Тишина и Покой - Артемис Мантикор

везде цеплялись к краям дороги нормально.

Конструкция едва заметно шаталась, а вместо поворотов неизвестные конструкторы просто ставили следующую часть моста под углом. В месте разрыва прибивались доски и всякий мусор. Даже чью-то ржавую кольчугу кто-то грубо приколотил с неведомыми мне целями.

— Смотри — очарованно ткнула пальцем в сторону потолка Фил.

Как и в Юрге, здесь в потолке пещеры шла глубокая трещина с поднимавшимся снизу вокруг моста из черной мглы теплым паром. Словно бы чувствуя выход, весь теплый воздух с водными испарениями уходил вверх. Разумеется, во всем этом великолепии нашли себе место и множество растений — вскоре нам начали попадаться заросли мха и мелких скрюченных поганок, нашедших пристанище прямо на подгнившем дереве подвесного моста.

Теперь уже можно было внимательно рассмотреть крепление огромных цепей, на которых держался наш путь. Они были прочно приделаны к торчавшим из камня штырям. Над подвесным мостом кто-то заботливо смастерил из гнилых досок уютную крышу с углом к центру. Благодаря ней моросивший сверху легкий дождик из замерзшего в воду пара не пропитал нашу одежду в первые же минуты пути.

Один раз мы снова столкнулись с развилкой. Снова-таки, о ней нам ничего сказано не было, но на сей раз путь мы выбрали верный, и ни в какие лежбища монстров мы не уткнулись. Напротив, мост перестал быть подвесным — подойдя вплотную к стене пещеры, он переместился на торчащие из стены металлические балки. Выглядел мост намного более технологичным — те же деревянные доски здесь были прибиты не лишь бы как, в ровными аккуратными рядами.

Время и влага, впрочем, все равно не пощадили конструкцию. Чем больше над нами появлялось света — тем больше вокруг произрастало мха и грибов.

Бесконечная пещера превратилась в относительно узкую расщелину, не имевшую крыши вовсе. По краям же разместился изумрудный ковер из плетущейся флоры.

Где-то вдалеке слышался отдаленный шум. Но еще больший шум создавали птицы. Неопознанный вид пернатых свил множество гнезд, в том числе и под крышей нашего моста — единственном защищенном от вечного дождя месте в ущелье. Ну и под мостом, конечно же.

Несколько первых замеченных на мосту птиц фрезия сбила нам на ужин. Но вскоре птиц стало столько, что наших инвентарей не хватило бы и на десятую часть пернатых, даже будь они изначально пусты.

— Кстати, Фил. Я вот тут все думаю — ты так удивилась, когда услышала о башнях в Подземье, что я не сразу понял главное. А на поверхности что, тоже есть башни?

Филин залилась добрым звонким смехом. Я знал, что она отреагирует именно так, потому и решил продолжить наш разговор таким образом. С повышения общей морали, если так можно сказать.

Терми неодобрительно на нас посмотрел, и я счел за нужное пояснить:

— С таким шумом от воды мы друг друга едва слышим, забей, — с этими словами я неопределенно ткнул пальцами в сторону крылатых.

Вблизи они выглядели как гуси, только с увеличенными крыльями, количеством в четыре штуки. Смотрелось это на удивление очень естественно, словно иначе и быть не может. В отличии от многих других обитателей подземного мира, которые порой вызывали рвотные позывы одним своим видом.

Но неведомые пернатые наоборот заставляли задавать про себя вопрос: «Неужели птицы способны обходиться всего двумя?». Четыре крыла, две пары — они взмахивали по очередности, позволяя птице с огромной скоростью передвигаться вертикально вверх не меняя положения тела. Словно волшебный шар, что может катиться в любую точку трехмерного пространства.

Было очень трудно оторвать взгляд от того, как четырехкрылые птицы внезапно появлялись из черной мглы под нами, а затем на полном ходу залетают в свои логова. Или же наоборот, словно на лифте, спускались вниз, даже не утруждаясь тем, чтобы смотреть себе под лапы.

В голову пришло сравнение с закрытыми биомами, через которые мы пробрались в шахты под Юргом. Там крошечная закрытая экосистема в каждом отдельном маленьком мире развивалась по-своему, почти независимо от соседних. Общим были только лишь корнецветы.

Здесь же местные птицы отрастили вторую пару крыльев, потому как большая часть их жизни проходит в бесконечных подъемах и спусках по узкой вертикальной расщелине.

И кстати, если птицы уходят вниз и возвращаются оттуда, значит там есть жизнь. Не похоже, чтобы эти пернатые питались здешними поганками с моста или жевали лианы. Значит, они охотятся на что-то внизу. Или находят там ягоды. Может, мы спускаемся именно в эту долину?

— Конечно! — эмоционально ответила девушка на вопрос, — В городе…

— У них там есть города… — с картинным удивлением подыграл вор.

— И побольше вашего Юрга! — продолжила Фил, чем вызвала еще больше смеха.

— Но не больше Доминиона, — закончил за нее Терми, все еще посмеиваясь.

— А вот и нет! В столице Ниттири живет более сотни тысяч разумных! А есть еще Лигрин, Рицк, Порт Мару…

— Постой-постой, — остановил я поток непонятных ругательств со стороны Филин. — Ты лучше скажи, сколько башен в этом твоем Ниттири или.. как ты там говоришь? Лигуре?

— Лигрине!

— Да все равно. Нам эти названия ни о чем не говорят. Я их через минуту забуду.

— Ладно, может, ты и прав, — вдруг сдалась девушка. — У нас ни в одном городе нет больше одной башни. Но с другой стороны, зачем столько? В чем смысл иметь больше одной башни волшебника на домен?

— Ну так все верно, — непонимающе кивнул Терми. — Один домен — одна башня.

— Но вы же мне сказали, что у вас в одном городе много башен…

— Все верно, — еще раз подтвердил уже я, не сумев сдержать улыбку.

— Хочешь сказать, у вас один город занимает сразу несколько доменов?! — глаза девушки поползли вверх.

— Ну да. А у вас иначе? — Терми уже смекнул что к чему и наслаждался представлением.

— Ладно, вы меня уделали, — вздохнула Механический Филин. — Но так даже лучше. Если подумать, больше восьмидесяти процентов Мельхиора покрыто льдом, и мы довольствуемся лишь тоненьким кольцом по экватору планеты…

О боги, какой шикарный ход. Вроде бы фрезия и отступила, но я уже вижу, как веселые искорки в глазах друга сменились огоньком любопытства. И отлично понимал, что точно так же сразу попался на крючок девушки. А ведь еще недавно сам винил ее в избытке этого качества.

— А то! Подземье прекрасно и почти бесконечно, дитя теплых земель,