Игра в свидания - Беверли Брандт

— Ты не обязан рассказывать мне все это, — тихо проговорила Лейни. Да, ей было интересно, однако она не хотела видеть, как Джек страдает.

Джек сел в кресло рядом с ней и положил локти на подлокотники.

— Я нравлюсь тебе? — спросил он. У Лейни едва не отвисла челюсть.

— Господи, да, — не раздумывая выпалила она.

— Но ты считаешь, что мы принадлежим к разным мирам, правильно?

Ого. А он мастерски читает чужие мысли.

— Ну, думаю, тебе придется признать, что мы вращаемся в разных социальных кругах. Ты согласен со мной?

— Нет, не согласен. Поэтому-то и рассказываю тебе все это. Ты видишь только фасад… имидж… и думаешь, будто знаешь меня. Это твоя главная ошибка, Лейни. Ведь именно поэтому ты стащила мою кредитку в тот вечер, верно? Ты не хотела признаваться своей сестре, что у тебя нет денег. Ты хотела, чтобы она воспринимала тебя не такой, какая ты есть на самом деле, и решила, будто этого можно добиться, если изображать из себя человека, который никогда не сталкивался с жизненными проблемами.

— Я очень сожалею о том случае. Я действительно собиралась вернуть тебе деньги, — смущенно проговорила Лейни.

Джек фыркнул.

— Речь не о деньгах.

Лейни некоторое время молчала. Джек тоже. Наконец она повернулась к нему и накрыла его руку своей.

— Ты прав. В том… почему я взяла твою карточку. В том, что я не хотела, чтобы моя семья — и все вокруг — знали, что я неудачница.

— Да какая ты неудачница, Лейни? Твоя компания обанкротилась. Твой бывший муж наделал долгов, о которых ты не знала, а потом сбежал. Где тут твои неудачи?

Лейни отдернула руку, будто обжегшись.

— Ты все знаешь? — в ужасе прошептала она. Джек закатил глаза.

— Может, я и не лучший частный сыщик на планете, но я же не полный профан. Пара телефонных звонков и проверка кредитоспособности рассказали мне очень многое.

— А почему ты ничего не говорил?

— О чем? Что я знаю обо всем? А зачем что-то говорить? Для меня это не важно. Ты отлично работала. Ты нравилась мне. И Дункану нравилась, — добавил он со слабой улыбкой на губах.

Лейни обратила внимание, что он говорит в прошедшем времени. Означает ли это, что больше она ему не нравится? Естественно, она не вправе винить его после всего, что случилось сегодня.

— Дело в том, Лейни, что я не смотрю на все эти внешние аспекты. Да, ты прошла через тяжелые испытания и лишилась дома, у тебя не очень новая машина, ты не всегда в состоянии платить по счетам, но я не считаю, что от этого ты стала хуже. То, что мне повезло и у меня появилась куча денег, не сделало меня лучше тебя или кого-то другого. Кстати, я потратил массу времени, чтобы донести эту мысль до своей сестры Эми…

Лейни сложила перед собой руки и задумалась над словами Джека. Верно, с деньгами или без, она всегда оставалась прежней. Хотя когда у нее были деньги, ей не приходилось лгать. Или воровать. Или… В общем, ясно, что он имеет в виду.

— Но вернемся к моему отцу. Вкратце история такова: он сбежал от моей матери, когда та была на третьем месяце. Вероятно, решил, что она найдет врача и сделает нелегальный аборт и что вряд ли они столкнутся. Даже если она никогда не переедет в другой город, вероятность, что они встретятся, мала. Хотя я не уверен, что он все это обдумывал. Только мама аборт не сделала. У нее родился я, и она верно ждала, когда же Джей-Ди напишет ей, закончит университет и пошлет за ней. Со временем она поняла, что ее обманули. Однако она была не из тех, кто предается унынию, и растила меня здесь, в Нейплзе, на свою скудную зарплату. Дела у нас шли отлично, пока у нее не обнаружили рак. Тогда мне было четырнадцать. — Лейни поморщилась. Она поняла, о чем пойдет речь дальше. — У мамы не было родственников, но она не могла допустить, чтобы обо мне заботилось государство, и решила не полагаться на случай. Пусть Джей-Ди обманул ее, но он оставался моим отцом. Он был ее последней надеждой. Только она не знала, как его найти. К счастью, отец одного моего друга владел частным сыскным бюро. Он назвал маме ставки, и они заключили договор, — позже Джек узнал, что отец приятеля провел расследование практически бесплатно; именно в этом и заключалась одна из причин, по которой он купил «Бесстрашных сыщиков» за сумму, раз в десять превышающую рыночную стоимость, — и оба были шокированы, когда выяснилось, что все это время мой отец жил в Нейплзе. И еще что он богат. Чертовски, до неприличия богат.

Вернее, не он, а его родители. И его родители не пришли в восторг, когда узнали, что у них есть внук, о котором их единственный сын ничего им не рассказал. Уже потом стало известно, что я не единственный, — с тоской добавил Джек. — В тот год, когда умерла мама, я переехал к Мими и Папа. Именно тогда я и перешел в другую школу. А до этого учился здесь, в «Голден галф».

Лейни качала головой, думая о том, о чем он не рассказал. Она знала, каково это — лишиться матери. Чувствовать себя одиноким. Не знать братьев и сестер. Взрослеть, не имея достаточно денег. Переходить из школы в школу в середине учебного года…

О Господи!

Между ней и Джеком нет никакой разницы.

Кресло скрипнуло, когда Джек встал и подал Лейни руку.

— Пошли, — сказал он. — Я хочу тебе кое-что показать.

Джексон Данфорт-третий оказался отщепенцем. Изгоем. В общем, тем, кто не принадлежит к узкому кругу избранных.

Когда-то он был обычным прыщавым мальчишкой с уродливой стрижкой, неуклюжим и большеголовым.

— Вот, — сказал Джек, когда они повернулись к шкафу с наградами. — Я был в шахматной команде, когда мы выиграли чемпионат штата. Я проиграл первый матч, но остальные ребята сыграли хорошо. — Он нажал кнопку на брелоке, висевшем на автомобильных ключах, и узенький луч света упал на поблекшую фотографию, которая стояла в дальнем углу на нижней полке.

Выпрямившись, Лейни взяла его под локоть и прижалась к нему.

— Не верится, что ты играл в шахматы. Джек пожал плечами и слабо улыбнулся ей.

— Это был единственный кружок, который могла оплачивать моя мама. К тому же все остальные кружки меня не интересовали.

— Никогда ничем таким не занималась. Просто работала, — сказала Лейни. — Наверное, поэтому сейчас для меня работа так важна. Это единственное, что повышало мою самооценку.

— Да, но от мамы я узнал, что даже самая хорошая работа не платит тебе взаимностью. Она проработала в той чертовой кофейне почти пятнадцать лет, а когда заболела, они просто уволили ее.

— Ужас какой, — проговорила Лейни, пожимая Джеку руку.

— Теперь они уже не работают. — Голос Джека прозвучал жестко — Лейни никогда не слышала у него таких интонаций, — и эта самая жесткость навела ее на мысль, что он имеет к этому непосредственное отношение.