Война в немецком тылу. Оккупационные власти против советских партизан. 1941—1944 - Эрих Гессе

О том, что это наконец-то было учтено, говорит сводка обобщенного опыта 19-го артиллерийского командования в зоне ответственности 16-й армии, то есть в той же оперативной полосе. В ней излагаются результаты хорошо спланированной операции по подавлению партизан. Данный отчет демонстрирует подробный анализ ситуации и отражает разочарование по поводу напрасных усилий. Ведь, несмотря на применение значительных сил, результаты оказывались более чем скромными – дичь ускользала из рук охотников (см. приложение № 5).

Задачи по скорейшему упорядочиванию отношений в оккупированных советских областях, приведению населения к повиновению новым властям и созданию основ «нового порядка» требовали активизации усилий всех лояльных местных жителей. Поэтому уже вскоре после вторжения командующие армейскими тыловыми районами приступили к расстановке на нужные места помощников из числа антисоветски настроенных местных граждан с учетом особенностей той или иной местности.

Так, на Украине еще до немецкой оккупации имелись группы народного ополчения, которые сразу же после вторжения немецкой армии изъявили готовность стать отрядами национальной полиции. В Белоруссии в зоне ответственности группы армий «Центр» полевые командиры и коменданты населенных пунктов создали местную службу добровольных помощников по охране общественного порядка, а в тылу группы армий «Север» из числа местных граждан возникли подразделения самообороны.

Первоначально эти формирования планировалось использовать для выполнения полицейских функций в населенных пунктах, но уже вскоре им стали поручать несение патрульной службы вне городов и деревень и охрану отдаленных колхозов. Однако организаторам таких служб довольно быстро стало понятно, что эти вспомогательные силы не могли противостоять партизанскому движению. В то же время их помощь в обеспечении порядка на оккупированных территориях недооценивать было нельзя.

Наряду с лояльно настроенными местными жителями армейским инстанциям удалось привлечь на свою сторону и склонить к сотрудничеству готовых к этому советских военнопленных. Однако зачастую такая готовность объяснялась их бедственным положением и осознанием того, что таким способом им удастся избежать голода и тяжелых условий плена.

Тыловые части и подразделения, такие как обозы, технические службы и снабженческие колонны, привлекали к себе на службу отдельных военнопленных еще в ходе продвижения вглубь советской территории. Этих бывших советских солдат германские воинские части кормили и переодевали в немецкую форму, в результате чего им удавалось ликвидировать весьма ощутимый недостаток в квалифицированных специалистах и заполучить добровольную и зачастую очень хорошо профессионально подготовленную рабочую силу. Немецкое же командование, исходя из этих причин, сначала молчаливо закрывало на такое самоуправство глаза, а потом и вовсе подобную практику легализовало.

Когда во время зимних боев 1941/42 года стала заметно ощущаться нехватка сил охранения тыловых районов, войсковые командиры выступили с инициативой объединить эти вспомогательные силы и других военнопленных, которые по разным причинам изъявили желание присоединиться к борьбе против советского режима, в специальные войска. Поскольку образование 25 июля 1941 года рейхскомиссариата Остланд[76] повлекло за собой дополнительные сложности в обеспечении безопасности тылов групп армий «Север» и «Центр» из-за выделения в подчинение рейхскомиссариата по одной охранной дивизии от каждой этой группы армий, то уже 6 августа 1941 года командование группы армий «Север» для охраны своего тыла попросило у Главного командования сухопутных сил разрешения на создание латышских и эстонских батальонов шуцманшафта[77].

В отличие от группы армий «Север» командование группы армий «Центр» поступило иначе – без какого-либо согласования оно уже в августе приступило к созданию пехотной дивизии из украинских и белорусских добровольческих батальонов, которые первоначально формировались как строительные и саперные подразделения.

Поэтому создание латышских и эстонских добровольческих частей началось несколько позже. А поскольку националистические круги Латвии и Эстонии стремились сформировать из шуцманшафта собственные армии, то инстанции СС для более широкого вовлечения их народов в военные дела с 1942–1943 годов приступили к созданию из них более крупных формирований в составе ваффен СС. Причем новые части формировались из мужчин одной местности и одного года рождения. В результате вскоре наряду с небольшими подразделениями возникли одна эстонская и две латышские дивизии (NO 2271, NO 3300, NO 766, NO 3303, NO 777, NO 1717).

Один из перечней административного штаба ваффен СС от 26 марта 1945 года (NO 175) содержит перечисление следующих соединений СС, не состоявших из немцев:

• 13-я горная дивизия СС «Ханджар» (хорватская № 1);

• 14-я гренадерская дивизия СС (украинская № 1) «Галичина»;

• 15-я гренадерская дивизия СС (латышская № 1);

• 19-я гренадерская дивизия СС (латышская № 2);

• 20-я гренадерская дивизия СС (эстонская № 1);

• 29-я гренадерская дивизия СС «РОНА» (русская № 1), переданная А. А. Власову;

• 30-я гренадерская дивизия СС (белорусская № 1);

• 1-я казачья кавалерийская дивизия;

• 2-я казачья кавалерийская дивизия;

• Восточно-тюркское соединение СС;

• Кавказское соединение СС и другие части.

Вопрос создания русских частей и соединений, сражавшихся на стороне Германии, в данной книге лишь обозначен. Здесь стоит только заметить, что, по достоверным источникам, первый самостоятельный опыт привлечения бывших советских солдат для ведения боевых действий бок о бок с немецкими солдатами провела 134-я немецкая пехотная дивизия еще в июле 1941 года. К концу же 1942 года почти половина личного состава этой дивизии состояла из русских. Кроме того, при поддержке абвера в первые месяцы войны группа армий «Центр» создала бригаду «Седая голова», которую затем стали называть по фамилии ее первого командира – сына русского генерала Белой армии Сахарова.