Полюби дважды - Элизабет Торнтон

— Сестра Эльвира права, — согласно кивнула мать Лукаса. — Учитывая сложившиеся обстоятельства, бракосочетание в Лондоне нам как раз и нужно. Мы откроем парадные залы Дандас-хауса для наших гостей. Но прежде надо позаботиться о нарядах для новобрачной — а это требует времени. Как только Джессика поправится настолько, чтобы без вреда для здоровья перенести дорогу, она приедет к нам в Лондон и будет жить с нами.

— Но, тетя Розмари! — Голос Элли прозвучал капризным криком ребенка, о котором все забыли.

— Да, дорогая? — откликнулась мать Лукаса.

— Ни… ни… чего, — Элли опустила голову.

Джессика смотрела только на Лукаса, вложив в этот взгляд всю свою душу. Она обращалась к нему за помощью, она молила его не оставлять ее одну. Этот взгляд был красноречивее любых слов, и только он мог понять его. Вслух же она трепетно произнесла лишь его имя:

— Лукас?

Лукас долго и пристально смотрел на нее, затем повернулся к присутствующим и попросил:

— Я бы хотел поговорить с Джессикой наедине… Когда дверь в комнату закрылась, он поднял руку Джессики к губам и поцеловал кончики пальцев.

— Джесс, все будет хорошо, поверь мне. И не бойся, я вовсе не зверь. Ну да, согласен, я едва сдержался, когда увидел тебя с Перри, но это еще ничего не значит. Когда мы поженимся, я буду относиться к тебе с величайшим почтением. Ты целых три года провела в монастыре, и я об этом не забуду. Я стану твоим мужем на твоих условиях. Я исполню свои супружеские обязанности, только когда ты этого захочешь. Теперь ты довольна? Тебе лучше?

Ну вот и все. Какая глупость эти красноречивые взгляды, которые якобы только он может понять! Откуда берутся бесчувственные мужчины? Боже мой, а ей так хотелось услышать совсем другое! Она быстро убрала свою руку.

— Ты вовсе не хочешь на мне жениться, — сердито заметила она. — Так почему ты стремишься к этому?

— Не хочу жениться?! — искренне изумился Лукас. — Откуда ты взяла?! Конечно, хочу!

— Но почему? — Она выжидательно смотрела ему в глаза.

— Потому, — уверенно заявил он, — что ни одной женщины я не желал так сильно, как тебя.

Сказав это, он целомудренно поцеловал ее в лоб направился к двери.

Бал арендаторов был в полном разгаре, когда Лукас решил укрыться в бильярдной. Он только что заглянул к Джессике и убедился, что она крепко спит. Ему очень хотелось остаться с ней, но рассудок победил, и лорд Дандас решил, что лучше этого не делать. Сегодня, в отличие от той злополучной ночи, он был свеж и полон сил и не мог бы поручиться за последствия, если бы Джессика уговорила его лечь рядом.

Той ночью он скомпрометировал ее, но угрызений совести не испытывал. Факт, что их застали вместе в постели, вынудил Джессику принять его предложение. Он не понимал, почему женщины любят все осложнять. Джессика противилась замужеству, придумывая совершенно нелепые отговорки, будто Лукасу будет лучше без нее, его друзья не поймут, почему он женился на ней, она понятия не имеет, как вести себя в обществе, и вообще — во всем, что случилось, виновата только она одна.

Если бы она сказала ему, что не хочет его, он бы, возможно, принял ее возражение… Но нет, скорее всего нет — он бы ей просто не поверил.

Улыбка на его губах угасла, когда Лукас вспомнил утренний визит к Джессике. Его поразила произошедшая с ней перемена. Она похудела, лицо у нее осунулось, стало бледнее, чем прежде, под глазами появились темные круги. Прошло две недели с того дня, когда она упала с обрыва, и уже должна поправиться, а не болеть и чахнуть. Лукасу хотелось знать причину плохого самочувствия его будущей жены. Он подозревал, что Белла ранила Джессику полными яда словами.

Чем скорее они поженятся, тем лучше для них обоих. Сестра Эльвира права. Джессике нужно окончательно порвать с прежней жизнью. И с той, про которую она ничего не помнит, и с той, которую провела в стенах монастыря. Теперь у нее будет масса интересных дел. Она будет учиться жить в роскоши. Наконец она сможет жить в свое удовольствие. И желает она того или нет, он, черт возьми, намерен сделать так, чтобы все это свершилось.

Он знал, почему у него возникло это желание. Отправившись в Лондон, чтобы побольше узнать о Родни Стоуне, он заодно решил нанести визит в монастырь сестер Девы Марии. Этот визит он долго откладывал, но теперь настала пора, и он попросил мать-настоятельницу принять его. Мать-настоятельница отнеслась к нему недоверчиво, даже несколько предвзято. От сестры Эльвиры она узнала, что Лукас, скомпрометировав Джессику, решил жениться на ней, но благородство молодого человека не произвело на пожилую монахиню большого впечатления. Мать-настоятельница сразу заявила, что, если общественное мнение осудит Джессику и сделает ее пребывание в Хокс-хилле невозможным, девушка всегда может вернуться в монастырь.

Возможно, он был слишком откровенен. Черт возьми, он действительно был слишком откровенен в разговоре со старой монахиней, но мысль о том, что Джессике придется провести всю жизнь в монастыре, разожгла в нем желание открыть матери-настоятельнице глаза на то, кем на самом деле была ее питомица. Он сказал преподобной матери, что по характеру Джессика в монахини не годится, она — ласковая, трепетная натура, женщина, рожденная для семьи, для мужа и детей. Но если он не женится на ней, кто-нибудь другой вряд ли справится с девушкой со столь необузданным характером. Вот тогда-то ей и придется заточить себя в монастырских стенах на всю оставшуюся жизнь. Если этого желает Джессике мать-настоятельница, то она совершенно не знает свою подопечную.

Он много раз вспоминал эту беседу, перебирая в уме каждое слово, но так и не смог понять, что же убедило мать-настоятельницу поддержать его решение. Он ожидал, что ему укажут на дверь, но вместо этого монахиня пригласила его посмотреть монастырь, а когда они вернулись в ее комнату, предложила гостю стаканчик бренди. Следующие полчаса они говорили Джессике.

Девушка, о которой рассказала Лукасу мать-настоятельница, не имела ничего общего с Джессикой, которую знал он. Ее называли «сестра Совершенство»? Монахиня с безупречным поведением? Он ничего не понимал. Но точно так же он не мог представить себе Джессику в затхлых монастырских покоях, неукоснительно соблюдавшую монастырский устав.

Ее жизнь с отцом сладкой нельзя назвать, но по крайней мере девушка была свободной, могла уходить и приходить, делать, что ей вздумается. Всей душой она тянулась к людям, к жизни. Он помогал ей, наблюдал, как она взрослеет, и опекал вовсе не потому что жалел ее, а потому, что его сердце пленил этот очаровательный ребенок.

С тех давних пор ничего не изменилось, и в то же время изменило все. У него с Джесс не осталось общих воспоминаний, и теперь они начинали все сначала. Как посоветовала ему мать-настоятельница, он должен выбросить из головы все мысли о девочке, которую прежде знал, и помнить лишь о том, что Джессика знает только монастырскую жизнь.

Он принял это как данность, но с трудом представлял себе, как это скажется на их совместной жизни.