творению мира. Мы прославляем Бога Творца за тот мир, который Он создал для нас и в котором нас поселил. Итак, вместе с архангелами и ангелами мы воспеваем песнь: «Свят, свят, свят Господь Саваоф! Исполнь небо и земля славы Твоея. Осанна в вышних! Благословен грядый во имя Господне. Осанна в вышних».

Расскажите, пожалуйста, о литургии Преждеосвященных Даров.

Я надеюсь, что если вы собрались завтра в храм для того, чтобы участвовать в литургии Преждеосвященных Даров, то, наверное, сегодня были на чтении Покаянного канона святого Андрея Критского и знаете, что после полуночи, по православному обычаю, нельзя вкушать никакой пищи, если вы собираетесь наутро причащаться за Божественной литургией. Литургия Преждеосвященных Даров, которая служится днями Великого поста по средам и пятницам, составлена была Папой Римским, святым Григорием Великим (поэтому так мы ее и называем – литургия святителя Григория Двоеслова). В сущности, это не литургия, а вечерня с Великим входом и последующим за этим причащением Святыми Тайнами, заранее, в воскресный день освященными во время Божественной литургии. Значит, строго говоря, литургия Преждеосвященных Даров – это и не литургия, потому что таинство Евхаристии здесь не совершается. Это вечерня, в которую включен чин перенесения Святых Даров с жертвенника на престол, как это делается во время Великого входа; некоторые молитвы, которые во время литургии читаются после анафоры, и причащение Святых Таин. Вот что такое Преждеосвященная литургия, в которой вы завтра будете участвовать.

В чем заключается церковное таинство Покаяния? Насколько я понимаю, человек должен осознать свои нехорошие поступки и обратиться к Богу внутренне, в душе. Тогда к чему здесь епитрахиль?

Таинство Покаяния заключается не только в той подготовке к нему, о которой вы говорили сейчас, но и в том, что в покаянии мы, во-первых, просим о примирении нашем с Церковью. Потому что через наши грехи мы отрываемся от Церкви, уходим из нее. Покаяние – это наше примирение с Церковью и, значит, с Богом. Во-вторых, в таинстве Покаяния мы просим для себя благодати от Бога, то есть новых сил, новой мудрости, нового терпения – того, чего нам не хватало, чтобы не грешить. Почему мы совершили те или иные дурные поступки? Потому что нам не хватало мудрости, сил и терпения. И вот эту мудрость, эти силы и это терпение дает нам в таинстве Покаяния Господь. Епитрахиль же – это знак того, что Бог через руки священника нам преподает эту благодать. Поэтому, накрывая голову кающегося епитрахилью, священник призывает благодать Божию на его главу. И мне кажется, это замечательный древний чин, напоминающий нам о нашей связи с Богом, напоминающий нам о том, что