📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгКлассикаСпасти огонь - Гильермо Арриага

Спасти огонь - Гильермо Арриага

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 53 54 55 56 57 58 59 60 61 ... 208
Перейти на страницу:
прямо в глаза. Вскоре его фигура совсем исчезла из виду в коридоре.

Однажды начав писать, Хосе Куаутемок больше не останавливался. Лист за листом, еще и еще. Без остановки. Писать, замазывать, переписывать, продолжать. Начхал он, тронет ли кого-то его творчество, опубликуют его книгу или нет. Он подсел на процесс поиска нужного слова, выстукивания строчки за строчкой, раздумий, поставить точку или запятую, выдумывания имен для персонажей, переноса на бумагу того мира, что трепетал у него внутри. Как же он раньше не знал о таком наркотике?

Сокамерники попросили прочитать им вслух, чего он там все строчит. И обалдели. На простой бумаге, измазанной чернилами, была их жизнь, их проблемы, серость, шумы, эхо, страхи, насилие, дружба, ненависть, раны, шрамы.

По зоне пронесся слух: «Хосе Куаутемок четко пишет, всем надо его послушать». И он читал. Народ собирался толпами. Начальство насторожилось. Кучкуются мужики вокруг кого-то одного. Не к добру это. Может, мятеж готовят. Неповиновение.

Чтение запретили. Ответные протесты подавили. У Хосе Куаутемока забрали написанное и писать запретили. «Я ничего плохого не делаю», — сказал он. Это как посмотреть. Слово пугает власть имущих.

Чмошники-бюрократы пообещали изучить механизм возможного проведения литературных мероприятий и схемы, которые направят в здоровое русло культурные интересы заключенных. Сделайте, падлы, такую милость. Как ни назови, а все одно это — предлог для подавления и контроля. И тут на сцену выходят Педро и Хулиан. Факин тайминг. «Глубокоуважаемый господин директор! Профессор Педро Лопес Ромеро, председатель фонда „Встреча", принял решение профинансировать постройку необходимой инфраструктуры с тем, чтобы контингент вверенного вам учреждения получил доступ к различным образовательным и культурным мероприятиям. Проект включает зал на двести пятьдесят мест, аудитории для проведения занятий, библиотеку вместимостью двадцать тысяч томов, видеотеку и кинозал, а также предполагает привлечение квалифицированных преподавателей и оплату необходимых пособий и материалов. Осуществление проекта не зависит от финансового участия государства. Средства в полном объеме будут поступать из фонда».

Директор недоверчиво прочел письмо и с подозрением задал типичный для продажного бюрократа вопрос: «А вам с этого какая выгода?» Педро поерзал на стуле. «Неге we come again»[14], — подумал он на английском, выученном в частной школе в Коннектикуте. Сейчас последует неизбежный второй вопрос: «А мне как директору тюрьмы какая с этого выгода?»

И он одним махом пресек всю эту хренотень: «Наша выгода в том, что Мексика станет лучше». Хотя, если уж совсем начистоту, фонд здорово помогал уходить от налогов и хотя бы немного отмывал имидж сомнительного угольного бизнеса Эктора.

Перед лицом такого неопровержимого довода директору ничего не оставалось, кроме как пробурчать: «Мне нужно по[15] советоваться с вышестоящим начальством». На политическом жаргоне это значило: «Я поговорю с начальником службы исполнения наказаний, потому что сам ссу принимать решение (да и зачем его принимать, если с него ничего не обломится?)». На что начальник службы исполнения наказаний ответит: «Мне нужно посоветоваться с вышестоящим начальством», и на политическом жаргоне это означало: «Спрошу у замминистра, потому что…» Педро прикинул, что решение затянется месяца на три.

Пока Педро и Хулиан загоняли бычка по имени Мне Нужно Посоветоваться С Вышестоящим Начальством, Хосе Куаутемок пребывал в бешенстве. У него забрали любимый наркотик, и теперь он собирался снова раздобыть его во что бы то ни стало. Даже если придется кровью на стенках камеры писать.

Прошло несколько недель, а от Хулиана ни слуху, блин, ни духу. Хосе Куаутемок по десятому разу перечитал книги, которые тот привез в прошлый раз. Но случилось чудо: несуществующий младенец Иисус из Аточи[15] послал ему карандаш, прямо на футбольном поле. Поначалу показалось, это веточка в грязи валяется. Хосе Куаутемок чуть не вознес благодарственную молитву за этот жалкий карандашик. Бай-бай, воздержание. Он начал писать на полях книг: афоризмы, анекдоты, микрорассказы. «Ученые много лет не могли понять, что забывчивость вызывается червем, который живет в мозгу и питается воспоминаниями». Изобретал фразы со словами, которые попадались на печатной странице, иногда бессмысленные: «трепещут знамена в желточном мешке», «в крови строчит артиллерия», «тигры побеждают в храмах».

Да уж, писать весело, заковыристое это дело. Но если начальство так разволновалось из-за него, значит, вообще всего боится до усрачки. Почему бы тогда не попробовать сотворить что-то более жгучее, в духе отца? Если Сеферино жизнь положил на то, чтобы сделать видимыми индейцев, почему бы Хосе Куаутемоку не поступить так же с преступниками? Он сел на койке и начал набрасывать манифест.

За ужином я долго смотрела на Клаудио. Интересно, изменял он мне когда-нибудь? Как он ведет себя наедине с друзьями? Что они обсуждают? Что бы он сделал, узнав, что я думаю о другом, пока мы занимаемся любовью? Понял бы меня? Пришел бы в ярость и потребовал развода? На что был похож его секс с предыдущими девушками? Многие мои подруги уверяли, будто знают своих мужей как свои пять пальцев. Прямо так и заявляли: «Мы встречаемся с шестнадцати лет. Я с закрытыми глазами могу сказать, что он закажет из меню или какой сериал захочет посмотреть сегодня вечером». Как они осмеливались утверждать, что познали другого человека? Мы касаемся только поверхности, но нам неизвестно, что творится в душе. Если я в курсе, что Клаудио любит хорошо прожаренное мясо, а сегодня ему больше хочется суши, чем теппаньяки, это еще не значит, что я его хорошо знаю. А он, например, всегда учитывает, что я ненавижу слишком горячий суп, не переношу сырой лук, обожаю играть в бадминтон, никогда в жизни не стану смотреть кино про супергероев, что мой пунктик — грамотная речь, я люблю слова и стараюсь выражаться правильно.

Это еще не доказывает, что он знает меня настоящую. Я смотрела, как он ест, и размышляла, насколько мы способны расшифровать друг друга. Ему нравилось говорить о себе, что он простой человек, без закидонов. До некоторой степени так оно и было. Но его родители рассказывали, что в детстве он тяжело переживал происходящее вокруг и у него часто бывали депрессии. Они как будто описывали кого-то совсем другого, не моего мужа. Поэтому я начала подозревать, что ребенком его домогались священники в католической школе, хотя сам он всегда энергично отрицал это. Были в нем затаенные уголки, куда я не могла достучаться. «Ты знаешь, кто я?»

1 ... 53 54 55 56 57 58 59 60 61 ... 208
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?