Operation Paperclip - Annie Jacobsen

хитер и будет оставаться там, поскольку знает, что за ним ведется охота в американской зоне", - пояснялось в отчете. Оставалось только ждать. Но терпение вновь принесло свои плоды.

Прошло три месяца, прежде чем самонадеянность Отто Амброса взяла верх. 17 января 1946 г. Амброс выехал за пределы французской зоны и был арестован. Его отправили в "Пыльцу", где его ждал майор Тилли для допроса. После того как ФИАТ выжал из него всю информацию, Амброс был передан полковнику Бертону Андрусу, ныне коменданту Нюрнбергской тюрьмы. Когда-нибудь в обозримом будущем Амброс предстанет перед судом в Нюрнберге.

Любые предположения о том, что Отто Амброс когда-нибудь займет видное и процветающее место в цивилизованном обществе, а американское правительство станет одним из тех, кто наймет его на работу, казались бы чистой фантастикой. А ведь еще предстояла "холодная война".

ЧАСТЬ

III

 

ГЛАВА 11.

Тикающие часы

В конце лета 1945 года в программе нацистских ученых произошли значительные организационные изменения. По указанию Координационного комитета "Государство - Война - Флот" контроль над программой был изъят из ведения отдела военной разведки военного министерства, G-2, и передан Объединенному комитету начальников штабов. Вновь созданное Объединенное агентство разведывательных целей (Joint Intelligence Objectives Agency, JIOA) теперь должно было отвечать за принятие решений по быстро развивающейся секретной программе. JIOA являлось подкомитетом Объединенного комитета по разведке, который предоставлял Объединенному комитету начальников штабов информацию по вопросам национальной безопасности. Чтобы понять полномочия JIOA и то, как он так секретно управлял программой нацистских ученых, необходимо сначала понять природу Объединенного комитета по разведке. По мнению историка национальной безопасности Ларри А. Валеро, написавшего монографию на эту тему для ЦРУ, ОПК был и остается одной из самых загадочных американских спецслужб. " Структура JIC постоянно находилась в движении, постоянно менялась, представляя собой гибкую, специальную систему", - говорит Валеро. "Подкомитеты появлялись и исчезали, как и штабные офицеры, но решения JIC всегда принимались на основе консенсуса и всегда докладывались Объединенному комитету начальников штабов". О внутренней работе JIOA написано мало, но истории отдельных нацистских ученых и след из частично рассекреченных документов JIOA помогают определить эту мощную послевоенную организацию.

Сразу после капитуляции Германии Объединенный комитет по разведке сосредоточил свое внимание на возникающей советской угрозе. В период с 15 июня 1945 г. по 9 августа 1945 г. ОКР подготовил и представил Объединенному комитету начальников штабов шестнадцать крупных разведывательных отчетов и двадцать семь программных документов. " Наиболее важные оценки JIC касались военного потенциала и будущих намерений СССР, - говорит Валеро. По оценкам разведки, Советский Союз был идеологически враждебен Западу и будет стремиться к мировому господству, что ему удавалось умело скрывать во время войны. В сентябре 1945 г. ОКБ сообщило Объединенному комитету начальников штабов, что Советский Союз отложит "открытый конфликт" с Западом на ближайшее время, но только для того, чтобы восстановить свой военный арсенал и к 1952 г. вновь обрести боевую мощь. После этого, по мнению ОКБ, Советский Союз будет готов и способен вступить в "тотальную войну" с Соединенными Штатами.

В следующем месяце разведывательный отчет JIC 250/4 (четвертый отчет из серии JIC 250) предупредил Объединенный комитет начальников штабов, что "восемь из десяти ведущих немецких ученых в области управляемых ракет" недавно пропали из Германии, были , скорее всего, захвачены Советами , и в настоящее время работают в СССР. Не менее угрожающе, отмечалось в докладе, выглядели два немецких физических института, захваченные Красной Армией и вновь собранные в СССР - не только лаборатории и библиотеки, но и ученые. JIC 250/4 предупреждал об "интенсивных советских научно-исследовательских программах", осуществляемых по всей России, и все они угрожали Западу. Именно в этой обстановке сильной подозрительности и был создан JIOA. Программа нацистских ученых была агрессивной военной программой США с того момента, как JIOA взяла ее под свой контроль, всего через несколько недель после того, как две атомные бомбы положили конец войне с Японией. Привлечение немецких ученых было специально и стратегически направлено на достижение военного превосходства над Советским Союзом до того, как Советский Союз сможет доминировать над Соединенными Штатами.

Достижение верховной военной власти означало использование всех передовых достижений науки и техники, которые можно было извлечь из руин рейха. В глазах военной разведки тот факт, что ученые оказались нацистами, был случайностью - неприятной деталью. Он никак не влиял на общий план. Время шло, и, по данным Объединенного комитета по разведке, оно должно было истечь примерно в 1952 году.

В существующей политике в отношении нацистских ученых имелись формулировки, с которыми теперь предстояло разобраться JIOA. Фраза "никаких известных или предполагаемых военных преступников" не могла долго оставаться в номенклатуре политики, равно как и фраза "никаких ярых нацистов". Эти слова были добавлены для того, чтобы умиротворить нескольких генералов в Пентагоне, некоторых лиц в Государственном департаменте и таких моралистов, как доктор Х.П. Робертсон, начальник научной разведки генерала Эйзенхауэра. Для того чтобы программа развивалась в соответствии с новой стратегией, необходимо было изменить формулировки.

Теперь, когда под контролем Объединенного агентства разведывательных целей находилась разведка, начинался новый, агрессивный процесс вербовки. В состав руководящего органа JIOA входили по одному представителю от каждого ведомства, входящего в Объединенный комитет по разведке: директор армейской разведки, начальник военно-морской разведки, помощник начальника штаба ВВС-2 (разведка ВВС) и представитель Госдепартамента. Дипломатов в группе было больше, чем военных, три к одному.

Сотрудника Госдепартамента, прикомандированного к JIOA, звали Самуэль Клаус, и коллеги по JIOA с первого же дня восприняли его как нарушителя спокойствия. Самуэль Клаус был сорокадвухлетней звездой Госдепартамента, блестящим юристом, заядлым наездником и знатоком иврита, владевшим также русским и немецким языками. Поскольку Клаус был тем человеком в JIOA, который отвечал за выдачу виз всем прибывающим немецким ученым, было очень важно, чтобы он был согласен с тем, чего хочет добиться JIOA. Однако Самуэль Клаус был принципиально против программы нацистских ученых, и это вызвало острый конфликт внутри JIOA.

Клаус имел практический опыт работы с идеологией нацистской партии, поскольку во время войны он работал на внешнеэкономическую администрацию США. Во время войны Клаус руководил операцией "Безопасное убежище" - программой международного масштаба, направленной на захват нацистских активов, включая похищенные предметы искусства и золото, которые тайно вывозились из Германии для хранения в нейтральных странах. За годы руководства операцией "Safe Haven" Клаус опросил сотни гражданских лиц Германии, и у него сложилось убеждение, что многие "простые немцы" наживались на нацистской партии и молчаливо понимали, что происходит с евреями.