Мой сводный брат - Саманта Аллен

— Не могу в это поверить…

Мои щёки вот-вот треснут от широкой улыбки.

— Это правда. А теперь целуй меня. Целуй так, чтобы я забыл обо всём на свете…

Я обхватываю его лицо ладонями, успокаиваясь. Злость сходит на нет, на её месте появляется сильнейшее желание — быть ближе. Джеймс голодно смотрит на мои губы, шумно сглатывая. Я замираю, чувствуя, как сильно он напряжён, как хочет меня. Да, он меня хочет… Теперь я это понимаю очень хорошо. По-настоящему хочет.

— Я щас тресну, как сильно тебя хочу! — выдыхает Джеймс и резко надавливает на мой затылок, приближая к себе. Мои губы прикасаются к его губам. На месте столкновения происходит возгорание и колет искрой. Я вскрикиваю, брат шипит: — Ты бьёшь меня током, Эльф! Завелась?

— Не меньше тебя, Пончик.

— Я весь твой… — ладони сводного брата сползают на мою задницу. — Только не убей меня в процессе.

— Я постараюсь… — шепчу ему, вновь приближаясь для поцелуя.

И в момент, когда наши губы, наконец, сливаются, мы слышим громкие шаги и голос моей мамы.

— Подумать только, как мы могли забыть… Джеймс?! — потрясённо выдыхает она. О боже… Я поворачиваю голову в сторону двери. — Джоанна?! — мама удивляется ещё больше. Я полыхаю от неловкости ситуации. Джеймс спокойно перемещает руки на мою талию, не желая меня отпускать. Нет. Он твёрдо стоит на своём и ведёт себя очень уверенно, не показывая смущение. — Я не понимаю…

За спиной мамы появляется Остин. Он оценивает ситуацию, говоря:

— Здесь нечего понимать, Шарлиз. Ты же видишь, что у них кхм… не родственные отношения.

— Я думаю, нам всем нужно поговорить, — заявляет Джеймс.

— Ты впустишь меня ночью?

— Ты сошёл с ума! — шепчу. — Теперь, когда родители знают о нас, они будут прислушиваться к каждому шороху.

— Ох, утверждаешь, что будешь громкой? Ты не могла выбирать более нейтральные выражения? Я же безумно сильно… хочу тебя. К тому же у меня замёрзли руки. Пальцы.

— И как ты собираешься их отогревать?

— В твоих трусиках, разумеется. Для начала… Но могу сказать, что у меня обморожение всех конечностей. Всех, — подмигивает Джеймс. — Особенно сильно пострадал от холода…

Джеймсу не дают договорить. Снова. В гостиной появляются Шарлиз и Остин. Разговор снова возвращается к тому месту, на котором прервался. Мы сидим в гостиной уже битый час, слушая всхлипывания и причитания моей мамы. Она ведёт себя так, словно приключилась катастрофа. Остин настроен куда более спокойно, но тоже немного поражён. Он откашливается:

— Первое. Буду откровенен, для меня ваши отношения не стали большой неожиданностью. Я чувствовал, что между вами что-то есть. Но не думал, что всё зашло настолько… кхм… далеко.

— Вы хотя бы предохраняетесь? — трагическим шёпотом спрашивает мама, промокая платком уголки глаз.

— Мама! — восклицаю я.

— Да! — говорит Джеймс.

Мама бледнеет ещё больше. Остин выходит на минуту и возвращается со стаканом воды. Мама отмахивается от него и просит налить ей немного хереса. Только сделав несколько глотков, она начинает дышать спокойнее:

— Так нет или да? — пытливо спрашивает. — Потому что я ещё не отошла от этого сюрприза и пока не готова выслушивать сюрприз о внуках…

— Мы пока не задумывались о детях, — отвечает Джеймс.

Я пихаю его локтем в бок:

— Что за ерунду ты несёшь? Какие дети? Ты маньяк, Джеймс! Я… я всего лишь сказала, что ты мне нравишься.

— Вообще-то даже не сказала. Это я сказал, что без ума от тебя, а ты схитрила.

Я открываю рот, тут же захлопываю его, и снова открываю, чтобы сказать:

— Не здесь, Джеймс.

— У тебя отсохнет язык, если ты признаешься? — напирает Джеймс.

— Но здесь есть мама и твой папа.

— Они будут рады знать, что это не одноразовая интрижка. Поверь, им станет легче принять наши отношения, если они будут знать, что это серьёзно.

По ошарашенному виду мамы не скажешь, что она счастлива знать это. Остин накрывает её руку своей, переплетая пальцы:

— Спокойнее, Шарлиз. Они всего лишь хотят быть счастливыми.

— Почему бы им не найти другие пары для этого? — с отчаянием в голосе произносит Шарлиз. — Мы же… Они же…

— Всего лишь сводные, — вздыхает Остин. — Не драматизируй. Я буду рад видеть Джоанну в своей семье, пусть даже в несколько другом амплуа…

Вот уже лучше не скажешь!

— Джо. Не тяни, — шепчет Джеймс.

Я смотрю в его тёмные кофейные глаза, шепнув:

— Ты мне нравишься.

— Всего лишь нравлюсь?

— Я скажу больше, оставшись наедине.

— Она от меня без ума! — громко заявляет Джеймс. — Влюблена, как кошка!

— Ах ты… — возмущаюсь я.

— Но я всё равно люблю тебя сильнее!

И после этих слов у меня пропадает желание спорить. Отбивает напрочь. Совсем…

— Я хотел бы с тобой поговорить, — вздыхает отец и взмахом руки приглашает выйти во двор.

Я набрасываю толстовку, а он собирается выходить в одной фланелевой рубашке. Рядом, откуда ни возьмись, появляется Шарлиз, протягивая моему отцу куртку.

— Не вздумай выходить раздетым, Остин Кларк! Я не хочу потом слушать жалобные стоны о том, что у тебя болит спина! — Отец без лишних пререканий надевает куртку. — Я позвонила Харрингтонам и извинилась перед ними. Сказала, что возникли срочные дела. Я просто не в состоянии думать ни о чём другом.

— Ты всё правильно сделала. Иди в спальню. Я скоро приду…

Отец дожидается, пока Шарлиз уйдёт. Мы выходим на крыльцо. Отец неторопливо закуривает, выпуская дым тонкой струйкой:

— Надеюсь, ты пощадишь Шарлиз и не полезешь в спальню к Джоанне сегодня? — сразу же говорит отец и добавляет: — Думаю, пару дней тебе лучше поспать в гостиной. На диване. Иначе Шарлиз не будет спать…

— Станет дежурить под нашими спальнями?

— Давай ты не будешь считать нас глупее себя? — просит отец. — С одного взгляда ясно, что дело зашло дальше поцелуев. Да я бы и сам в твои годы стремился залезть в спальню к девчонке, от которой без ума.

— Рисковый парень?

— Не увиливай, Джеймс. Я просто хочу убедиться, что ты серьёзно настроен и не разобьёшь Джоанне сердце. И её матери заодно…

— Я настроен более чем серьёзно, па. Я хочу быть с Джоанной и думаю, что с этой недели начну подыскивать нам съёмное жильё.