Плохой, жестокий волк - Наталия Ладыгина

— Думаешь, я хочу запирать родного брата? — спросил Алекс. — Да, он заслуживает всего самого ужасного, он убил девушку, с которой я был близок, но в глубине души…

— Я понимаю, о чем ты, — выдохнула я. — Но… неужели смерти Лины было недостаточно, чтобы порвать с ним братскую связь?

— Нет никакой связи, Лори. Я просто живу дальше.

Не самое лучшее время для этого разговора, но я хочу сейчас это спросить. Точнее продолжить наш недавний разговор.

— Не делай вид, что ты все забыл, Алекс, — говорила, а сама смотрела на Никки с Дареном. — Ты же не хотел приходить за мной из-за нее. Она была не просто девушкой из твоего прошлого.

— Лори…

— Я понимаю, — очередное «я понимаю», а самой выть хочется. — Со мной могло произойти тоже самое. Я могла любить кого-то и не знать, что ты придешь в мою жизнь, и…

- Лори, остановись… Я ни к кому и никогда за свои почти тридцать лет не чувствовал того же, что и к тебе. Даже близко, — и на душе потеплело. — Дело тут не в моей второй половине. Дело только во мне, как в человеке, и в тебе, — и я сама сильнее сжала его руку. — Для меня больше ничего не важно.

Нас отвлекло то, как Никки быстро поднялась на ноги и отскочила в угол. Мы все прослушали, а она, кажется, на что-то разозлилась.

— Я не могу отсюда выйти! — закричала она. — Я убью кого-нибудь!

— Никки…

— Ты не понимаешь!! — закричала еще громче и вцепилась пальцами в свои волосы. — Когда… когда мне дают эти лекарства, которые ослабляют меня… я начинаю мыслить ясно и вспоминаю все, что натворила. Я помню, как убила твою мать… я помню, как убила тех людей… Я чудовище! Я не могу выйти!

— Прошу тебя, успокойся…

— И знаешь, чего я сейчас хочу больше всего, но у меня просто нет на это сил?! Убить тебя! Точнее, я не хочу этого, но что-то внутри заставляет меня это сделать, — разревелась, после чего стала бить ладонью по бетонной стене. — Иди и скажи, что мне пора вколоть новую порцию лекарства. Я начинаю звереть… чуть позже они ко мне даже не подойдут…

Выходит, что она сама хочет здесь остаться, по собственной воле… Она боится навредить людям. Теперь я понимаю, почему Алекс оставил ее в живых. Несмотря на болезнь она все еще в состоянии оставаться собой.

— Боже… — прислонила ладонь к губам. — Она борется, да?

— Ей помогают в этом лекарства.

— Она становится собой, когда под ними. Она не хочет убивать, Алекс. А если…

— Я знаю, что ты хочешь сказать, Лори. Это не лечится. А если вкалывать ей лекарство бесперебойно, то это убьет ее.

Я не сдержала слезу. Мне стало жаль девушку настолько, что самой захотелось войти к ней в камеру и утешить.

— Я сам тебя где-нибудь запру, но ты не должна быть здесь. Это не жизнь! — подошел к ней ближе Дарен. — Я не дам тебе никого убить.

— Это лучшая жизнь, которая существует для меня. Я… я не хочу умирать, но и на волю мне нельзя. Алекс… Алекс мне все объяснил и помог выжить хоть так.

Тогда Дарен гневно посмотрел в стекло, после чего подбежал к двери и с силой постучал в нее. Я думала, что Алекс вздумает его не выпускать, но он сделал это.

— Я смотрю, ты мозги ей как следует промыл! — озверевший Дарен тут же напал на Алекса с обвинениями. — Что ж ты не сказал, что ты сговорился с моей девушкой похоронить ее здесь заживо?

— Она все понимает, а ты все еще нет. Она болеет. Она опасна. Здесь ее убежище и надлежащий уход. Здесь ей будет лучше.

— Ты смог найти лекарство, чтобы временно сдерживать ее, значит есть и такое, чтобы ее вылечить. Выход есть всегда. И я буду его искать.

Сомневаюсь, иначе Алекс нашел бы уже его.

Да пусть он ищет это лекарство для Никки, если оно в самом деле существует. Никто его не держит. Только пусть уже оставит нас в покое. От одной лишь мысли, что он не отстанет от нас, пока не излечит свою истинную, у меня голова кругом идет.

Этого волка не заботят ничьи чувства, кроме своих собственных. Однако есть во мне то, что жалеет его.

— Что ж, желаю тебе удачи в поисках лекарства, но до тех пор, она останется здесь. Она и сама этого хочет, — настаивал Алекс.

Серые глаза Дарена нехорошо блеснули при ярком свете. Таким я видела и Алекса, когда он злился на меня.

Дарен смотрел так, будто хотел убить своего брата голыми руками. Впрочем, это желание не в первый раз его посещает. Братья частенько подумывают о том, как бы лишить друг друга жизни.

— А мне, наверное, спасибо нужно тебе сказать, да? — склонил голову набок Дарен. — Ты сохранил ей жизнь. Весь такой из себя благородный…

— Обойдусь без спасибо, — огрызнулся Алекс, после чего резко оттолкнул брата ладонями в грудь. — А теперь уходим. Здесь больше делать нечего. Ты ее увидел. Теперь ей нужна помощь людей, которые работают здесь. Не мешай.

— Я не уйду. Я должен быть рядом с ней. Меня слишком долго не было, — смотрит с безумием во взгляде.

— Ты же вроде лекарство собирался искать, — парировал Алекс. — Не будь идиотом, твое присутствие здесь — ничего не даст. Думаешь, я не пытался воздействовать на нее по части психологии? Разговоры ничего не дадут. Они истощают ее, и зверь тут же рвется наружу.

Тогда Дарен задумался, после чего взглянул в сторону стекла, за которым томилась несчастная Никки. Она ходила вдоль стены, еле держась на ногах. Ужасное зрелище.

— Зверь… — тихо озвучил Дарен, смотря на свою девушку. — Она сказала мне, что бывает в ясном уме только когда под этими лекарствами.

— Да. Это так, — ответил Алекс.

— То есть эти лекарства подавляют ее зверя?

— Да. К чему ты клонишь?

— Ее зверь заражен бешенством, но не она сама, — оглянулся к нам. — Я думал, что это касается всего ее существования, но получается, что это касается только ее зверя.

Логично, конечно, но я не понимаю к чему он это все. Даже если и так, то лекарства от этого по-прежнему нет.

— Я думал об этом, Дарен, — покачал головой Алекс. — Но она родилась чистокровной. Она не может подавить волка внутри себя. Это не в ее природе. С полукровками это бы еще сработало, но не с такими как мы.

— А я говорю и не о подавлении… — протянул Дарен. — О другом. Я просто подумал… к черту лекарство, можно просто кое-что изменить в жизни Никки.

— Это невозможно, — отрицательно качнул головой Алекс. — Она не может стать человеком. Зверь гораздо сильнее человека. Он не позволит человеческому телу избавиться от себя. Я пытался.

— Ты? — округлил глаза Дарен. — Тебе же это нравилось… быть волком, — оскалился Дарен, смотря на брата как на чокнутого на всю голову. — Раньше ты и дня не мог прожить без своего волка. Тебе нравилось обращаться и все ярче чувствовать. Ты это больше меня любил.