Последняя крепость Сталина. Военные секреты Северной Кореи - Константин Чуприн

– 20 (по другим данным 24) боевых вертолетов Ми-24Д (Hind, один боевой вертолетный полк);

– два – четыре тяжелых десантно-транспортных вертолета Ми-26Т (Halo, исправность машин подтверждается не всеми источниками);

– 17 средних транспортно-пассажирских (десантно-транспортных) вертолетов Ми-17 (Hip, в мирное время используются как грузовые авиакомпанией «Эйр Коре»);

– 10 многоцелевых вертолетов-амфибий Ми-14 (Haze, в отдельной морской вертолетной эскадрилье);

– 15 средних десантно-транспортных вертолетов Ми-8 (Hip);

– 48 средних десантно-транспортных вертолетов Z-5 (китайские копии советских Ми-4 (Hound) и некоторое количество оригинальных советских Ми-4 (скорее всего, в противолодочном варианте Ми-4М для морской авиации);

– 139 легких многоцелевых вертолетов Ми-2 (Hoplite, польского производства);

– 80 (по некоторым данным 86 – 87) легких многоцелевых вертолетов «Хьюз-500MD» (американских).

На вооружении ВВС КНА с 1990 г. состоят дистанционно пилотируемые поршневые самолеты-разведчики советского производства ДПЛА-61 «Шмель-1» – видимо, в небольшом количестве. Они могут использоваться для ведения ближней тактической воздушной разведки в интересах командования соединений сухопутных войск. Как считает ряд экспертов, эти беспилотные разведчики не отвечают требованиям времени, чему свидетельством является и то, что они так и не получили широкого распространения в Российской армии. По сведениям южнокорейской разведки, КНА также располагает устаревшими советскими оперативно-тактическими беспилотными реактивными самолетами-разведчиками ВР-3 «Рейс» или подобными им – полет такого беспилотника был зафиксирован в августе 2010 г. в районе морской границы между двумя Кореями в Желтом море. В любом случае таких машин у северокорейцев, раздобывших их, скорее всего, на контрабандном рынке советских вооружений, не может быть много.

Прекращение поставок советской авиационной техники привело к тому, что вместо выработавших свой ресурс оригинальных советских машин Ил-28, МиГ-17, МиГ-19, МиГ-21 (наиболее многочисленные типы боевых самолетов ВВС КНА в 1960 – 1980-х гг.) и Ми-4 пришли их китайские копии. Так, если в 1963 – 1967 гг. СССР поставил КНДР 80 истребителей МиГ-21Ф-13, а в 1968 – 1974 гг. – еще 89 истребителей-перехватчиков МиГ-21ПФМ, то к 1983 г. общее количество МиГ-21 в ВВС КНА из-за интенсивной эксплуатации и плохого технического обслуживания снизилось до 50. Но «большой брат» СССР снова пришел на помощь и щедро одарил режим Ким Ир Сена в 1985 г. 150 МиГ-21ПФМ и более совершенных МиГ-21МФ. Кроме того, были поставлены 50 учебно-боевых самолетов МиГ-21У. Этот флот «двадцать первых» также был израсходован довольно быстро – к середине 1990-х гг., но «большой брат», скукожившийся до размеров нынешней РФ, уже перестал быть для Пхеньяна «скатертью-самобранкой». Поэтому ВВС КНА пришлось полагаться на приобретенные в Китае J-7 и F-7M «Эргард» – китаизированные копии устаревшего МиГ-21Ф-13. Однако они оказались хуже советских оригиналов, и северокорейцы попытались в 1998 г. прикупить гораздо более совершенные МиГ-21бис в Казахстане, причем нелегально. О сделке разузнала американская разведка, и разразился международный скандал. Вашингтон наложил санкции на вовлеченные в эту аферу казахский государственный завод «Металлист» в Уральске и чешскую частную фирму «Агропласт», которая выступила в роли посредника при доставке самолетов в КНДР. Угроза американских санкций нависла непосредственно над правительством Казахстана, и то, изрядно перепугавшись, принялось «сотрудничать со следствием», чистосердечно признавшись Вашингтону, что сделка все же имела место, хотя и противоречила обязательствам, взятым на себя этой постсоветской центральноазиатской сатрапией. Тем не менее алчность в погоне за «откатами», видимо, взяла верх, что и привело к новому скандалу в марте 1999 г. Тогда в аэропорту Баку азербайджанские власти задержали тяжелый транспортный самолет Ан-124 «Руслан», на борту которого находились в разобранном состоянии шесть МиГ-21бис с комплектом запасных частей – все это добро предназначалось Северной Корее. Правительству Казахстана пришлось признаться в осуществлении сделки по поставке КНДР 40 таких машин, из которых 34 пятью рейсами «Руслана» какими-то окольными путями уже удалось туда доставить. Шесть задержанных истребителей конфисковал в свою пользу Азербайджан, очень обрадовавшийся такому «дару небес».

И можно себе представить ярость янки, когда еще раньше, в 1985 г., КНДР контрабандно приобрела для своих ВВС крупную партию американских легких многоцелевых вертолетов «Хьюз-500MD», известных за рубежом под кличкой «летающее яйцо» (87 машин). Их дальнейшие поставки прекратились только после вмешательства правительства США. И хотя северокорейцы получили эти вертолеты в гражданском варианте, это не помешало им переоборудовать не менее 60 машин в боевые, оснастив их бортовым вооружением. Курьезным моментом в данном случае было то, что вертолеты собирались в США из частей, произведенных по лицензии в Южной Корее. В КНДР «летающие яйца» попали с помощью западногерманской экспортной фирмы, чьи представители, видимо, соответствующим образом «мотивировались» северокорейскими спецслужбами.

Руководство страны, понимая, что с качественным составом авиапарка ВВС сложилась критическая ситуация, ищет пути и легального приобретения самолетов и вертолетов. Однако положение «государства-изгоя» этому не благоприятствует. Так, в 2010 г. во время визита в, казалось бы, дружественную КНР Ким Чен Ир лично попросил китайских товарищей о поставках новейших истребителей J-10, но получил отказ. Разобидевшись, Гений Руководства даже сократил свой визит на день.

Зенитно-ракетный компонент входящих в состав ВВС КНА войск ПВО территории страны представлен 19 зенитно-ракетными бригадами и зенитно-ракетными полками (в том числе входящими в состав боевых авиационных командований). Они вооружены зенитно-ракетными комплексами советского производства:

– малой дальности С-125 (условное наименование, принятое в НАТО, – SA-3 Goa; всего 128 пусковых установок, по другим данным – 133);

– средней дальности – С-25 (SA-1 Guild; 72 пусковые установки – возможно, ввиду устарелости уже сняты с боевого дежурства) и С-75 плюс их китайский аналог С-75 «Хунци-2» (SA-2 Guideline; всего до 240 пусковых установок; некоторые источники приводят показатель «не менее 179»);

– большой дальности С-200 (SA-5 Gammon; по разным данным – 24 или 38 пусковых установок).

Также, возможно, в войска ПВО поступили единичные зенитно-ракетные комплексы большой дальности KN-06 отечественного производства на основе китайского «Хунци-9», скопированного без всякой лицензии с российского С-300П.

Кроме того, в частях ПВО ВВС имеется более 3050 (по более высоким оценкам, до 5 тыс.) комплектов переносных зенитно-ракетных комплексов типа советских «Стрела-2М» (SA-7 Grail), «Стрела-3» (SA-14 Gremlin), «Игла-1» и «Игла» (SA-16 Gimlet), китайских «Хунну-5» (нелицензионный аналог советской «Стрелы-2М») и американских «Стингер» (как оригинальных, так и скопированных северокорейской оборонной промышленностью).

Дальнобойные стационарные зенитно-ракетные комплексы С-200 сосредоточены вблизи демилитаризованной зоны (что позволяет использовать их для поражения воздушных целей в воздушном пространстве Южной Кореи на большую глубину) и севернее – последние защищают Пхеньян. Позиции же наиболее распространенных в КНА полустационарных комплексов С-75 (включая китайские «Хунци-2») и С-125 развернуты вдоль западного и восточного побережья.