Гильотина для госпитальера - Илья Стальнов

Секунду ничего не происходило. А потом внутри вертолета глухо ухнуло. Машина закружилась на месте, как собака, кусающая себя за хвост. Потом пошла в бок – как раз туда, где лежал на траве, прикрыв голову руками, Мусульманин, и прятался в кустах Буддист. А потом грянул взрыв.

Граната, брошенная Мусульманином, нашла свою цель.

– Я силен! – Черный шаман поднялся на ноги и ударил себя в грудь. – Я убил их всех! Ты должен подчиняться мне! – он посмотрел на Магистра.

– Правда? – приподнял бровь Домен, разглядывая Черного шамана, как вредное насекомое.

И Черный шаман сник. Он понял, что не пришел еще час его власти.

– Черный шаман шутит, – угодливо произнес он. – Я служу тебе.

– И не забывай об этом. А сейчас – в дорогу. Нам нельзя здесь оставаться.

Догорали два винтокрыла. В них не осталось никого живого.

* * *

– Мы наслышаны о высоких добродетелях твоих братьев, – сказал гость, склоняя голову перед человеком в длинной красной мантии, облегающей мускулистое, хотя и слегка заплывшее жиром тело.

Благородные черты лица обладателя мантии указывали на то, что это человек самых высоких добродетелей. Иначе и быть не могло – только достойный и преданный истиной вере Гражданин может стать аббатом монастыря.

– Я равнодушен к сути твоих слов, сын мой, – сказал аббат. – Поскольку добродетель внутри человека, и не обязательно выставлять ее напоказ. Но я благодарен за лучшие побуждения, с которыми ты произнес эти слова.

Аббат и гость беседовали в небольшой комнате, обставленной аскетично – несколько стульев, полки с книгами. На стенах были фрески с изображениями святых, цитаты из святых книг.

– Твой Орден, святой отец, один из немногих, кто не подвержен греху суесловия и где хранится истинная мудрость, – сообщил гость.

– И тут ты прав. И опять меня радует не столько твоя похвала, сколько то, что ты понял эту истину.

– Мы шли через долины, города, села, и везде известие, что мы идем к тебе в монастырь, вызывало одобрение Граждан! – искренне воскликнул гость.

– Это радует, – кивнул аббат.

– И не просто одобрение на словах. Заслышав, что мы предстанем перед очами самого аббата Роже, люди жертвовали нам последнее.

Гость открыл дорожную сумку и высыпал на стол мятые деньги. Денег было не так чтобы слишком много, но и немало. В глазах аббата зажегся огонек алчности, губы тронула улыбка, но она тут же пропала под обычной маской снисходительного величия и суровой непреклонности человека, посвятившего себя служению Единственной Истине.

– Такие знаки внимания радуют. Глупцы считают, что деньги это все. Деньги для мудреца – лишь свидетельство. Свидетельство его нужности человечеству. Брат Жиам! – крикнул аббат.

В помещение заскочил здоровенный детина, который, судя по всему, выполнял обязанности и секретаря, и телохранителя – сутана характерно выпирала – опытный взгляд без труда бы определил, что под ней скрывается какое-то оружие, скорее всего, большой восьмизарядный револьвер, способный разносить в щепки толстые доски.

– Возьми это свидетельство внимания уважаемого брата Форзена, – аббат кивнул на деньги.

Глаза здоровяка бегали, когда он собирал деньги и складывал их в пачки.

– Я буду благодарен, если ты пересчитаешь их здесь, на моих глазах, – с усмешкой посмотрел на него аббат, видимо, знавший, что особой щепетильностью к деньгам его помощник не отличается.

С кислым выражением лица Жиам начал раскладывать на столике в углу купюры по пачкам. По тому, какие острые взоры бросал на него аббат, было заметно, что от глаз святого отца не укроется никакое мошенничество. Жиа-ма можно было только пожалеть. Для него пересчитывать деньги и не иметь возможности стащить хотя бы немного – это была изощренная пытка.

– Итак, что привело вас в нашу обитель? – внимательно посмотрел аббат Роже на гостя.

– Мы шли как по лучу. Отсюда исходит свет мудрости. Мы хотели бы предаться здесь молитвам, размышлениями о вечной и неизменной Вселенной, поиску новых для нас граней Единственной Верной Истины.

– У нас лучшая библиотека в Гаскони, – с гордостью произнес аббат.

– Я знаю.

– И многие хотят получить в нее доступ.

– И это я знаю.

Аббат задумался, кинул быстрый взгляд в сторону нарочито тщательно пересчитывавшего деньги Жиама, потом еще раз прочитал бумаги, которые ему преподнес гость.

– Церковь Благотворного Электричества, – произнес задумчиво аббат. – Отношения Ордена Механики и вашей церкви не всегда отличались излишней добросердечностью. Если быть более точным, то церковь электричества просто отделилась от нас, хотя многие ее адепты не хотят сегодня вспоминать это.

– Не признать этого могут только глупцы! -искренне воскликнул гость и вызвал одобрительную улыбку аббата…

– Вместе с тем в нашей обители бывает много паломников, некоторые из них и из Церкви Благотворного Электричества.

Он еще внимательнее посмотрел на кучу денег.

– Но… – начал он неопределенно.

– Забыл, вот еще часть взноса от нас лично, – упакованная пачка купюр легла на стол. Аббат пролистнул ее и кинул Жиаму, поймавшему ее на лету, как собака ловит брошенную кость. Пальцы здоровяка с невероятной скоростью пробежали по пачке.

– Я думаю, что смогу пойти вам навстречу, – глаза аббата Роже с подозрением смотрели на гостя. Преподнесенные деньги радовали, но и настораживали. Просто так деньгами на Гаскони не кидаются. Бережливость, доходящая порой до безумной скаредности, входит в разряд одной из наиболее почитаемых добродетелей, равно как цепкий ростовщик относится к наиболее уважаемым людям. Когда кидают такие деньги, значит, есть цель, которая стоит их. А времена неспокойные, темные, трудно доверять кому бы то ни было.

– Не смею и надеяться, что вместе с допуском в монастырь вы дадите нам и Бумагу с правом надзора, которую, как я знаю, выдает только Ваш Орден, как наиболее доверенный у Инквизиции и у трудового народа, – заискивающе улыбнулся гость.

Аббат улыбнулся. Вот теперь все встало на свои места. Как плата за проживание и пользование библиотекой предложенная сумма была непомерно велика. Но документ с правом надзора того стоил. Он давал странствующим монахам правомочия официальных помощников Инквизиции, разрешал проведение дознания на месте и доставления в Инквизицию. В принципе, такие документы раздавались достаточно активно. И стоили немало, поскольку позволяли быстро окупить затраты на него. Теперь ясны цель визита этого человека и то, что представляет собой он сам – из породы тех, кто своего не упустит. Аббат не осуждал людей, умеющих извлекать выгоду из всего. Это вытекает из материалистического подхода. У каждого предмета, каждого атома во Вселенной своя траектория. И было бы самонадеянным осуждать их за это.