Невеста по пятницам, или Семь пятниц на неделе - Ольга Обская

эти строки, я счастлив и горд, что мы с Лилаей оставили такое потомство, – этими словами заканчивался предпоследний лист. – Вы проявили достаточно настойчивости, целеустремлённости и хитроумия и разгадали нашу с Лилаей загадку, а потому заслужили награду».

Николетт отложила лист с прочитанными записями в сторону и взяла в руки последний.

«Вы надеялись обнаружить в тайнике сокровища, и они тут есть. Заметили, какими необычными красками написан портрет Лилаи? В годы одиночества, когда, казалось, что не смогу отыскать любимую, я спасался от отчаянья за холстом. Я рисовал свою экзотическую птичку, но каждый раз был недоволен результатом. Казалось, природа не создала таких красок, какими можно передать необычайную красоту любимой, её трепетную искреннюю натуру. Тогда я стал экспериментировать, искать особый состав, который смог бы оживить рисунок. Я много пробовал, мной двигало исступленное желание добиться результата. Мне казалось, как только я найду, чем написать портрет Лилаи, найду и её саму.

В конце концов, мне удалось добиться того, чтобы краски заиграли искрящимся огнём. Особая смесь из 12 компонентов делает их самосветящимися. Такими красками можно писать полотна и расписывать стены и потолки бальных залов, чтобы они искрились днём и позволяли обходиться без дополнительного освещения вечерами. Состав находится во флаконе, который я положил в ларец вместе с картиной.

Но во флаконе только образец. Ниже я напишу рецепт, с помощью которого можно создать любое количество краски. Вы можете продать рецепт предприимчивому фабриканту или заняться предпринимательством сами. Надеюсь, это сокровище понравилось вам не меньше, чем если бы в ларце лежало золото».

– У тебя очень талантливый предок, Тео! – восхищённый выдох вырвался непроизвольно.

«Я уверен, что этот рецепт принесёт вам целое состояние, – прочитала Николетт последнюю строчку записей, – но, как бы вы ни были богаты, главное, не теряйте самое ценное бесценное – то, что ни за какие деньги не купишь».

 

 

Глава 55. Нужно что-то делать

 

Глава 55. Нужно что-то делать

 

– Папенька, и всё-таки откуда у тебя эта картина?

Отец приехал по приглашению Теодора в замок Рош-ди-Вуар ещё утром. Но до обеда у Николетт и её родителя не выкроилось времени остаться наедине – ещё бы, ведь на завтра намечена её официальная помолвка с Тео. Вообще-то, планировалась скромная церемония, но гостей съёхалось уже столько, что о скромности, похоже, придётся забыть. Мужчины всё утро были заняты важными разговорами, да и у самой Николетт дел было не счесть. Однако после полудня ей всё же удалось заполучить папеньку на чашку чая на одном из уютных балкончиков, и тогда она сразу начала расспрос. Любопытство просто сжигало.

– Я купил полотно у самого автора – у Де-Ренаурдино, – не без гордости заявил папенька.

Николетт усмехнулась. Что-то тут не складывалось. Отец совсем не интересовался искусством, а тут вдруг отправился в столицу на выставку, чтобы купить картину? Или где он её приобрёл? Вряд ли знаменитый художник устраивал распродажу на ярмарке в соседней деревушке. Да и не в этом основная нестыковка.

– Но ведь картина стоит больших денег.

– Да, очень больших, – согласился папенька, – но мне она досталась со скидкой, – он снизил голос и подался вперёд: – а вернее, даром.

– Даром? Но как?

Папенька самодовольно улыбнулся и взял с блюдца шоколадное печенье.

– Как благодарность за оказанную услугу.

– Какую? – Николетт тоже подалась вперёд. Всё интересней и интересней.

– Де-Ренуардино в поисках вдохновения путешествовал по королевству. И так вышло, что его карета сломалась неподалёку от нашего имения. Он попросился на ночлег. И хоть на тот момент я не знал, что передо мной очень известный в художественной среде человек, отказать путнику, попавшему в беду, я не мог.

– А когда это случилось? – Николетт не помнила, чтобы у них в имении останавливался путник, карета которого сломалась.

– Это произошло полгода назад, когда ты гостила у тётушки Молли, – объяснил папенька и продолжил историю: – За ужином гость рассказал мне, кто он, а на утро собрался уезжать. Перед отъездом обмолвился, что именно в нашем имении нашёл то, что искал – вдохновение. Его разбудил крик петухов и рожок пастуха, выводившего коров на пастбища, а также бодрящий зычный бас охотника, собравшегося подстрелить дичь (это он про Дороти) – и в этот момент в его голову пришла идея нового творения. «В награду за ваше гостеприимство, я пришлю вам одно из своих полотен в стиле упрощенизма», – на прощание пообещал он. Я, по правде сказать, не придал значение его словам, потому что мне показалось, что он слегка приукрасил правду, представившись знаменитым художником.

Николетт история показалась невероятной и даже неправдоподобной, и если бы рассказ прозвучал не из уст папеньки, а от кого-то другого, то, пожалуй, она бы не поверила. Неслыханная щедрость пообещать очень дорогое полотно в благодарность за ночлег и побудку криками петухов и бодрящим басом Дороти. Что-то тут было не так.

– Каково же было моё удивление, когда я действительно получил посылку от Де-Ренуардино, – продолжил папенька. – Это произошло не так давно. Ты уже жила и работала здесь, в Рош-ди-Вуар. Каюсь, доченька, мне не дано понять современное искусство. Картина не произвела на меня никакого впечатления, и я сильно засомневался в её ценности. Но видела бы ты реакцию на полотно мерзавца Дидье. Тогда-то я ещё не знал, конечно, что он мерзавец, и был рад, что генерал сразу согласился на ваш брак, как только взял с меня обещание отдать ему полотно в качестве приданого.

Папенька виновато улыбнулся. Но Николетт нисколько не сердилась на отца за то, что так настойчиво сватал её генералу. Она удивлялась, как ему, вообще, хватило терпения и самоотверженности вырастить и воспитать семь дочерей, а потом каждой подобрать жениха. Тут любой может ошибиться.

 

 

Портной накинул на плечи Теодора новый парадный камзол, критически оглядел со всех сторон и, кажется, остался доволен своей работой.

– Ну, как тебе? – спросил Теодор у брата, который наблюдал за процессом примерки из любимого кресла у окна.

– Отлично, – заверил он со странным выражением лица.

– По тебе и не скажешь, – усмехнулся Тео.

– Эх, думал ли я, что буду когда-нибудь завидовать этому?

– Чему? Новому камзолу? – подтрунил Теодор, хотя догадывался, что брат имеет в виду другое.

– Нет, той церемонии, ради которой этот камзол пошит.

Когда-то и Теодор