Жемчуг проклятых - Маргарет Брентон

Все это время служанки избегали смотреть в угол, где хлопотала мисс Агнесс. Как заведенные, они утрамбовывали ветчину, хлеб и овощи в огромную корзину, которую навьючили на Диггори, наказав ему оставить подношение у черного входа, но обязательно дождаться, когда его заберут. В кухню все трое вернулись с опущенными головами и долго не решались посмотреть на торт, призрачно белевший в полумраке. Со вчерашнего дня он дожидался своего часа и наконец дождался.

— Джейми хватил бы удар, — констатировала экономка, ковыляя поближе.

— И поделом ему, — поджала губы мисс Агнесс.

Она могла простить дяде и холодность со всполохами гнева, и безупречно вежливую насмешливость, и его всегдашний взгляд сверху вниз, и запертую дверь в его кабинет, а если бы он хлестнул ее по щеке, когда она уронила Библию, Агнесс поплакала бы, но не стала держать зла. Только трусости нет прощения. А мистер Линден оказался трусом. Не выдержал пересудов. Испугался, что брызги грязи замарают белый пасторский воротничок. Бежал с поля боя, бросив ей знамя… Трясущимися руками Агнесс пыталась поднять это незримое знамя повыше.

Утешала ее лишь мысль о том, что есть люди, которые никогда бы не струсили. И она знает одного из них. Знает и любит.

— Пойду, пожалуй, — сказала Агнесс, подхватывая блюдо с тортом, но Дженни, угадав ее намерения, упала на стул и забилась в истерических рыданиях.

Все пропало! Не видать ей места камеристки! Рекомендациям мисс Агнесс будет грош цена, с такими ее даже в тюремные судомойки не примут!

А ведь она почти неделю отрабатывала на мисс Агнесс навыки камеристки, то прижигая ей затылок раскаленными щипцами, то смешивая для нее такое ядреное притирание на основе хрена, что вместе с веснушками у молодой госпожи чуть не сползла кожа. Тем не менее мисс Агнесс решила не ставить крест на ее карьере, надеясь по доброте душевной, что Дженни и правда научиться затягивать корсет без помощи колена, которое она пребольно впечатывала хозяйке чуть ниже спины…

В конце концов, торт был упакован в шляпную коробку, а мисс Агнесс, вместо того, чтобы пройтись по центральной улице, добиралась к пристанищу Милли задворками, словно воровка, ограбившая магазин дамских шляп.

Издали она разглядела скрюченную фигуру матушки Пэдлок. Старушка копала грядки, и при каждом движении ее невероятных размеров чепец колыхался, словно шляпка трухлявого гриба. Никем не замеченная, Агнесс юркнула в открытую дверь, на которой даже не было щеколды — видимо, унесли на память предыдущие постояльцы. Это упущение нагнало на нее страху. Что если громилы вернутся сегодня ночью? Едва ли матушка Пэдлок отобьется от них мотыгой.

С верхнего этажа доносились звуки ссоры, весьма продолжительной, судя по хрипотце в обоих голосах, мужском и женском. Агнесс приуныла. Она рассчитывала увидеть, как мистер и миссис Лэдлоу сидят в обнимку у очага, с усталыми, но отважными улыбками, готовясь проявить стойкость перед ударами судьбы. Но им, похоже, было не до духовного родства.

В семейных ссорах третий никогда не лишний, это Агнесс уяснила в детстве. Скорее, наоборот. Кто еще станет курьером между супругами, которые, исчерпав словесное красноречие, уже неделю общаются посредством записок?

Ступая осторожно, чтобы размокший земляной пол не хлюпнул под ногами, Агнесс прокралась в кухню, чтобы приготовить чай и нарезать торт. То был самый действенный способ хотя бы на время прервать ссору. Браниться с набитым ртом не только не эстетично, но и опасно для здоровья.

Спугнув со стола облезлую кошку, которая с возмущенным шипением выскочила в окно, Агнесс поставила торт и отправилась на поиски чайника, который не обнаружился ни у очага, ни даже в буфете, из дверцы которого прыснули тараканы. Вероятнее всего, он покоился на дне чана, куда Агнесс так и не отважилась сунуть руку. Бока грязной посуды выпирали из мутной, подернутой жирной пленкой воды, словно обломки кораблекрушения, и неизвестно, какие опасности таились на самом дне. По крайней мере, Агнесс не стала выяснять. Хватит с нее приключений в воде.

Голоса вдруг смогли, лестница заскрипела, и она выбежала навстречу Милли. Та застыла от неожиданности, но собралась с силами и медленно спустилась по прогнившим ступеням. Слезы смыли ее красу, как вода смывает акварельные мазки с модной картинки. За несколько дней она постарела лет эдак на десять.

Милли отвернулась, встряхнув головой, чтоб слипшиеся пряди упали на лицо и прикрыли его. Распущенные волосы более всего ужаснули Агнесс. Только в детстве она видела женщин с распущенными, не завитыми волосами, и то мама каждый раз щипала ее, чтоб зажмурилась. Неужели Милли стала такой женщиной? По-настоящему падшей?

— Я пришла тебя поздравить, — начала Агнесс, но миссис Лэдлоу скривила опухшие губы.

— Видишь, как нас уже поздравили.

— Милли…

— Не говори ничего, Агнесс. В глубине души ты тоже меня презираешь.

— Я презираю не тебя, а негодяев, которые вас травят.

Миссис Лэдлоу промолчала.

— Вы не можете прятаться от них целую вечность. Просите защиты у констебля.

— Я видела его ночью.

— Так почему же не позвала на помощь?

— Он был среди них.

Агнесс взяла ее за руку, холодную и вялую, как мертвая рыба, и как будто невзначай потянула в направлении кухни. Милли последовала с ней с тем же безучастным видом, но одного взгляда на стол хватило, чтобы ее глаза приняли осмысленное выражение. Она приоткрыла рот. Право, было чему удивиться.

Творение Агнесс, конечно, уступало свадебному торту королевы Виктории, тянувшему на триста фунтов, зато по части украшений мисс Тревельян перещеголяла придворных кондитеров. Те ограничились фигурой Британии и молодоженов в тогах. Агнесс же претила скудость.

— Что это? — спросила Милли, кивнув на мириады марципановых роз, подкрашенных свекольным соком. Розы цеплялись к оплывающей глазури и возвышались над тортом хрупким розоватым букетом.

— Твой свадебный торт.

Милли отломила лепесток, смахнув сахарную пыльцу, и тупо на него посмотрела.

— Ты меня разыгрываешь?

— Вовсе нет.

— После всего, что произошло, ты затеяла свадебный завтрак?

— Никогда не поздно его устроить, — пожала плечами Агнесс. — Мне так жаль, что свадьбы не получилось! Я надеялась, что ты позовешь меня подружкой, и я буду держать твои перчатки, когда вы с Эдвином обменяетесь кольцами. Я бы и фату тебе подарила, у меня как раз оставались кружева шантильи. А так хоть торт испекла.

— Ты правда рада, что я вышла замуж за Эдвина, а не за мистера Холлоустэпа? — недоверчиво спросила Милли.

— Спрашиваешь! Холлоустэп негодяй и от него пахнет требухой, а Эдвин такой славный.

— Неужели?

Милли пододвинула ей шаткий виндзорский стул, в спинке которого не хватало половины деревянных спиц.