Лед и алмаз - Роман Глушков

Ипат и Саврасов стали героями, Мерлин лишился обеих ног, а я загадочно исчез, породив лавину всяческих домыслов… Что ж, в целом меня это даже устраивало: наверняка количество охотников за моими алмазами сегодня в Зоне заметно поубавилось. Вот только никакого облегчения от этого я пока не ощущал. Те ловцы Мангуста, какие знали правду и продолжали за мной гоняться, рыскали совсем неподалеку от нас. И это не считая загадочных биомехов, которые вырезали на площади Маркса всю работавшую здесь экспедицию «Светоча»…

И вот тут всезнающая Арабеска вновь переходила от известных ей фактов к собственным домыслам. О чём она, впрочем, ничуть не сожалела, поскольку была уверена: стань она непосредственным свидетелем резни, её растерзанные останки валялись бы сейчас в том же кровавом месиве, что и останки шестнадцати жертв неведомых тварей…

Ночь и утро накануне трагедии прошли относительно спокойно. Никто не покушался на лагерь и вообще не появлялся на площади. Поэтому учёные, не желая терять зазря ни минуты, работали попеременно всю ночь напролёт. Динара, успевшая отоспаться днём, с вечера до утра также провела в трудах. Правда, в отличие от «толстолобиков», её занятие было исключительно умственным. Но не менее трудным, ибо оно представляло собой усердный поиск выхода из её проигрышного положения.

Козырь, который Арабеска могла разыграть с теоретическим для себя успехом, у неё был всего один: ценность для Центра ловушки «Лототрон». Судя по обрывкам разговоров, которые постоянно доносились до пленницы, больше всего учёных беспокоил финальный этап их работы. Он должен был начаться строго по графику: сегодня, в два часа двенадцать минут пополудни. Все подготовительные действия были ориентированы строго на этот срок, и чем меньше времени до него оставалось, тем меньше оставалось шансов перезапустить сложнейшую процедуру заново. Вот Динара и прикинула, что, если ей удастся примерно за час до означенного рубежа захватить главный пульт оборудования и под угрозой его разрушения потребовать свободу для себя и Джорджика, «Светоч» легко согласится на эту уступку. Совсем незначительную, если рассматривать её в контексте важности проводимой Центром операции.

Один час — этого вполне хватит, чтобы доставить Дюймового из Крыма в Сибирь и устроить ему встречу с его спасительницей. Ну а она со своим опытом следопыта быстро уведёт Чёрного Джорджа подальше от площади, после чего оба они легко скроются на заснеженных новосибирских просторах…

Решительности Динаре никогда было не занимать. И она, презрев опасность, взялась методично отсчитывать минуты, оставшиеся до запланированной ею авантюры. За полчаса до её начала на Новосибирск обрушился ожидаемый ещё вчера снегопад, и питерка сочла это добрым предзнаменованием. Спасаясь от снега, под купол могли броситься все околачивающиеся близ него сталкерские группы. Это заставит экспедиционную охрану сконцентрировать внимание на внешней угрозе и ослабить наблюдение за Арабеской. Именно то, что ей и требовалось!

И потому, когда за десять минут до отмеренного ею самой себе срока в лагере поднялись крики и суета, пленница ничуть не удивилась: всё вполне укладывалось в её прогнозы. Решив, что выжидать оставшееся время для неё непринципиально, она ринулась к выходу из палатки. И уже взялась за клапан, дабы, расстегнув его, выскочить и напасть на ближайшего часового, как вдруг рука Динары замерла, а сама она затаила дыхание и навострила слух.

Хотя последнее было, в общем-то, лишним. Всё, что происходило сейчас снаружи, долетало до ушей Арабески превосходно: стрельба, крики и душераздирающий металлический скрежет раздавались буквально в считаных шагах от неё. И это уже шло вразрез с Динариными прогнозами. Бой разразился не на подступах к лагерю, а сразу в нём. Вспыхнул мгновенно и яростно, словно неведомый питерке враг спикировал на чистильщиков и учёных прямиком из-под свода купола.

Динаре не хотелось погибнуть, защищая тех, кто, вероятно, готовился вот-вот пустить её в расход. И нечаянной жертвой этого вопящего, скрежещущего хаоса она становиться не желала. Плюхнувшись ничком — несколько шальных пуль уже прорвали тент у Арабески над головой, — она отползла к дальней стенке палатки и решила, пока не поздно, спасаться бегством. Потому что отчетливо слышала: истошные вопли звучат снаружи всё громче, а шквал беспорядочных очередей, напротив, становится тише и прерывистей. Какая бы тварь или твари ни напали на лагерь, они явно одерживали победу, и безоружная следопытка была им подавно не противник.

Ноготь на среднем пальце левой руки у хитрой питерки был не простой, а особый. Неподдающийся обнаружению имплант, он был сделан из самовосстанавливающейся хирургической нанокерамики и выглядел, как вполне обычный ноготь. И более того — даже рос, вынуждая подстригать его вместе с остальными ногтями. Однако стоило лишь Динаре покрепче нажать на эту хитрую примочку и потянуть её за розовый «маскировочный» кончик, как в руке у девушки тут же оказывался коротенький и узенький клинок величиной с гитарный плектр. Он скрывался во вшитых в палец вместо настоящего ногтя подкожных ножнах и был достаточно острым, чтобы рассечь человеку сонную артерию. Или, как сейчас — прорезать в палаточном тенте дыру для бегства.

На небольшом пространстве между палатками и обезглавленным постаментом находился невысокий — по колено снежный нанос. За него, как за бруствер, и спряталась Арабеска сразу, как только покинула свой изолятор. После чего, понадеявшись, что сугроб и расставленные в ряд палатки заслонят её от врагов (или, правильнее сказать, от всех врагов, ибо с друзьями у неё в эту минуту было туго), поползла к разбитому памятнику. За ним, как заметила она ещё вчера, имелось несколько укромных, присыпанных снегом трещин, в которых миниатюрная, гибкая следопытка могла затаиться и пересидеть угрозу.

В отличие от человека, из техноса следопыты получаются не ахти. Редко какие из биомехов сообразили бы, что если направиться от прорезанной в палатке дыры по идущему от неё свежему следу, то на другом его конце наверняка обнаружится тот, кто этот след оставил. Чтобы среднестатистический механоид увязался за вами в погоню, сначала он должен засечь вас своими сенсорами, и лишь потом у него сработает программа преследования. Оставленные же вами на снегу или земле отпечатки говорили биомехам не больше, чем нам — язык их программирования. Хотя и с той, и с другой стороны попадались единичные специалисты, разбирающиеся в этих непостижимых для их собратьев науках. Среди сталкеров подобным талантом блистал Механик, а среди техноса — Троян.

Троян мыслил категориями, более близкими человеку, а не животным. И потому Динара вряд ли избежала бы с ним встречи, вздумай он проверить, кто же пропахал пузом снег за палатками. Питерка не знала, что появление Трояна вблизи «Лототрона» — давно известный учёным факт, но мысль о добравшемся до их экспедиции короле скоргов долго пульсировала у неё в голове. И улеглась лишь тогда, когда она осмелилась наконец высунуться из щели и увидела парный след, пересекавший залитый кровью лагерь. Троян же, как известно, иных следов, кроме растерзанных трупов, за собой не оставляет.

Арабеска не засекала время, сколько она хоронилась в своём холодном и тесном, как разрытая могила, убежище. Но предполагала, что после того, как стрельба и вопли утихли, она не казала нос на поверхность ещё минут тридцать-сорок. А потом, припорошив для конспирации голову снегом, долго и пристально изучала окрестности, стараясь высмотреть поблизости подарившего ей свободу монстра. Впрочем, как подарившего, так и способного в любой миг отнять её заодно с Динариной жизнью. Вот почему питерка и не спешила возвращаться в залитый кровью лагерь.