Фантастика 2024-84 - Константин Давидович Мзареулов

реку и, совершенно обессиленный, лег на берегу. Нажал на рации кнопку DPS — SOS.

Он победил сегодня. Победил дважды.

Но в душе не было никакого чувства победы.

ЭПИЛОГ. ЖАЛЬНИК

Мастера спустили в «душевую», в белый кафельный ад. Под пытками он молчал. Молчал и тогда, когда на него стали воздействовать «Ужасом». Провели три сеанса, раз от раза увеличивая мощность излучения. После каждого сеанса Мастер лез на стенку, но молчал. Тогда было принято решение о применении к террористу препарата «кислород». Под воздействием «кислорода» говорить начинали все. Правда, говорили не долго — через шесть— пятнадцать минут — в зависимости от биохимической структуры личности — «пациент» терял рассудок. Раз и навсегда, бесповоротно. И отправлялся на утилизацию. Поэтому решение о применении «кислорода» принимали в крайних случаях.

Утром восемнадцатого октября руководитель комитета «Кобра» генерал— майор Власов отдал приказ на применение «кислорода». Добавил: буду присутствовать лично.

В 11.10 Власов и Спиридонов спустились в «душевую». Шли по лестнице, суеверно избегая лифта. Их встретил главный в этом кошмаре — подполковник Сулейманов, доложил: все готово.

Голый терорист сидел на металлическом стуле, был притянут к нему ремнями. На голове была надета шапочка с проводами. Кисти рук и стопы ног были в бинтах. Местами сквозь бинты проступала засохшая кровь.

— Ему объяснили, что будет с ним после воздействия препарата? — спросил Власов.

— Так точно, господин генерал, — ответил подполковник Сулейманов.

— И что — молчит?

— Молчит, господин генерал.

— Ну, начинайте.

Золотоволосая, как Лорелея, женщина в белом халате достала из чемоданчика ампулу с голубоватой жидкостью и шприц. Сноровисто перетянула руку жгутом, сделала инъекцию в вену. Другой сотрудник включил направленную на террориста камеру.

Через минуту бледное лицо террориста покраснело, на лбу выступила испарина. Еще через минуту женщина в белом халате сказала: можно работать.

Спиридонов задал первый вопрос:

— Кто спланировал операцию?

Через несколько секунд Мастер ответил:

— Полковник… Дервиш.

— А где он сейчас? В Петербурге?

— Я… не знаю.

— А где ты его видел в последний раз?

— На базе.

— Что за база? Где?

— В Новгородской… области… на… берегу… озера…

— Конкретней: где она?

Больше Мастер не сказал ничего — он вдруг выгнулся дугой, невнятно прошептал: мама! Мама! — и уронил голову.

— Что с ним, доктор? — спросил Власов.

Лорелея подошла, взяла Мастера за подбородок и подняла голову. Пальцами с якро-красными ногтями раскрыла глаз. Через несколько секунд равнодушно произнесла:

— Похоже, инсульт. Такое случается.

Подполковник Сулейманов произнес:

— Повезло, однако, мерзавцу.

В тот же день Мастера отравили на утилизацию. Человек был уже не молодой и не особо здоровый. Поэтому утилизировали по третьей категории. В дело пошла только кровь, кости и, частично, сухожилия.

А вот Бульдог сломался. И сломался довольно быстро — на третьем допросе. Вот только он почти не владел информацией — Дервиш предусмотрел и это. Бульдога завербовали и отправили в спецшколу «Вилла Роза». Он выбрал псевдоним Моцарт.

* * *

Потрескивали дрова в камине, по оконному стеклу сбегали струйки воды. Под абжуром вокруг круглого стола сидели пятеро — две женщины и трое мужчин.

Дервиш рассказывал о своей работе в Африке. Рассказчик он был отменный, но слушали его плохо — всех волновало то, что происходит в соседней комнате.

— И вот, — рассказывал Дервиш, — слово взяла старейшая колдунья…

Распахнулась дверь, на пороге появился мужчина в халате. На груди висела марлевая маска. Все сразу повернулись к нему.

— А что вы на меня смотрите? — спросил он. Потом улыбнулся и добавил: — Да все в порядке. Жить будет и даже степ бить будет.

И сразу все переменилось, все заулыбались.

Виктория вскочила и прошла в комнату, из которой вышел доктор.

Дервиш хлопнул в ладоши и произнес:

— Ну так что же? Ужинать… Как вы, доктор, насчет ужина?

Доктор сказал:

— Положительно. Вот только сигаретку выкурю.

Виктория вошла в комнату. Саша лежал на диване — бледный, усталый. На табуретке рядом стоял таз. В нем лежали окровавленные бинты и тонкие медицинские перчатки. В колбе капельницы каждую секунду срывались капли. Виктория опустилась на колени рядом с диваном, острожно взяла Сашу за руку.

Дервиш наполнил стопки, поднялся и сказал:

— Хотелось бы первый поднять за здоровье, но… вчера погибли наши товарищи. Посему — помянем.

Все встали.

— Вечная им память.

Выпили. Помолчали. Сели.

Братишка сказал:

— Доктор — щука. Еще вчера в озере плавала… Положить вам?

— Спасибо.

Братишка положил доктору кусок жареной щуки. Дервиш сказал:

— А теперь по справедливости надо воздать живым… За то, чтобы Александр побыстрее встал на ноги. Скоро, доктор?

— Скоро. Рана, в сущности, неопасная. Но крови он потерял изрядно и не исключен сепсис. Однако я думаю, что все будет хорошо. А вообще, надо сказать, что повезло вашему товарищу. Исключительно повезло. Где-то сантиметр-полтора до бедренной артерии нож не достал. Если бы достал — все. Человек при таких ранениях истекает кровью в считанные минуты.

Виктория вдруг заплакала.

— Что вы? — сказал доктор. — Теперь все будет хорошо.

— Это я… так. Извините, — она поднялась из-за стола, ушла к Саше.

Дервиш крякнул и сказал:

— Ну, за здоровье Александра!

Спустя час Братишка увел изрядно захмелевшего доктора спать. сказал: э— э, не боец!

Дервиш на это ответил:

— Пусть отдыхает… Тем более, что нам, Саша, потолковать надо.

— Слухаю.

— Пойдем к тезке твоему.

— Да у него Вика… Лямур, понимаешь.

— Придется Вику побеспокоить.

Дервиш постучал в дверь, голос Виктории ответил: да-да, входите… Дервиш, за ним Братишка вошли в комнату. Студент сидел, утопая в подушках. Забинтованная нога лежала поверх одеяла.

— Как самочувствие, Александр Германович?

— Спасибо, Евгений Василич. В футбол играть еще не могу. Может, придется и с тростью походить какое-то время. Дадите на прокат?

Дервиш радостно захохотал, а Братишка сказал:

— Да я тебе, тезка, сам трость сделаю. Чистый эсклюзив.

Дервиш засмеялся, потом серьезно сказал:

— Нужно кое-что обсудить.

Вика встала со стула, сказала:

— Ну, я не буду мешать.

— Останьтесь, Виктория.

Вика послушно опустилась на стул. Дервиш и Братишка сели рядом.

— Расскажите, Александр, как все было… Можете?

— Могу, — ответил Студент. И начал рассказывать. Он говорил минут десять — с паузами, с повторами. Когда завершил рассказ, спросил: — А что Кот?

— Кот? — Дервиш помолчал. — Не вернулся Кот.

— Вот так?.. А Глеб?

Дервиш посмотрел в глаза и Студент понял — похолодел.

— С операции, Саша, не вернулись одиннадцать человек, — сказал Дервиш. Про себя подумал: с Бульдогом двенадцать. Но про Бульдога им лучше не знать — это мой крест. Дервиш ждал, что Студент спросит: кто?..