Школа для негодяев - Дэнни Кинг

— Не волнуйся, я догадался, что это вы, еще до того, как твой дружок открыл рот. Увидел репортаж в новостях, ну и… Да и кто бы это мог быть, кроме вас! Грабители-школьники? Я ни секунды не сомневался.

— Почему же ты ничего не рассказал?

— Кому, копам? Считаешь меня стукачом? Нет, трепать я не собираюсь. Мог бы, конечно, но не стану, не такой я человек. Вообще-то вы молодцы. Надо же, что удумали! Просто фантастика, — похвалил Мартин, и я не сдержал довольной улыбки.

— Ага, фантастика. Даже еще круче.

Я бросил взгляд на прикроватную тумбочку, где стояли часы, и понял, что с момента ограбления прошли целые сутки. В следующую секунду дверь приоткрылась, и в нее просунулась башка Крысы.

— Я услышал, как вы разговариваете… Ты как, нормально? Как голова?

— Болит. А плечи… — Обожженные плечи саднили и были намазаны какой-то мазью, которая перепачкала все простыни. — Блин, какого…

Вслед за Крысой в дверь просунули головы Четырегхлазый, Трамвай и Бочка. В конце концов они вошли и столпились у моей кровати.

— Где остальные? — спросил я.

— Наверное, в больнице, — пожал плечами Крыса. — Понаехала куча машин, и «Скорых», и пожарных, и полицейских, и всех увезли. Когда нагрянули копы, мало кто из ребят попытался сделать ноги.

— Вообще-то некоторым действительно надо было в больницу; например, Ореху и Лягушатнику достаюсь по первое число. Но мы с Крысой и эти двое чувствовали себя нормально, поэтому быстренько смылись, — добавил Трамвай.

— А я? Я ведь тоже был в отключке. Почему вы меня не оставили? — недоуменно спросил я, потирая черепушку, которая раскалывалась от боли.

— Это все Крыса, — ткнул пальцем Трамвай.

— Ну да, ты же знаком с Мартином, вот мы и решили притащить тебя к нему, чтобы он спрятал нас и все такое.

— Так значит, вы всю дорогу меня несли, только чтобы Мартин всех спрятал?

— Мы тебя не несли, ты шел на своих двоих. Спотыкался и бормотал какую-то ерунду, но шел. К тому же ты один знал, где живет Мартин. Пришлось подводить тебя к половине домов в квартале, пока ты наконец не сообразил, куда идти.

— Ну вы, блин, даете. А вдруг у меня что-нибудь серьезное? — простонал я.

— Да? А если бы тебя замели? Между прочим, остальных вовсю трясут копы. В смысле тех, кого отправили в больницу, — сообщил Трамвай.

— Откуда знаешь?

— Сказали по телику. Наших уже привязали к ограблению, — мрачно произнес Бочка и гнусаво процитировал: — «Произведены аресты, несколько подростков дают показания полиции».

— Бампер, мы в глубокой заднице, — захныкал Крыса (впрочем, он всегда хныкал). — Что будем делать? Нас вот-вот найдут.

— Не знаю. А куда делся Грегсон и его компашка?

— Сгорели, — выдохнул Четырехглазый.

— Чего-чего? — переспросил Мартин. Услышав известие, он разнял скрещенные на груди руки и отслонился от стены.

— Сгорели, — повторил Очкарик.

— Ну да, пять минут назад передали, что в школе нашли их останки. Не останки, а так, угольки, — подтвердил Трамвай.

— Херня, — презрительно сплюнул Мартин и ринулся через комнату, чтобы включить телевизор.

— Да нет же, правда. Я сам слышал, — настаивал Четырехглазый.

— Пять миллионов фунтов и мое правое яичко говорят за то, что эти мошенники живы-здоровы и чувствуют себя куда лучше вас, — фыркнул Мартин. — Готов отдать и левое яичко, если копы найдут на пепелище хоть одну монетку.

Мартин однако ошибся. На первом этаже пожарные обнаружили большой сундук с внушительным куском расплавленного золота. Как сказали в новостях, масса этого куска приблизительно соответствовала весу украденного, хотя старина Джон Суше, ведущий новостного выпуска, сильно удивил нас, поведав, что стоимость клада оценили всего в две сотни кусков, а вовсе не пять лимонов, которые Грегсон собирался за него выручить.

— Может, пять миллионов давали за монеты, как за штучки из глубокой старины? — предположил Мартин. — Ну там, историческая ценность и прочая фигня.

Телеведущий согласился с версией Мартина, а потом на экране появился синий задохлик из Академии наук, который загробным голосом объявил о том, что нация понесла неизмеримую потерю. По-моему, умник слегка переборщил, учитывая, что монеты откопали в Раннэме всего год назад, и последние пару тысяч лет нация так или иначе без них обходилась.

— Ну и ну, — прищелкнул языком Трамвай.

— Я тебя умоляю, — скорчил гримасу Мартин. — Ставлю левое яичко на то, что расплавленное золото не имеет никакого отношения к кладу.

— Ты уже ставил свое левое яичко, — напомнил Крыса. — Второй раз ставка не принимается.

— С чего ты так уверен? — подозрительно спросил я Мартина.

— Читать умею — коротко ответил он и указал на стеллаж с книгами.

— «Ремесло насилия», «История мафии», «Шергар», «Похищение чемпиона», «Автобиография вора», «Протоколы ФБР»… хм-м… — Я наугад вытаскивал книжки с полки.

— О, вот эта — отличная вещь. Уйма интересного про криминалистику.

В библиотеке Мартина было, пожалуй, больше сотни книг, начиная с «Ограбления Бринкс Мэт» и заканчивая «Йоркширским потрошителем». Он методично просматривал одну за другой и зачитывал примеры, дабы проиллюстрировать свою теорию о том, что Грегсон подкинул несколько слитков низкосортного золота, рассчитывая стряхнуть копов со своего хвоста.

— Даже если не удастся полностью сбить полицию со следа, этот ход поможет замутить воду, — заявил Мартин, показывая мне картинки, на которых было изображено расплавленное золото.

— Бросить двести тысяч на отвлекающий маневр? — не доверчиво нахмурился Трамвай. — Не многовато ли?

— Ну, не знаю. На сколько тянула ваша доля?

Волоски у меня на шее мгновенно встали дыбом (точнее, обгорелые кончики волосков — то, что осталось после пожара), но мне все равно не верилось, что Грегсон мог пойти на такую подлость.

— Хочешь сказать, он умышленно пытался нас убить, чтобы не выплачивать долю?

— Вот именно, а еще — чтобы избавиться от свидетелей. Как ты там говорил, Крыса? Грегсон считал, что не стоит заводить целых шестнадцать свидетелей из-за ЛИШНИХ двухсот кусков? А если убить шестнадцать зайцев разом? — предположил Мартин, протягивая мне очередную книжку под названием «Резня в День Святого Валентина». — Таковы правила игры «по-взрослому».

— Но это же настоящее скотство! Неужели кто-то способен на такое? Нет, только не мистер Грегсон, — возразил побледневший Крыса. Губы у него дрожали так же, как обгорелые былки у меня на шее. — Я ведь никому бы не сболтнул…

Мы еще долго обсуждали «за» и «против» поджога школы вместе с шестнадцатью подростками, и к концу дискуссии все пятеро из нас были готовы устроить то же самое Грегсону, Шарпею, Фодерингштайну и даже двуличной стерве мисс Говард. Четырехглазый трясся от ярости, таким я его еще никогда не видел. Наш Очкарик бормотал себе под нос грязные ругательства и придумывал самые страшные варианты мести (разумеется, огнем) бывшим преподам, хотя злился он скорее из-за того, что они без разрешения побаловались с любимой игрушкой.