Непредвиденные встречи - Василий Головачев

"Искатель" был полностью специализированным и до предела автоматизированным кораблем пограничной службы. По энерговооруженности он уступал только флагману спас-флота "Россия", и мог справиться с любым планетарным катаклизмом типа извержения вулкана, землетрясения или цунами. Экипаж "Искателя" состоял всего из пяти человек: шкипера, двух инженеров бортовых систем и двух инженеров-пилотов. Группа безопасников и пограничников в двенадцать человек, среди которых находился и Филипп Ромашин, разместилась в шести каютах пассажирского отсека, способного при необходимости уместить до ста пятидесяти человек. Но в данном случае спейсер не собирался исполнять функции спасательного парома или пограничного рейдера, задача перед ним стояла посложней, поэтому и экспедиция была экипирована гораздо серьезней, в расчете на появление всякого рода неожиданностей, вплоть до вооруженного столкновения с Наблюдателем (разрабатывался и такой вариант). То, что вместо "России" в экспедицию ушел "Искатель", объяснялось сложившимися обстоятельствами, среди которых была срочная эвакуация персонала двух энергоконсервных заводов на Меркурии: за три дня до старта к звездам "Россия" ушла туда по тревоге.

Руководство экспедицией осуществлял Богданов, получивший картбланш официала УАСС, то есть в случае необходимости имевший самые высокие полномочия.

Филипп, несмотря на некоторый опыт работы в Управлении, поначалу чувствовал себя неуютно среди профессионалов-безопасников, но уже на второй день полета вполне освоился со своим положением, хотя и не принимал участия в дискуссиях, которые обычно завязывал Станислав.

Однажды после ужина Томах снова поднял разговор о предназначении разума вообще и человека в частности. Богданов в спорах не участвовал, как и Филипп, и они вдвоем с интересом следили за развитием событий, переглядываясь и вполне понимая друг друга.

"Искатель" уже покинул базу "Дракон-2" и готовился к самостоятельному рейду, поэтому в кают-компании никого из членов экипажа не было, все уютное звездоообразноё помещение было отдано пассажирам.

– Разум, вообще - явление довольно ординарное,- сказал активный участник всех бесед Януш Микульский. Невысокий, сдержанный поляк по образованию был лингвистом, выделяться не любил, но по каждому вопросу имел свое мнение, которое и отстаивал умело и аргументированно, невольно вызывая уважение эрудицией.- Давно прошли времена, когда хомо сапиенс считался великим исключением, как носитель разума. По-моему, ответ на вопрос - зачем природе разум, кроется в теории гибкого реагирования.

– Не совсем так, - проговорил врач экспедиции Борис Лихолетов, единственный незагорелый среди коричневых от загара ребят; главной его чертой была аккуратность, а еще он был чрезвычайно вежлив, что особенно замечалось в среде иногда грубоватых и резких на слово спасателей.

– Теория гибкого реагирования годится только для термина "жизнь". Ваш вопрос, Слава, уместно было бы задать так: зачем природа создала разум,

– Не знаю,- сказал Томах.- Жизнь, попросту, одно из проявлений заурядного в космосе процесса гомеостатической организации. Кстати, мне кажется, в применении теории гибкого реагирования к заданному мной вопросу есть рациональное зерно.

– Конечно,- кивнул Микульский.- Разум - гомеостатический регулятор второй степени, способный противостоять возмущениям среды посредством действий, опирающихся на исторически приобретенный опыт. Это определение из учебника. Вот и ответ на ваш вопрос: разум лучше противостоит ударам среды.

Томах подумал и признался:

– Меня этот ответ не удовлетворяет. Борис прав, вероятно, я несколько туманно сформулировал вопрос. Надо было спросить, а зачем природе жизнь вообще? Ну и разум тоже, но только после того, как выясним первую часть вопроса. Ведь природа в широком смысле слова - это не та оболочка существования человека, под которой мы обычно подразумеваем природу: леса, реки, моря, воздух и так далее. Природа - это в основном космос: вакуум, излучение, галактики, звезды, планеты, квазары, черные дыры, газ и пыль, то есть - мертвая материя! Исходя из этого, зачем мертвой материи, хотя и живет она по-своему, во времени, энтропийно, живая материя? Жизнь?

– Жизнь - основа разума,- пробормотал флегматично-унылый Бруно Осинниго.- Януш тут уже предлагал определение разума, что еще нужно? Это же естественно, что разум более гибко реагирует на изменения условий существования, причем уже в начальной стадии развития.

– Смотря какие изменения,- возразил Лихолетов.- К примеру, справился бы хомо габилис с ледниками, пройди они по всем материкам Земли?

– Не справился бы. С ними не справились бы, наверное, и наши Предки в двадцатом веке, вплоть до ассимиляции системы капиталистически-социалистических государств.

– Правильно! - поднял палец вверх Томах.- Что ж, выходит, разум не сразу выступает на арену деятельности природы? Значит, мы, люди, да и другие разумные существа, нужны природе не сейчас, а позднее? Когда?

– Теперь понятно, к чему ты клонишь,- заметил молчавший * Хомо габилис - человек умелый (лат.). до сих пор Романенко, эксперт технического сектора.- Ты хочешь сказать, что разум нужен природе тогда, когда по мощи, по крайней мере, сравняется с мертвой материей? Когда же это произойдет? Чтобы завоевать Вселенную, нужна вечность.

– Вечность…- поморщился Станислав.- И это речь инженера.

– Ответ пессимиста,- сказал Микульский.- Уже через двадцать лет мы овладеем энергией Солнца, ну, хотя бы близко подойдем к этому пределу. Еще через пару сотен лет - энергией всего Рукава Ориона. Через каких-то полтысячи лет вся Галактика будет у наших ног!

– А дальше?

– А дальше весь Космос! А он-то как раз и не вечен, и не бесконечен.

– Пока мы будем овладевать галактиками, Вселенная начнет сжиматься, и в конце концов все наши честолюбивые помыслы упрутся в черную дыру сингулярности!

– Наконец-то! - сказал Томах с удовлетворением.- Вот потому-то природе и понадобился разум, ибо только с его помощью она может предотвратить свой конец в черной дыре Биг Хоул! После цикла красного смещения наступит цикл фиолетового, Вселенная начнет сжиматься, тут и выйдет на арену Разум, чтобы спасти себя, а тем самым и Вселенную! Ту, что станет нашим домом.

В кают-компании наступила тишина. Спорщики сдержанно переваривали гипотезу Томаха, высказанную им в полушутливой форме, популярно. И, хотя все понимали, что в гипотезе этой почти нет науки и она, скорей, любопытный мысленный эксперимент, безопасников она заинтересовала.

– Но есть мнение ученых, что срок существования цивилизаций - всего лишь несколько десятков тысяч лет,- сообщил Микульский.- У нас же до "конца света" после фиолетового смещения - десятки миллиардов! Где же тут цель Разума, как главной защитной силы Вселенной? К тому времени во всем мире останется только "мертвая материя" - электронно-нейтринный газ.

– Миллиарды,- согласился Станислав.- Но кто может с уверенностью сказать (не знать, нет, знать и даже прогнозировать так далеко в будущее невозможно), что для той великой цели мы не должны развиваться непрерывно миллиарды лет? Или, с другой стороны, что если мы, люди,- тупиковая ветвь разума, возникшая слишком рано, но возникшая, как одна из бесчисленных попыток природы создать именно тот тип Разума, который способен достичь цели - сохранить Вселенную такой, какая она есть?