Обитель Джека Потрошителя - Лана Синявская

Ухватив за руку визжащую и брыкающуюся Наташку, Юрка тащил ее за собой.

– Не пойду! – верещала она, отбиваясь.

– Я тебя здесь одну не оставлю, – твердо заявил Юрка, продолжая крепко сжимать ее локоть.

Моя упирающаяся подруга существенно тормозила движение, поэтому я добралась до подъезда гораздо раньше и обнаружила, что вблизи все выглядит еще более устрашающе. Дверные петли перекосились и протяжно заскрипели, едва я попыталась потянуть дверь на себя. Внутри было темно и мерзко воняло. Удивляясь собственной смелости, я вошла в темный подъезд, сразу же уткнувшись носом в лестницу, ведущую на второй этаж.

Я не решилась сразу начать подниматься и, обогнув лестницу, шагнула в глубь коридора. Здесь когда-то было четыре квартиры. Сейчас все двери оказались распахнуты настежь. Проникающий в окна без стекол ветер гонял по полу скомканные газеты, с облезлого потолка свисали голые провода, торчащие в разные стороны, как усы гигантского таракана. На улице еще светило солнце, но здесь уже царил сумрак, не позволяя как следует разглядеть темные углы. А мне бы этого очень хотелось, чтобы чувствовать себя в большей безопасности. Каким-то шестым чувством я ощущала здесь присутствие зла. Я не знала, в чем оно заключается, но оно было рядом и наблюдало за мной сквозь щели.

Рядом что-то прошуршало. Думая, что слышу чьи-то осторожные шаги за спиной, я вздрогнула. Звуки не повторились. Зря я испугалась, наверняка дом кишит крысами и другой дикой живностью. Другие обитатели тут просто не выживут, дом промерз насквозь.

Снаружи донеслись голоса и громкий шепот. Наташка, демонстративно отряхивая с себя снег оранжевой варежкой, загородила собой свет, остановившись в дверном проеме.

– Изверги! – шипела она, старательно отчищая шубку. – Извращенцы! Следопыты недоделанные! Охота была таскаться по помойкам?

– Она ругается от расстройства, что пришлось пробираться через сугробы, – перевел Юрка шипение подруги на понятный язык.

– И вовсе не потому. Просто мне все это не нравится, – пробормотала Наташка себе под нос, но достаточно громко, чтобы мы ее слышали. – Бррр! Как же тут воняет! Нет, хуже, чем на помойке, в самом деле.

– Смотреть на первом этаже нечего, – торопливо сказала я, – лучше сразу подняться на второй. Тем более что Педаченко снимал комнату именно там.

– Ну что ж, пусть будет второй этаж, – откликнулся Юрка с готовностью.

– Только не хватайтесь за перила, они никуда не годятся, – предупредила я.

– Поверить не могу, что позволила втянуть себя в такую авантюру! – продолжала сокрушаться Наталья.

Она осторожно поставила ногу на первую ступеньку и брезгливо покосилась на перила, к которым так и не решилась прикоснуться. Ступенька откликнулась истошным визгом. Наташка замерла. Я протянула было ей руку, но она воспротивилась моей робкой попытке ускорить процесс восхождения. – Ладно, ладно, не тяни меня, – буркнула Наталья и сделала следующий шаг.

Мы поднимались друг за другом по лестнице, оглушенные протестующим скрипом ступеней. Они потрескивали при каждом нашем шаге и угрожающе прогибались под нашей тяжестью.

Второй этаж выглядел немногим лучше первого. Потолок казался таким низким, что Юрка со своим немалым ростом почти задевал его головой. Почему-то здесь мне стало душно, хотя по коридору гулял сквозняк. В тусклом свете, пробивающемся сквозь единственное в коридоре окно, окружающие предметы казались ненастоящими, вроде как нарисованными. И от этого все вокруг показалось мне знакомым. Будто я уже видела когда-то это место. Я точно знала, каковы на ощупь шершавые доски под ногами… Стоп! А ведь действительно видела! Во сне! Мой самый первый сон словно повторялся. Я уже знала, что где-то здесь увижу ту самую дверь, через которую мне под ноги хлынули потоки крови. Сон и явь перемешались в моей голове, я перестала отдавать себе отчет в том, сплю я или бодрствую, голова сильно закружилась.

– Эй, а тут еще что?

В пустом пространстве голос Юрки прозвучал неожиданно громко.

Я узнала ее сразу, ту проклятую дверь. Я действительно ее уже видела. Невероятно, ведь я совершенно точно никогда прежде даже не приближалась к этому дому. Только во сне видела… Но ведь сон не может воплотиться в реальность? Или может?

Дверь была заколочена. Именно так, как я помнила – крест-накрест, двумя крепкими досками. Отчаянно труся, я приблизилась к ней вплотную и пнула ее ногой, проверяя на прочность. Она даже не шелохнулась.

– Что это за дверь? Почему ее заколотили?

Как будто кто-то из нас мог ответить на требовательный вопрос Натальи.

– Заколочено очень давно, – проговорил Юрка, ощупывая доски. – Гвозди насквозь проржавели, а доски совсем темные от времени. Но держится на удивление крепко.

– Да, дверь уже лет сто не открывали, – подтвердила Наташка, ковырнув пальцем ржавую шляпку гвоздя. – Что очень странно, учитывая постоянную нехватку жилплощади. Надо же, и никто не покусился на заколоченное помещение?

Я потерянно молчала, не в силах избавиться от вновь захватившего меня сна. Зачем мне снилось это место? Я сверлила глазами дверь, словно она могла мне ответить.

– Хочешь, чтобы я сломал ее? – задал вопрос Юрка.

В сгустившихся сумерках я с трудом различала его лицо.

– Еще чего! – живо откликнулась Наталья. – Ясно же, что она заколочена еще со времен всемирного потопа.

– Да, но это, похоже, та самая комната, о которой вы говорили. Здесь остался след от цифры «восемь» – номер квартиры вашего Педаченко.

– Ну и что? Послушай умного человека, не вороши палкой в муравейнике, – посоветовала Наташка. – Раз кто-то заколотил комнату, то так тому и быть. Заметь, за столько лет не нашлось умников, которые попытались бы ее вскрыть. Знали люди, что делали, точно тебе говорю.

Конечно, Наташка была права. Не стоило соваться в заколоченную комнату, по крайней мере сейчас, когда совсем уже стемнело. Я уже собралась сообщить, что согласна с подругой, но не успела. Чувство близкой опасности, о котором я как-то забыла, вдруг охватило меня целиком. Что-то изменилось. Но что? Я слышала ровное дыхание Юрки и сосредоточенное сопение Натальи. Больше ничего. Так почему возник страх?

Запах! Я узнала его! Тот самый, отвратительный могильный смрад, запах протухшего сырого мяса ударил мне в ноздри с невероятной силой. Пользуясь темнотой как укрытием, я отчаянно завертела головой, надеясь обнаружить источник опасности. Он стоял на лестнице, чуть пригнувшись, как дикий зверь, изготовившийся к прыжку, и пристально наблюдал за нами. Я еще успела удивиться, как ему удалось воспользоваться скрипучей лестницей совершенно бесшумно, а в следующий момент раздался громкий голос Наташки.

– Чем это воняет? – капризно спросила она. – Что за га…

– Берегись! – крикнула я, заметив, что человек на лестнице резко взмахнул рукой.

Мой висок обдало холодом, что-то ледяное скользнуло мимо. Глухой удар и вскрик Наташки: