Небо для Беса - Янка Рам

— Ч-ч-ч! — шикают все и разворачиваются ко мне лицом, пряча руки за спину.

Лица сияют.

— Шкодим? — хмурюсь.

— Немножко! — улыбается она, подходя ко мне.

— А Иван где?

— Он Аише кексики повёз и йогурт. Её там кашей фу-фушной с утра накормили на воде. Она голодная.

— Так ей вообще ничего нельзя. У неё же операция!

До плановой доносили. Можно и ещё… Но вдруг какие-то осложнения, врачи не хотят рисковать. А если осложнений не будет, через годика три можно и за вторым сходить.

— Ну а после операции проснётся же тоже голодная. А там опять какую-нибудь гадость дадут. А кексики — творожные с яблоком. Алёна Максимовна одобрила.

— Ну, хорошо. Спасибо.

Выглядываю ей за спину. Чем они заняты?

— А Вас в кабинете директора Рустам ждёт, кстати, — делает шаг в сторону, преграждая мне обзор.

— Да?

Вернулся, значит…

По дороге набираю Аишу. Не берёт трубку.

Бессо: Мне кажется, уже пора — дочь или сын?

Аиша знает, а я до сих пор — нет. Всë, что куплено для малыша — в нейтральных тонах — лимонный, зелёный, оранжевый, бежевый…

Но украсить дом для встречи мамы и малыша мы с Женькой хотим в правильном цвете.

Не прочитанно.

Наверное, готовится к операции. Пора ехать!

Но корзина с цветами в кабинете. И мне вдруг становится неприятно, что Рустам там наедине с цветами, которые поедут к моей жене и ребёнку.

Открываю дверь.

Он хмуро смотрит на этот букет.

Корзина стилизована под колыбельку. Белые розы, пионы, тюльпаны, хризантемы.

— Здравствуй, Рустам.

— Мхм… — поджимает он губы, поворачиваясь ко мне.

Я знаю, почему он приехал.

— Тебя, наверное, интересует вопрос с дивидендами?

— Они пересохли.

— Поток финансов направлен на развитие школы. Мы открыли корпус. Набрали ещё сорок человек. Прибыли нет. Мы работаем в дефицит. Нет прибыли, нет дивидендов.

— Как долго это будет продолжаться?

— А я не знаю… — развожу руками. — Может, ты как-то готов поработать над привлечением финансов?

— Ну это же очевидный саботаж!

— Нет, Рустам. Просто мы все хотим вложиться и лет через пять…

— Пять?!

Полтора года на самом деле по реальному финплану, но есть и официальный.

Достаю документы, раскладываю перед ним.

— Читай… На собрании тебя не было. Через пять у нас будет конкурентноспособная команда по дзюдо и греко-римской. Или ты умеешь растить чемпионов быстрее?

— Мне нужно сейчас!

Конечно… У тебя иски от твоих инкубаторов! Девочки то попались ушлые. И знали зачем беременеют. Не получилось у тебя их на аборт затащить? Тоже, конечно, они прогадали. Не так ты и богат, как перед ними красовался!

— Сейчас — увы. Школа — это долгосрочное вложение. Но… Если хочешь, ты можешь продать акции.

— Кто купит акции без дивидендов на ближайшие пять лет?! Они же ничерта не стоят при таком раскладе!

— Я найду заинтересованных покупателей. И твою долю готовы купить вот за эту сумму.

— Это очень мало. Я выкупал их у братьев в два раза дороже!

— Рыночная цена плюс десять процентов. Нет, так нет.

— Кто покупатель?

— Свои… Все на доске почёта.

— Ты — вор, Бессо.

Нет, я не вор. Цену акций я уронил с учётом всех нецелевых трат, которые он позволил себе, пока распоряжался счётом. И с учётом этой отжатой у школы суммы, я и хочу, чтобы мы выкупили его акции. Всë справедливо…

— Брат… — со злым сарказмом.

— Кровных у тебя нет. А остальные не в счёт. Или я не так понял? Только такое предложение есть у меня для тебя, Рустам. Не поторопишься, пацаны вложат деньги в другой наш филиал. И будешь с этими акциями, как с писанной торбой потом пять лет бегать. А так — получишь крупную сумму на руки. Рассчитаешься с матерями своих детей. И — свободный человек. Начинай любое дело с нуля.

Подхватываю корзину в руки.

— Извини, я спешу. У меня важная встреча.

Выпроваживаю из кабинета.

И застывают в дверях.

Перед ними довольная орда. Рустам врезается в неё, пытаясь пробиться. Оглядывается. Поднимает вверх взгляд.

Подозрительно пробегаюсь взглядом по глазам вибрирующей от предвкушения толпы.

— Та-а-ак…

Настороженно выхожу сам. Хихикают. Разворачиваюсь.

Вся стена вокруг двери украшена аркой из розовых и молочных шаров. Сверху плакат — «Был батя, стал папочка!» Вместо таблички директора — «Главный папа Спарты».

И на красивой ленте розовая пустышка.

— Дочь?! — растягиваются мои губы в улыбке.

Лицо вспыхивает… Сердце не бьётся, а сбившись мерцает.

— Ура! — закидывают меня розовыми лепестками.

Растерянно улыбаюсь, не видя ничего.

Нейтральное — «малыш», вдруг обретает совершенно конкретный образ маленькой курносой девочки в платье. С любопытным взглядом, пухлыми ладошками, светлыми глазами Аиши. В груди расцветает букет чувств к этой хрупкой и нежной малышке.

И я уже знаю, что будет шустрая, с характером… И в Спарту придёт, как мама пришла — сразу «своя».

Дыхание перехватывает.

Яся поднимает руку, тыкая мне пальчиком на часы.

— Пора встречать принцессу! Карета подана.

Иван с Ясей сегодня — и за кучера, и за менестреля. Пытаются привести меня в чувства разговорами. Но чувств так много, что они никак не строятся в шеренгу. И я улыбаюсь… Молчу…

Женька остаётся с ними, его не пустят.

Переодевшись, поднимаюсь к операционной.

— А где Аиша.

— Перенесли плановую на час раньше.

— Как?! А что случилось??

— С вами — ничего. Это у другой роженицы… Мама ещё отходит от наркоза.

Забирает у меня букет.

— Туда пока нельзя. Я отнесу.

— И?.. — растерянно оглядываюсь я.

— Масочку наденьте… — ведёт меня дальше по коридору вторая медсестра к нашей платной палате. — Девочку подержать хотите? Останавливается перед прозрачным коконом. Сверху — огромная лампа. Там под лампой… Совсем крошечная…

Это наша?!

Накинув пеленку вкладывает мне в руки шевелящийся комочек.