Красная дверь - Чарлз Тодд

— Не говори глупостей, — грубо отозвался ее муж. — Время от времени происходят несчастные случаи. Питер мог упасть с собственной лестницы, если на то пошло. Прошлой ночью он был достаточно пьян.

Дженни с обидой посмотрела на него, молча повернулась и вышла из столовой. Мэри последовала за ней.

Блюда для семейного завтрака все еще стояли на буфете. Ратлидж чувствовал запах бекона и видел тарелку с яйцами, сваренными вкрутую. Использованные тарелки стояли на маленьком столике сбоку. Судя по признаниям, четыре члена семьи уже закончили завтрак.

Когда Дженни вышла, Ратлидж сказал:

— Ваша невестка только что заявила, что семья третировала Питера Теллера весь уик-энд. Мисс Теллер, вы или Мэри рассказывали что-нибудь семье об уликах против капитана Теллера?

— Я рассказывала Эдвину. Вы уже говорили с Уолтером. Думаю, Эйми узнала об этом от Эдвина. Был день рождения Дженни, и мы решили не расстраивать ее. Она и так многое перенесла, и это испортило бы вечеринку. Мы старались изо всех сил, но в конце даже Дженни почувствовала напряжение и спросила, что не так. Мы все лгали сквозь зубы. Возможно, было бы лучше, если бы мы сообщили ей правду и покончили с этим. Питер был мрачен — он мог читать между строк. Уолтер едва говорил с ним. Эдвин был сам не свой с тех пор, как вернулся с похорон той женщины…

— Флоренс Теллер, — резко сказал Эдвин. — У нее было имя. Используйте его.

Летиция поджала губы и уставилась на него.

— Инспектор Ратлидж, когда мы сможем уехать? — спросил Эдвин. — Было бы лучше для всех, если бы мы разъехались по домам и перестали притворяться.

— Не знаю. Нам нужны заявления всех вас о том, где вы были, о чем говорили и каково, по-вашему, было душевное состояние капитана Теллера.

— Вы ведь не предполагаете, что это самоубийство… — Эйми оборвала фразу.

— Не болтай вздор, — отозвался Уолтер от окна. — Не думаю, чтобы у Питера было так много здравого смысла.

— Вас может заинтересовать, — сказал Ратлидж, — что вдова капитана только что заявила мне, что, по ее мнению, его убили.

Послышался резкий вдох — коллективная реакция на его слова.

— У нее нервный срыв, — сказал Уолтер.

— Вряд ли она знает, о чем говорит, — добавил Эдвин.

— Знает, — возразила Летиция. — Ей не нравилось, что Питеру и всем нам пришлось бы участвовать в кошмаре судебного процесса. Не важно, как он закончится — оправданием или обвинением. Вред будет причинен.

— Что за ужасные вещи ты говоришь! — воскликнула Эйми. — Никто не радуется случившемуся.

Летиция пересекла комнату и налила себе еще одну чашку чаю.

— Нам всем пора посмотреть в лицо очень неприятным фактам. И один из них — что в этом придется участвовать и Дженни. Мы не можем больше лгать ей. Это несправедливо по отношению к Питеру и его жене.

— Заткнись, Летиция! — прикрикнул на нее Уолтер Теллер. — Я сам разберусь с Дженни.

— Если бы мы обсудили это дело между собой в пятницу, ничего бы этого не произошло, — упорствовала Летиция. — И как насчет Гарри? Что сказать ему?

Последовало напряженное молчание.

— О боже! — простонал Уолтер. — Мы забыли о Гарри.

— С ним все в порядке, — сказала Эйми. — Гарри отправился на церковную службу в Рептон. Он спросил у меня, можно ли ему пойти туда, и я разрешила. Мне это показалось хорошей идеей. Поэтому его не было здесь, когда… когда это произошло.

— Неужели он пошел туда один? — осведомился Уолтер. — Ты, должно быть, спятила.

— Он пошел с пастором и его семьей, — объяснила Эйми. — Я вежливо их попросила, и они согласились взять его с собой. Сегодня день благословения животных. Гарри это нравится. Он останется там на ланч.

— Я забыл, — сказал Уолтер. — Дженни должна была забрать его. Когда Питер упал, все вылетело у меня из головы.

— Нужно подумать и о бабушке. Что мы скажем ей?

— А почему ее не пригласили на день рождения? — спросил Ратлидж.

— Ей трудно путешествовать, — ответил Эдвин.

Однако она посещала внуков своей покойной сестры.

Ратлидж ждал, пока они закончат разбираться с непредвиденными проблемами, созданными смертью.

Когда наступила пауза, он сказал:

— Теперь, когда вы все уладили, я бы хотел кое-что знать.

Они повернулись лицом к нему — их глаза были настороженными, словно в ожидании удара.

Ратлидж продолжал в напряженном молчании:

— Что имела в виду Сюзанна Теллер, сказав мне, что это не Питер убил Флоренс Теллер? Что один из вас был в доме, когда Питер приехал туда, и воспользовался возможностью убить ее?

Казалось, они коллективно лишились дара речи.

— Она была расстроена, — сказала наконец Летиция. — И воображала невесть что. Вся вина за происшедшее с той женщиной в Ланкашире падала на голову Питера. Сюзанна пыталась очистить его имя. Думаю, она считает, что он упал намеренно, так как все, казалось, отвернулись от него. Люди бичуют в горе себя и других — я видела это сама, мистер Ратлидж.

Он это тоже видел. Но слышал боль и гнев в голосе Сюзанны и почти верил ей.

Ратлидж повернулся к Уолтеру:

— Какова была подлинная причина не отменять вечеринку?

— Я же говорил вам. Мы не отменили ее ради Дженни. Она так ждала ее. Для нее это означало больше, чем мы себе представляли. Семейное исцеление после моего злополучного исчезновения.

— Я думаю, — сказал Ратлидж, — вы устроили вечеринку, чтобы проверить, насколько правдивы мои доказательства. Чтобы заставить вашего брата рассказать вам, что случилось в Хобсоне в тот день. Он не рассказал, верно? Его мучили собственные знания — даже я видел, что он начал сильно пить. А когда я изложил мои доказательства, вы поняли, что его, вероятно, очень скоро арестуют. Вы хотели вынудить его все рассказать вам до прихода полиции, чтобы суметь вместе защитить его. Только он не понимал этого. Думаю, ему казалось, что вы предали его. В этом случае он вполне мог намеренно свалиться с лестницы. Единственный способ наказать вас за то, что вы сделали с ним.

Они уставились на него — ничто в их взглядах не говорило, правильны его догадки или нет.

— Я не могу заставить каждого из вас признаться. Но мне бы очень хотелось знать, почему Питер Теллер внезапно решил исправить ситуацию в Хобсоне в отношении Флоренс Теллер после стольких лет. Я хочу знать ради нее, где все это началось.

— Вы не можете ожидать от нас ответа, — проговорила Эйми Теллер, — когда мы сами не знаем правду.

— Это самоубийство? — спросил Эдвин Теллер. — Вы верите, что он покончил с собой?