Закон Меченого - Дмитрий Силлов

…Позади нас послышался шум и топот многих ног. Видимо справившись с забором, к нам тяжело бежали Проводник и Выдра в своих экзоскелетах, за ними неслись несколько фигур в сине-серых костюмах.

— Вот вы где! — выдохнул Проводник. — А нас тут наемники за лазутчиков приняли, чуть махалово не вышло. Хорошо, что Бехрам по рации вмешался.

— И, правда, хорошо, что вмешался, — задумчиво произнес Меченый, глядя на Волкодава. Наемник тоже смотрел на него, сжимая и разжимая кулаки. Казалось, еще немного — и он бросится на сталкера, наплевав на все приказы.

Но дисциплина оказалась сильнее. Развернувшись, Волкодав быстро пошел куда-то в сторону, словно боясь не совладать с собой.

— Вот и ладушки, вот и хорошо, — сказал Меченый. — А теперь пошли посмотрим, как у нас там насчет трофеев. Как я понимаю, Призрак, ты с нашим киллером договорился о сотрудничестве? Это ты молодец. Ему ж по закону за пиндосский вертолет треть хабара причитается, но один он столько точно не допрет. Так что детали с Бехрамом придется обговаривать на месте.

В голове Виктора царил полнейший сумбур. Слова человека, которого он согласно приказу должен был убить, задели его до глубины души. Все это наложилось на забытую за жестким экшеном информацию о том, что его «слил» наемникам кто-то сверху. Виктор понимал, что ведомство, к которому он относится, так вот запросто его не отпустит. И в то же время Призрак был прав — по большому счету, Виктору такая жизнь порядком осточертела. Это киношные агенты 007 из фильма в фильм скачут по экрану, пачками вырезая вражью силу, и все им нипочем. У живого человека в его случае два пути.

Первый — это подсесть на убийство себе подобных как на наркотик. Хемингуэй утверждал, что «никакая охота не сравнится с охотой на человека. А тот, кто полюбил охоту на вооруженного противника, уже никогда не сможет увлечься чем-то другим». Ветеран двух войн знал, о чем говорил. Знал он и о том, как разрушает этот наркотик ту незримую составляющую души, которая делает человека человеком, — ведь ни одно существо в мире не убивает представителей своего вида без веской на то причины.

Но есть и второй путь — уйти, пока чаша не переполнилась. Правда, дано это не каждому. Слишком сильный наркотик — чувствовать себя богом, решающим, кому жить, а кого стереть одним движением указательного пальца. Ведь, когда у тебя в руках винтовка, быть богом совсем нетрудно. Гораздо труднее перестать им быть…

Но для того чтобы уйти, всегда приходится заплатить. В этом Призрак был прав. И Виктор понял — да, именно сейчас для него настало то время, когда он готов платить. Хотя бы для того, чтобы его жена всю оставшуюся жизнь метала «соточку» только в деревянные мишени…

Они шли по площади, обильно, словно рисовое поле, залитой кровью. Кровь тягуче чавкала под подошвами ботинок и, медленно загустевая, стекала со стен ангаров. Трупов было много, больше сотни, и сейчас наемники стаскивали своих и укладывали в ряд возле рухнувшего вертолета. Враги останутся лежать на площади. Хоронить их будут мутанты и вороны, которые уже сейчас кружились над полем битвы, возмущенно каркая на людей — когда же они перестанут суетиться под ногами, мешая начать долгожданный завтрак?

— Это ж сколько в человеке кровищи-то, — сказал Проводник и забористо выматерился, поскользнувшись на чьем-то отрезанном пальце. Тонкие кости хрустнули под каблуком тяжелого экзоскелета, и сталкер, проехавшись бронированным сапогом по еще теплому мясу, едва не грохнулся на асфальт в своих доспехах.

— Пять литров, — невозмутимо ответил Призрак. — Если литр в себя примешь перед боем — то будет шесть, водка быстро усваивается. И подыхать проще, когда все по барабану.

— Философ, — скривился Клык. — Думай, что говоришь-то. Бухого завалят на раз-два-три, квакнуть не успеешь.

— Э, не скажи, — отозвался Призрак. — Пьяному море по колено и очень часто везет нереально там, где трезвого десять раз пристрелят. Хотя рецепт на любителя.

— А у тебя и другие рецепты есть?

— Есть, — кивнул Призрак. — На войну не ходить и дома бухать. Как говорится, лучше водку пить, чем воевать…

Под треп двух сталкеров мы дошли до вертолета, где, заложив руки за спину, в окружении телохранителей стоял человек в черной маске-омоновке, по осанке которого было ясно — он здесь главный. Рядом с командиром наемников Виктор заметил знакомое лицо и, встретившись глазами с двойником Аль Пачино, коротко кивнул. Однако Валерьян равнодушно скользнул по нему взглядом, продолжая о чем-то говорить с седым человеком, сильно похожим на профессора-пенсионера. Узнавания и глазах сталкера Савельев не увидел — и это было странно. Неужели прав был Кэп, когда говорил командиру Вольных сталкеров «не вспомнишь ты ни черта на Кордоне»? Может, он, и правда ничего не помнит? Хотя это неудивительно в мире, настолько отличающемся от обычного…

— И снова здравствуйте, господа хорошие, — сказал Меченый, подходя к группе наемников. — Твои друзья, Бехрам?

Меченый кивнул на разбросанные по площади трупы десантников.

— Шумные они у тебя, — добавил он. — Кто хоть такие?

— Отряд сил специального назначения армии США «Anti-thug», созданный специально для борьбы с террористами, бандитами, наемными убийцами и сталкерами, — ответил человек в маске. Потом подал неуловимый знак рукой.

Один из его телохранителей сделал шаг в сторону, наклонился, взмахнул ножом — и подал хозяину отрезанную голову спецназовца, на которой так и осталась надетой каска, плотно зафиксированная подбородочным ремнем.

— Голову-то зачем? — укоризненно пробормотал Бехрам, молниеносно извлекая из ножен кортик времен Третьего рейха и рассекая ремень. Отрезанная голова, больше ничем не удерживаемая внутри каски, с глухим стуком шмякнулась на асфальт. Бехрам брезгливо пнул ее носком берца, и она, подпрыгнув словно футбольный мяч, закатилась под капот перевернутого автомобиля, пятная асфальт кровавыми брызгами.

Тем же кортиком предводитель наемников срезал с каски камуфлированный маскировочный чехол. Открылась девственно-белая поверхность шлема, на которой черной краской была нанесена декаль — буква «Т», вписанная в «А».

— Зона не перестает меня удивлять, — задумчиво проговорил Бехрам. — За семь лет до Первого взрыва был снят фильм, в котором парни в таких же касках стреляют в сталкеров. Я, конечно, могу предположить, что высшие чины, сформировавшие это подразделение, видели тот фильм, но вряд ли они стали бы подгонять под декаль название отряда.

— В Зоне много совпадений и необъяснимых явлений, Бехрам, — сказал Меченый. — Например, Призрак только что завербовал в нашу группу профессионала, посланного убить нас. Так что в нашем полку прибыло и сумму гонорара придется немного поднять.

— Не понял, — коротко бросил человек в маске. — Зачем тебе еще один человек, да еще твой потенциальный убийца?

— Пилотов должно быть двое, Бехрам, — пояснил Меченый. — А в моей группе только Призрак умеет водить вертолет. К тому же есть у меня одна слабость — я иногда верю людям.