Пес Войны. Воин духа - Ерофей Трофимов

— Вместо того чтобы предавать людей, которые заботились о тебе, лучше бы попробовала поучиться у них чему-нибудь хорошему.

— А я не просила заботиться обо мне, — взвилась от злости Кенди, снова прокручивая кинжалы.

В этот момент Араб ударил. Ударил так, как когда-то учил его старый мастер. С места, без подготовки и красивых стоек. Так, как бьёт застигнутая врасплох змея. Тяжёлый армейский ботинок ударил Кенди под вздох, заставив согнуться и невольно застонать от резкой боли в сведённых судорогой мышцах. Тут же, оттолкнувшись опорной ногой, Араб сделал оборот вокруг собственной оси и нанёс удар левой ногой. Удар пришёлся в висок, и этого оказалось достаточно. Рухнув на траву, Кенди вздрогнула и замерла, бессильно раскинув руки. Ботинок Араба проломил ей височную кость, убив предательницу на месте.

Подобрав выпавшие из её рук кинжалы, Араб лихо провернул их в ладонях и, покачав головой, сказал:

— Однажды я уже говорил, что таких, как она, можно убедить только одним способом, открутив дурную башку. Человеческого языка они не понимают. Ну, кто следующий?

Вместо ответа ночной бродяга, он же сенатор Ливински, медленно сложил руки перед грудью и, переплетя пальцы в сложный узел, с мрачной усмешкой закрыл глаза. Уже привыкший постоянно поддерживать ментальную защиту, Араб вначале даже не понял, что его атакуют. Только когда невидимая рука попыталась сжать ему горло, он понял, что происходит, и, быстро отступив назад, представил себя зеркалом. Зеркалом, в котором для противника всё отражалось, с точностью до наоборот. Не ожидавший такого фокуса сенатор растерянно вздрогнул, и давление пропало. Сделав глубокий вдох, Араб окружил себя стремительно вращающейся сферой из тончайших нитей лазера, который кромсал всё, что попадало в пределы его досягаемости. Протянувшиеся к нему энергетические щупальцы разом оказались отсечены и, рассыпавшись клочками, исчезли. Пора было ответить на агрессию, и Араб, не найдя ничего лучше, просто уронил на голову сенатору огромную бетонную плиту, которую сумел представить в мельчайших подробностях. Следом за плитой, он представил горный обвал, а затем — рушащийся дом. Как когда-то сказал ему старейший хранитель, сила и оружие бойца ограничиваются только его воображением.

Воспользовавшись дельным советом, Араб включил эту часть своего мозга на полную мощность, и на сенатора обрушился шквал всего, что только может придумать человек для уничтожения себе подобного. Холодное и огнестрельное оружие, горные обвалы и снежные лавины, наводнения и извержения вулканов, пылевые бури и бешеные животные. В общем, это был полный набор параноика, повидавшего все эти прелести собственными глазами.

Неожиданно сенатор вдруг начал не просто отбивать все его нападения, но и умудрился нанести несколько ударов в ответ. Кроме того, сила, с которой были нанесены ответные удары, заметно увеличилась. Не понимая, что происходит, Араб добавил огоньку, прогоняя через своё сознание такое количество энергии, что даже стоявшие рядом с ним воины испуганно шарахнулись в сторону. Камень силы, отвечая на его призыв, начал светиться, и между бывшим наёмником и этим странным булыжником пролегла энергетическая река, которую смогли увидеть все. Это было впервые, когда человек сумел активировать камень, не прикасаясь к нему, только одним усилием воли. Даже старейший хранитель, тихо ахнув, смог только покачать головой.

Но Араб всего этого не видел. Он сражался с врагом так, как привык сражаться, отдавая бою всего себя, без остатка. Ему казалось, что кровь в теле давно уже свернулась, превратившись в жидкую лаву, а мозг расплавился и вот-вот вытечет из всех естественных отверстий головы. Удары сердца отдавались в голове гулким набатом, а лёгкие горели так, словно он вдыхал не воздух, а огонь. Но, несмотря на всё это, он продолжал атаковать.

Неожиданно сузив луч своего ментального канала, он направил его на одного из подручных, стоявших рядом с сенатором. Концентрация энергии оказалась слишком мощной для одного человека, даже имеющего определённый уровень подготовки. Захрипев, как астматик, подручный схватился за грудь и медленно осел на землю. Недолго думая, Араб перевёл луч на второго подручного и снова наддал. Испустив сдавленный вопль, мужчина вонзил пальцы в собственные глаза и, развернувшись, бросился бежать. Но бежать с вырванными глазными яблоками сложно. С размаху налетев на камень, он запнулся и, врезавшись головой в скалу, затих. Даже на таком расстоянии все, оставшиеся на поляне, ясно услышали треск сломанных костей. Бежавший свернул себе шею.

Оставшись в одиночестве, сенатор предпринял последнюю попытку уничтожить противника, вложив в свой удар почти все силы. Но теперь его силы заметно уменьшились, и Араб, издав нечто среднее между смехом и всхлипом, ударил в ответ. Энергетическая река вспыхнула, поток энергии резко увеличился, и воздух поплыл между противниками жарким маревом. Ночной бродяга покачнулся и начал медленно оседать, но Араб продолжал гнать и гнать энергию, сжигая противника и себя самого. Неожиданно сенатор упал, и марево, зависшее в воздухе между бойцами, разом пропало. Пропала и энергетическая река, протянувшаяся от камня к Арабу. Медленно открыв глаза, бывший наёмник с трудом сфокусировал взгляд и, сообразив, что видит перед собой траву, с усилием поднял голову, пытаясь рассмотреть стоявших рядом воинов. Найдя взглядом старейшего, он улыбнулся окровавленными губами и тихо прохрипел:

— Похоже, справился, — и медленно повалился на бок.

Замершие воины не знали, как реагировать на всё произошедшее. Молодые, сильные воины откровенно боялись подойти к человеку, который в одиночку умудрился прогнать через своё сознание столько энергии, что им всем хватило бы и половины, чтобы попросту сойти с ума.

Только хранитель, отбросив свой посох, в два шага подскочил к лежащему и, упав на колени, быстро приложил пальцы к его шее. Нащупав артерию, он удовлетворённо кивнул и, оглянувшись, громко скомандовал:

— Помогите мне уложить его на камень и принесите воды.

Сила и уверенность, прозвучавшие в его голосе, заставили людей очнуться и дружно броситься в разные стороны. Алекс бросился за водой, а Майк, Квон и Пьер кинулись поднимать бесчувственное тело. Уложив его на камень, они медленно отступили в сторону, поглядывая на хранителя.

Получив от Алекса ведро воды и мягкую тряпку, старик принялся осторожно смывать кровь с лица бывшего наёмника, тихо проговаривая все замеченные повреждения тела:

— Губа прокушена, кровь из носа, ушей, уголков глаз, — бубнил он, ловко смывая кровь.

— Это всё заживёт, брат. А вот, что с мозгом? — тихо перебила его хранительница.

— Узнаем, когда очнётся, — твёрдо ответил старейший.

— Надеюсь, он всё-таки очнётся, — вздохнула в ответ женщина.

— Не смей даже думать так, — резко осадил её хранитель. — Если потребуется, я отдам ему свою жизнь.

— Старейший! — растерянно охнул Пьер.

— Я уже сто лет, как старейший, — огрызнулся хранитель. — Зажился на этом свете. Парень сумел сделать то, что должны были делать все мы. Но мы растерялись. Не ожидали, что ночной бродяга осмелится напасть вот так, с ходу.