Пари на любовь - Анастасия Князева

— Это правда, — отозвалась девушка, прижав ладонь к животу, который становился все более заметным. Несмотря на всю свою любовь к малышу, она не могла скрыть своей боли от обиды, нанесенной ей его отцом. То, что произошло у них со Савросом, навсегда, изменило будущее ребенка. Из-за ошибок своих родителей он, теперь, родится в неполной семье... Мысли об этом вгоняли Диану в депрессию, заставляя чувствовать острую вину перед своей крошкой. Порой, ей казалось, что она поступила неправильно, отказавшись от своей любви к мужу и прав на них, подаренных ей законом. Может, она не должна была так сдаваться и отступать? Разве, она поступила правильно, вверив его той, которую он любил всем сердцем и по-настоящему?

Неподдельная тоска, наложившая печать на лицо дочери, заставила Костаса, на время, забыть о своем счастье. Он нежно обнял ее и устроил голову Дианы на своем плече, позволяя ей быть слабой и беззащитной. Он гладил дочь по спине, игрался с ее длинными, каштановыми волосами и шептал теплые, успокаивающие слова. Сердце его разрывалось на части, видя страдания Дианы, а голова пыталась придумать план действий, которые могли бы вытащить ее из подобного состояния.

Да, Костас бы солгал, если бы заявил, что рад замужеству дочери с Кассианидесом. Его давняя вражда с этой семьей, постоянная конкуренция и неприязнь, которую она породила, не могла исчезнуть, словно по мановению волшебной палочки, но и оставить все, как есть он не мог. Только не сейчас, когда узнал, что Диана ждет ребенка от Ставроса. Нельзя допустить, чтобы ребенок рос без отца. Однажды, он уже совершил подобную ошибку и не допустит, чтобы историю Эвелин повторила их дочь. Диана не будет одна воспитывать своего малыша! Она не станет бороться за счастье в одиночестве! Он этого не позволит.

— Тебе нужно отдохнуть, — произнес он, укладывая, обессиленную девушку на подушки. — Ты очень устала и должна думать о своем ребенке, — Костас накрыл дочь легким, но достаточно теплым одеялом и встал. — Я зайду к тебе через час, — запечатлев на бледном лбу Дианы поцелуй, мужчина ушел, бесшумно прикрыв за собой дверь.

Только оказавшись в своем кабинете и будучи уверенным, что его разговор останется никем не услышанным, он вытащил из кармана брюк смартфон и набрал номер начальника своей службы безопасности, которому доверял, как себе.

— Алексис, — заговорил мужчина без приветствий. Дело, которое он задумал, не терпело отлагательств, — мне нужны все записи с камер видеонаблюдения, установленные в замке, и списки гостей, которые присутствовали на свадьбе Дайоны, — Костас, на мгновение, задумался. — И еще, — мысленно попросил у Дианы прощения за то, что собирался сделать втайне от нее, — полное досье на Ставроса Кассианидеса со всеми подробностями его знакомства с моей дочерью Дианой!

— Какие-то проблемы? — спросил Фасулаки, внимательно выслушав все поручения шефа.

— Да, — признался тот. — Хочу сыграть роль купидона и способствовать их воссоединению, но мне нужна уверенность, что этот человек достоин её...

— Все будет исполнено в кратчайшие сроки.

— В этом я не сомневаюсь, — сказал Костас и, сбросив вызов, повернулся к окну. Мысли его были заняты дочерьми, ради счастья которых он был готов на все...

* * *

Дайона проснулась от шума бьющейся посуды, который доносился с кухни. Удивленно подскочив с постели, девушка набросила поверх шёлковой ночной рубашки бледно-розовый халат из того же комплекта, и, босиком, отправилась вниз по лестнице.

Квартира, которую им подарили родители Андреаса на свадьбу, несмотря на свои крошечные размеры, была невероятно удобной и уютной. В ней имелось, всего три комнаты, одна из которых — спальня, находилась на верхнем этаже. Внизу же, располагались гостиная, кухня, ванная комната и небольшая комнатка, оборудованная под библиотеку и кабинет. Согласно расчету новоиспеченных родственников, самостоятельная жизнь вдали от прежнего, такого привычного для них обоих, мира должна была стать стимулом и благоприятной почвой для зарождения между новобрачными истинной любви. Конечно же, ни Андреас, ни Дайона в эту чушь не верили, но спорить с их отцами было так же бесполезно, как и пытаться голыми руками сдвинуть с места Олимп. Глупо и бессмысленно.

За неделю, что молодожёны жили здесь, не было и дня, чтобы они не ссорились. Это происходило постоянно и по каждому поводу. То, Дайона слишком громко читала, мешая мужу заниматься делами компании, которым его нагрузил отец, то, Андреас часами не выходил из ванной, раздражая жену своим щепетильным отношением к своей внешности. Но самое ужасное ожидало их с наступлением ночи. В квартире начинались, самые настоящие, военные действия из-за того, что Андреас не желал уступать жене спальню и довольствоваться неудобным диваном в гостиной. Это было просто невыносимо. Соседи уже перестали с ними здороваться, до такой степени им надоели шумные молодожёны.

Застыв в проёме между маленькой прихожей и кухней, девушка смотрела на бардак, который, теперь, царил на её кухне. Грязная кастрюля вместе с дымящейся сковородкой лежали в раковине под тонкой струёй холодной воды, из-за чего брызги летели в разные стороны. Гранитная столешница, соединяющая встроенные в нее плиту, раковину, духовой шкаф и посудомоечную машину, была завалена кусками мяса, яичной скорлупой и зеленью, часть которой покрывала кафельный пол. А в центре всей этой картины в стиле абстракционизма стоял Андреас, собственной персоной. Один только вид на него вызвал у нее приступ смеха, который она едва могла сдержать. В одних только спортивных штанах, с голым торсом, который закрывал фартук с изображением коалы, он смотрел на поднос, лежащий у его ног и осколки разбитой посуды, что разлетелись по всему полу, подобно крошечным минам.

Многозначное присвистывание разнеслось по комнате, заставив девушку взглянуть на его источник. Андреас, с похабной улыбкой на губах, которую Дайона терпеть не могла, бесстыдно разглядывал ее!

— Прекрасно выглядишь, жена, — протянул он, не в силах оторвать от нее глаз. — И почему ты раньше не носила эту красоту?

— Хам! — отозвалась она, заливаясь краской смущения и злости. Ей Богу, иногда ей хотелось, просто, прибить этого негодяя за его шуточки.

— Истеричка, — отозвался он, искренне недоумевая. Разве так должны реагировать девушки на комплименты? Почему, ради всего святого, среди миллиардов женщин, живущих на планете Земля, ему досталась самая скучная, злая и чопорная девица?!

— Невоспитанная свинья, — Дайона тоже не собиралась молчать. Мало того, что он разгромил кухню, так еще смеет отпускать в ее адрес такие двусмысленные комментарии. — Оглянись вокруг, — она обвела взглядом все помещение, — стоило тебе появиться здесь, как комната стала походить на свинарник...

— Ну, извините, ваша светлость, — не на шутку разгневанный такой несправедливостью жены, Андреас перешагнул через груду фарфора и подошел к ней вплотную. — Я, в отличие от тебя, не родился с метлой в руках, ведьма!

«Я, ради тебя, проснулся ни свет, ни заря, проторчал на этой чертовой кухне несколько часов, чтобы приготовить завтрак и объявить перемирие», — злость мужчины не знала границ. Он был готов придушить источник всех своих бед прямо здесь и сейчас, если бы она не выглядела так чертовски соблазнительно в этом пеньюаре. Господи, да он уже был готов повалить ее на стол и любить до изнеможения, своими ласками довести Дайону до беспамятства.