Дикий. Его неудержимая страсть. - Элла Савицкая

Развожу руками, мол, и так все было ясно. Староста вручает мне небольшой пакет с фруктами, остальные, не собираясь толпиться на пороге, вламываются в зал.

- Так, ты ложись давай, Шведова, - командует Кристина, подталкивая меня к дивану, - мы так и думали, что заболеешь, поэтому привезли тебе тут всего. Сама потом разберёшься, хорошо?

- Без проблем, - киваю уже более бодро, чем утром. Жаропонижающее подействовало, и кости уже не так сильно ломит. Оставляю продукты на столе и возвращаюсь в зал. - Спасибо вам. Как там Илья?

- Нормально. Только как и ты с температурой валяется придурок, - выпаливает с неприкрытой злостью Кристина.

- Начинааается, - обречённо закатывает глаза Саша. Вероятно, они со вчерашнего вечера выслушали не одну нелицеприятную речь в свой адрес.

- Я ещё не закончила, да! - рявкает в его сторону Крутько. - Это же надо было додуматься ко мне наркоту притащить. Влада больше с нами ни на одну вылазку не поедет.

- Так ладно, Крис, мы это все уже слышали, - вмешивается Калинин, спасая всех от очередной промывки мозгов от старосты. Хотя её понять можно. Если бы все закончилось плачевно, ни она, ни мы себе бы этого никогда не простили. - Держи, Марин.

Вадим достает из кармана мой телефон и протягивает его мне.

- Спасибо. Не думала, что без смарта оказывается настолько сложно. Даже позвонить никому не могла.

Разблокирую и тут же вижу три пропущенных от Матвея, датированных вчерашним вечером.

- Тебе, кстати, звонили. Я ответил, мало ли, вдруг что-то срочное, - добавляет Вадим.

Так значит, вот с кем общался утром Матвей.

- Спасибо, - киваю в ответ.

- Ты сама как? Может стоит врачу показаться?

- Сказал врач, - многозначительно изгибаю бровь, вызывая у всех понимающие улыбки.

- Ну вдруг. Ты все-таки нехило перемерзла.

- Всё нормально, - успокаиваю их, впервые за все время осознавая факт того, что оказывается меня с нашей группой связывает нечто большее, чем просто посещение пар. Приятно осознавать, что они все отложили свои дела и пришли узнать о моем самочувствии, - пару дней отлежусь, и хватит. Сами же знаете, Воевуцкий даже с того света достанет.

- "Мои пары пропускать категорически нельзя", - со строгим видом цитирует Артём, вызывая взрыв смеха в комнате, за которым мы пропускаем звук открывающейся двери.

Понимаю, что мы больше не одни, только когда Матвей входит в комнату. Народ мгновенно затихает. Они знают, чем он занимается, и так же, как Ася, почему-то побаиваются лишний раз при нем что-то говорить.

- Я вижу, скучать тебе не дают, - хмыкает Кешнов, задерживаясь взглядом на Калинине немногим дольше, чем на остальных. Я же опускаю глаза и замечаю в его руках два больших пакета, в которых хорошо различаются продукты и лекарства.

- Привет, Матвей, - первой подаёт голос Чернова.

- Привет, Ася. - отвечает Матвей, безразлично проехавшись по ней взглядом, и утыкается им в меня. - Голодная?

Вроде простой вопрос, а действует на меня как укол адреналина. Кровь ускоряется в венах от тепла, с которым он был задан.

- Немного, - признаюсь, не в состоянии разорвать зрительный контакт.

Кивнув, Матвей уходит на кухню, провожаемый всеобщим вниманием.

- Так, нам пора, - отмирает Кристина и начинает суетливо вставать с дивана.

- Да, пойдём мы, - поддерживает её Костикова, о чем-то перешепнувшись со своей лучшей подружкой Ворониной.

- Ты давай поправляйся, Маринка, - по-братски хлопнув меня по плечу, желает Артём и сцепляет руки в кулаки. - Ты молоток! Никитин тебе по гроб жизни обязан. Он как узнал сегодня, что ты его спасла, сказал, что на руках будет тебя носить до самого выпуска.

- Пусть себя лучше научится носить уверенно на своих двух и меньше в рот всякую дрянь тащит, - слышится ледяной голос со стороны. Матвей стоит, подперев дверной косяк и сложив руки на груди, пока народ потупив головы быстро прошмыгивает мимо него.

Когда за ними закрывается дверь, я отзеркаливаю его позу, становясь прямо напротив.

- Я все думаю, почему меня все побаиваются. А выясняется, что это не меня.

Шучу, но ожидаемой ответной улыбки не следует. Голубые глаза смотрят серьезно.

- А толку? Вчера это не помогло, - произносит Матвей и кивает в сторону кухни, - идём.

Желудок жадно урчит, почуяв запах свежего куриного бульона, хлеба и сыра бри.

- Садись, - командует Кешнов, клацая кнопкой чайника.

Дождавшись, пока я сяду, сам занимает место напротив.

Оказывается, я действительно проголодалась. Хороший признак. Значит, мой вынужденный больничный надолго не затянется.

С охотой принимаюсь за куриный бульон. Горячая жидкость приятно греет желудок. Как давно я не ела ничего такого. После того как снова стала жить одна, перестала заказывать еду в ресторанах. Чаще балую себя картошкой в духовке. Теперь это мое фирменное блюдо. Фирменное и единственное, которое не стыдно приготовить людям. Гречка, макароны и сосиски не в счет.

- Тебе лучше? – спрашивает Матвей, когда я почти доедаю бульон.

- Да, спасибо, - не переставая жевать наблюдаю за тем, как он встает и, пооткрывав по очереди ящики, находит в одном из них чашку. Бросает туда пакетик с чаем и, залив его кипятком, насыпает две ложки сахара.

Ставит прямо передо мной и снова садится на прежнее место. Смотрит долго и пристально. Во взгляде больше нет той кричащей ярости, что бушевала утром. Он скорее внимательный и полный чего-то нового. Такого, чего раньше я никогда не замечала. Матвей умеет смотреть по-разному. И с похотью, и с вызовом, и даже с нежностью. Но вот так, как сейчас – с каким-то осознанием на новом уровне - впервые. И я не знаю, что делать с этим ощущением новизны.

- Почему ты так на меня смотришь? – обхватив ладонями горячую чашку, подношу ее ко рту и делаю небольшой глоток.

Матвей выдыхает носом воздух, а потом встает и отходит к окну. Тянется к ручке, чтобы открыть его, но уже через секунду одергивает сам себя и поворачивается ко мне лицом. На подоконнике лежат спички, и он достает из пачки одну, чтобы засунуть в рот.

- Можешь курить, если хочешь, - говорю понимая, что ему хочется сейчас именно этого.

Но Кешнов игнорирует мои слова. Достав тонкую палочку изо рта, подносит ее к глазам и всматривается в кончик.

- Знаешь, Ри, я сегодня готов был тебя придушить за то, что ты сделала. Даже когда ты ушла, я не чувствовал себя так, как в те секунды, когда этот твой знакомый говорил мне о том, что ты вчера натворила. - Качнув головой, Матвей пальцем отбрасывает спичку в раковину и направляет на меня взгляд своих потемневших глаз. Не знаю почему, но я не в состоянии ему ответить, просто замерла, не в силах даже банально дышать. – Когда ты ушла, я все равно знал, что верну тебя. Любой ценой, но верну. И сейчас это знаю. Но когда, блядь, подумал о том, что ты могла там…, - в любимых глазах мелькает странный блеск, а я сглатываю, чувствуя, как в груди сжимается от его слов, - без тебя все напрасно, Рина.