Легкомысленные - С. Стивенс

Поскольку я никогда не упускала случая воспользоваться нашим с Денни уединением, он был готов. Сначала мне было странно, так как у нас ничего не было с момента моей измены и меня все еще отчаянно мучила совесть, но после нескольких упоительных поцелуев на диване, как только рука Денни проникла мне под джинсы, я забыла о своем прегрешении и насладилась каждой клеточкой этого прекрасного, замечательного мужчины.

Когда мы в конце концов собрались перекусить, чудесный ужин, который он приготовил, уже остыл.

Вздремнув не раз и не два за день, я долго не могла заснуть той ночью, но в конце концов отключилась. Причиной бессонницы, конечно, был стресс, порожденный незнанием намерений Келлана и чувством вины. Теперь же я понимала, как он намеревался прикасаться ко мне и как не намеревался, и мне вновь стало хорошо. Может быть, нам удастся возродить дружбу? Может, я перестану обманывать Денни? Сделанного не вернешь, и бремя вины будет лежать на мне вечно, но сознание того, что я не стану ее усугублять, воодушевляло меня, когда я ранним утром спустилась в кухню.

И конечно же, возобновление непринужденного общения с Келланом заставило меня просиять, когда он, воплощенное совершенство, приветственно повернулся ко мне. Его разоренная шевелюра идеально соответствовала улыбке.

– Доброе утро. Кофе? – Он указал на кофеварку.

Улыбаясь от уха до уха, я подошла к нему и обняла за талию. На миг Келлан замер, а затем обвил меня руками. Он был теплым, и от него чудесно пахло. Я испытала огромное облегчение. Прикасаться к нему так, как я это делала, было проще простого – особенно если знать, что дальше этого дело не пойдет.

– Доброе утро. Да, пожалуйста.

Я кивнула на кофеварку. Моя первая чашка кофе после нашего рандеву. Наконец-то я достаточно оправилась, чтобы пить его снова… мне его отчаянно не хватало.

Он улыбнулся, взглянув на меня свысока, и его прекрасные синие глаза лучились миром и спокойствием.

– Драться не будешь? – Он притянул меня ближе.

– Нет, я скучала по этому, – ответила я теплой улыбкой.

Келлан подался ко мне, будто хотел поцеловать меня в шею, и я оттолкнула его, нахмурясь.

– Впрочем, нам придется выработать основные правила…

– Хорошо… Валяй, – хмыкнул он.

– Ну, кроме очевидного насчет того, что мы никогда не… – Я густо покраснела от мысли, которую не могла даже высказать, и он расхохотался.

– Не будем заниматься ослепительным сексом? – закончил он за меня, изгибая брови и медленно произнося каждое слово. – Может, еще подумаешь? Мы очень неплохо…

Я резко глянула и перебила его, ударив в грудь за нахальство:

– Кроме этого, очевидного, мы не будем и целоваться. Никогда.

– А можно просто не в губы? Дружеский поцелуй, – с грустью произнес Келлан.

Я тоже нахмурилась и вздрогнула при воспоминании о том, как он ласкал языком мое горло.

– Только не на твой манер.

– Ладно… Еще что? – вздохнул он.

Я улыбнулась, высвободилась из его объятий и жестом обвела зону бикини:

– Не распускать руки.

И он опять сник.

– Черт, да ты лишаешь нашу дружбу всякого шарма. – Келлан поспешил улыбнуться, сглаживая эффект. – Хорошо… Какие еще правила я должен усвоить?

Он держал руки наготове, и я вернулась к нему в объятия.

– Все будет невинно, Келлан. Если не можешь – прекратим.

Я попыталась перехватить его взгляд, но Келлан притянул мою голову к себе на плечо и обнял меня.

– Договорились, Кира, – сказал он со вздохом, чуть оттолкнул меня и рассмеялся. – Учти, к тебе это тоже относится.

Келлан указал на свои губы, потом на штаны.

– Не прикасаться. – Он издевался, и я стукнула его в грудь. – Разве что очень, очень захочется… – добавил он со смешком.

Я двинула ему сильнее, он вновь разразился смехом и притиснул меня к себе.

Вздохнув, я обмякла и подумала, что могу провести так все утро, но тут меня испугал телефонный звонок. Было очень рано. Я глянула наверх, где еще спал Денни, и поспешила ответить, не желая, чтобы тот проснулся. Меня чуть укололо чувство вины из-за того, что на самом деле я не желала его пробуждения, потому что мне хотелось подольше побыть наедине с Келланом.

– Алло? – ответила я, перегнувшись через стойку.

Веселый смешок за спиной понудил меня обернуться. Келлан нахальнейшим образом пялился на меня, подавшуюся вперед. Я выпрямилась, насупилась и приложила палец к губам.

– Привет, сестренка! – долетел бодрый голос Анны с того конца провода, но я продолжала хмуриться на Келлана, и тот быстро начертил над головой нимб – дескать, все, я буду вести себя хорошо.

Я наконец улыбнулась:

– Салют, Анна. – Облокотившись на стойку, я смотрела, как Келлан наливал кофе себе и мне. – Не рано звонишь?

Сестра была совой и до полудня обычно не вставала.

– Да я только иду домой и решила позвонить, пока ты не убежала на занятия. Разбудила?

Я озадаченно посмотрела на часы: пять минут восьмого – значит, в Огайо пять минут одиннадцатого. Только идет домой?

– Нет, я уже встала.

Таращась на циферблат, я не могла понять, чем занималась сестра.

– Отлично. А Красавчика я не разбудила?

Она явно веселилась, придумав для Келлана прозвище, и я тоже рассмеялась:

– Нет, Красавчик проснулся.

Я состроила гримасу, вспомнив, что «Красавчик» был рядом и слушал с чрезвычайно довольным видом. Он вскинул брови, беззвучно прошептал: «Красавчик?» – и указал на себя. Я кивнула и закатила глаза, едва он прыснул.

– Оу-у-у… И чем вы занимаетесь в такую рань? – поддразнивала Анна.

Заинтересованная реакцией Келлана, я решила чуток поиграть с ним и сестрой.

– Мы трахались на столе, пока варился кофе.

То, что отразилось на лице Келлана, настолько совпало с устной реакцией Анны, что я покатилась со смеху.

– Боже, Кира! – взвыла она, тогда как Келлан поперхнулся кофе и, кашляя, уставился на меня неверящим взглядом.

Я вновь рассмеялась и была вынуждена отвернуться, так как Келлан начал нехорошо ухмыляться.

– Черт, Анна. Я же шучу. Я никогда к нему и пальцем не прикоснусь. Знала бы ты, сколько у него было девчонок. Он гадок… К тому же, сама понимаешь, Денни спит наверху.

Я посмотрела туда, где почивал Денни, в надежде, что не разбудила его своим смехом. Затем вернулась взглядом к Келлану. Тот держал кружку с кофе и странно таращился в пол.