Страшила - Майкл Коннелли

— Она зарегистрирована?

— Разумеется… Но ты как будто хочешь сказать, что он проник в базу данных стрелковых обществ при министерстве юстиции? Это уж слишком, ты не находишь?

— Не нахожу. Если он взломал базу данных департамента по исполнению наказаний, не вижу, почему бы ему не проникнуть в файлы с регистрационными номерами пистолетов и револьверов, принадлежащих частным лицам. Кроме того, вряд ли это единственный источник, из которого он почерпнул сведения о твоей пушке. Помнится, в те годы тебя интервьюировали все подряд — от Ларри Кинга до «Эсквайра». Неужели ты ни разу не проговорился относительно того, что у тебя есть оружие?

Я покачал головой.

— Невероятно. Ведь я действительно говорил об этом — и не раз. Надеялся, что слух о приобретенной мной пушке быстро распространится по стране и это удержит Поэта от неожиданного визита.

— Вот так бывает…

— Бывает по-всякому. К примеру, я никогда не давал интервью «Эсквайру». Они сами состряпали репортаж обо мне и Поэте, не озаботившись заручиться моим согласием.

— Извини…

— Да чего уж там. Как говорится, дело прошлое. Но между прочим, этот парень не так умен, как кажется. И его план грешил одним большим недостатком.

— Это каким же?

— Когда я летел в Вегас, весь багаж пропускали через металлодетектор. Я бы ни за что не смог пронести пушку на борт.

Рейчел кивнула.

— А может, и смог. Насколько я знаю, ни одна даже самая совершенная конструкция не дает стопроцентной гарантии. Конечно, следователи в Элае, зная об этом, долго чесали бы головы, но в конце концов спустили бы дело на тормозах — при прочих очевидных признаках самоубийства. В любом расследовании существуют торчащие из дела нитки.

— Давай вернемся в гостиную? — предложил я.

Рейчел первой вышла из спальни. За ней последовал и я, бросив взгляд на кровать, перед тем как затворить за собой дверь. В гостиной я плюхнулся на диван и некоторое время сидел так, расслабляясь. Я не спал последние тридцать шесть часов — а за это время произошло многое — и страшно устал. Тем не менее я знал, что отдыхать мне еще долго не придется, и морально готовился к этому.

— Я тут подумал еще об одном парне. Шифино.

— Знаю. Это адвокат из Лас-Вегаса. А что с ним не так?

— Я отправился к нему в первую очередь, и он знает все. Он бы не поверил в версию моего самоубийства.

Рейчел пару секунд обдумывала мои слова, потом согласно кивнула.

— Не поверил бы. И из-за этого мог подвергнуться огромной опасности. Возможно, убийца планировал, убрав тебя, вернуться в Вегас и покончить с ним. Но потом, когда он упустил шанс разделаться с тобой согласно своему плану, возвращение в Лас-Вегас потеряло всякий смысл. У нас в Вегасе есть полевой офис. Я позвоню туда и попрошу, чтобы к Шифино приставили охрану.

— А ты собираешься вернуться в Элай и забрать пленки из видеокамер слежения в игорном зале? Ведь там я впервые увидел «нашего парня».

— Сделаю, как только смогу.

Зазвонил сотовый телефон Рейчел, и она сразу же поднесла его к уху.

— Сейчас здесь только я и хозяин дома, — сказала она. — Мистер Джек Макэвой. Он репортер и работает в «Таймс». Жертва, кстати, тоже репортер.

С минуту послушав своего абонента, она обратилась ко мне:

— Мы выходим.

Потом сложила сотовый, сунула его в карман и сообщила, что полиция ждет нас за пределами дома.

— Кажется, они будут чувствовать себя комфортнее, если мы выйдем к ним.

Мы подошли к главной двери, и Рейчел распахнула ее.

— Держи руки так, чтобы их было видно, — вполголоса произнесла она.

С этими словами она вышла наружу, размахивая над головой удостоверением. Перед домом стояли две патрульные машины, а напротив, через улицу, располагался автомобиль детективов. Четверо полицейских и двое детективов в штатском ждали нас на подъездной дорожке. Полицейские в форме направили на нас свои фонарики.

Когда мы подошли ближе, я узнал двух детективов. Они держали пистолеты у бедра стволами вниз, но не приходилось сомневаться, что воспользуются ими, если я предоставлю им хотя бы малейший повод.

Я не предоставил.

Я добрался до «Таймс» только около полудня четверга. Здание гудело как улей от происходившей в нем активной деятельности. Репортеры и редакторы сновали по лестницам и коридорам во всех направлениях, как пчелы во время роения или медосбора. Я знал, что это в первую очередь связано с убийством Анджелы. Действительно, приходя на работу, вы отнюдь не каждый день узнаете о жестоком убийстве своего коллеги.

А также о том, что в это убийство вовлечен другой ваш коллега.

Когда я поднялся по лестнице и вошел в зал, первой меня заметила редактор отдела городских новостей Дороти Фаулер. Выскочив из-за своего стола в «запруде», она подбежала ко мне и взволнованным шепотом произнесла:

— Джек, пройди в мой офис, пожалуйста.

Я последовал за ней по новостному залу в ее «аквариум», зная, что в это мгновение на меня вновь устремлены глаза всех наших сотрудников. Но не по той причине, что я получил в розовом конверте уведомление об увольнении по сокращению. Теперь они смотрели на меня, потому что я, очень может быть, собственными руками придушил бедняжку Анджелу Кук.

— Осложнений с полицией не возникло? — спросила она.

Вот так: никаких «здравствуй» или «как дела, Джек?» — а с места и в карьер к прозе жизни. Впрочем, мне такой подход импонировал.

— Как сказать, — произнес я. — Меня допрашивали — часов восемь по меньшей мере. Сначала парни из полиции, потом ребята из ФБР, к которым чуть позже присоединились полицейские из Санта-Моники. Затем мне предоставили часовой перерыв, после чего мне пришлось повторить свой рассказ полицейским из Лас-Вегаса, прилетевшим сюда только для того, чтобы побеседовать со мной. После этого меня отпустили, но домой идти не велели, поскольку сейчас мое жилище рассматривается как место преступления. По этой причине я попросил их отвезти меня в «Киото-Гранд», где прописался в номере, указав, что все расходы покроет газета «Таймс», поскольку карточки у меня аннулированы. Потом принял душ, привел себя в порядок и приехал сюда.

Отель «Киото-Гранд» находился на расстоянии квартала от комплекса газеты «Таймс», и последняя при необходимости использовала его для временного поселения визитирующих репортеров, кандидатов на место, практикантов и прочей мелкой пишущей братии.

— Отлично, — произнесла Фаулер. — И что же ты сказал полиции?

— В основном то, что пытался втолковать вчера Прендо. О разгуливающем на свободе убийце, прикончившем Дениз Бэббит и женщину из Лас-Вегаса по имени Шарон Оглеви. Каким-то образом мы с Анджелой, проводя свои изыскания, привлекли внимание этого парня, понявшего, что мы напали на его след. В этой связи он предпринял кое-какие действия для нейтрализации угрозы. Означенные действия включали убийство Анджелы и попытку ликвидировать меня в Неваде. Но тут мне повезло. Не сумев убедить в своей правоте Прендо, я тем не менее смог заинтересовать своим рассказом агента ФБР, которая прилетела в Неваду, чтобы побеседовать со мной об этом деле. Не говоря уже о том, что ее присутствие отпугнуло убийцу, который буквально дышал мне в затылок. Если бы агента не оказалось на месте, сейчас вы составляли бы из разрозненных элементов информации статью о том, как я убил Анджелу, после чего отправился в пустыню и покончил с собой. Ибо таков был план «несуба».