Три маленьких секрета - Лиз Карлайл

Джефф замер посреди рыночной площади.

– Там правда так написано, сэр?

Меррик кивнул:

– Я читал это много раз.

Мальчик задумчиво смотрел себе под ноги. Меррик положил ему руку на плечо.

– Джефф, если… если ты что-нибудь захочешь узнать, надеюсь, ты спросишь у меня, – сказал он. – Запомни это, хорошо? Ты можешь поговорить со мной, все мне рассказать и попросить о чем угодно. Я никогда не посмеюсь над тобой и не отмахнусь от твоих проблем.

Джефф заморгал, потом кивнул.

– Спасибо, сэр, – сказал он. – Я это запомню.

– Хватит на сегодня серьезных разговоров, – улыбнулся Меррик. – Не годится перегружать юную голову слишком серьезными мыслями, так?

– Да, у меня голова немного кружится, – признался Джефф.

– Тогда в гостиницу, – дружески похлопал мальчика по спине Меррик. – Завтра тоже будет день. Долгий день.

В четверг они доехали до поворота на Гретна-Грин. Мэдлин за добрых двадцать миль начала всматриваться в дорожные указатели, молясь про себя, чтобы они проехали мимо. Погода прекрасная, никакой необходимости останавливаться нет. Они подъезжали все ближе, но Мэдлин не узнавала дороги, похоже, они направились в объезд маленькой деревни.

Успокоившись, она залюбовалась мелькавшим за окном пейзажем.

Вдруг Меррик, откашлявшись, резко стукнул в потолок. Кучер придержал лошадей, слуга спрыгнул вниз. Меррик, приоткрыл дверцу кареты, впуская внутрь яркий солнечный свет.

– Сворачивайте в Гретна-Грин, – приказал он. – Мы там остановимся на ночь.

– На ночь? – эхом повторила Мэдлин, когда дверца закрылась. – Но сейчас только половина четвертого. Почему нам не ехать дальше, пока не стемнеет?

– Мне нужно написать несколько деловых писем, – с решительным видом сказал Меррик. – Я хочу написать их засветло, в спокойной обстановке.

Вскоре карета уже катила по деревне. С тяжелым сердцем Мэдлин смотрела на знаменитую старую кузницу, в которой по традиции заключались браки. Места, где они с Мерриком много лет назад произнесли торопливую клятву верности, глубоко взволновали Мэдлин, хоть она и не подавала виду. Если не считать свежей побелки, кузница почти не изменилась. Деревня осталась такой же маленькой, и выбор мест для ночлега по-прежнему был ограничен.

К неудовольствию Мэдлин, Меррик остановил карету у той же самой гостиницы, где они провели свою роковую брачную ночь. Приказав кучеру позаботиться о лошадях, Меррик уверенно вошел в дом, как в свой собственный.

Хозяин приветствовал его по имени, спросил о здоровье, о делах. Меррик любезно ответил. Если визит в старую гостиницу и волновал его, по нему это было незаметно. Наверное, он много раз останавливался здесь во время поездок из родового гнезда в Лондон.

Мэдлин, как обычно, настояла на том, что сама оплатит свое проживание и зарегистрируется под собственным именем. Как только ее чемодан принесли в комнату, она тут же вытащила из него шаль.

– Вы уходите, мэм? – взглянула на нее Элиза.

– Да, прогуляюсь, – ответила Мэдлин. – Хочу подышать свежим воздухом.

Элиза скептически посмотрела на нее.

– Мне проводить вас?

Мэдлин покачала головой. Она не хотела, чтобы кто-нибудь, даже Элиза, знал о том, какая она на самом деле сентиментальная дурочка.

– Нет, спасибо. Я ненадолго. А ты разбери вещи и отдыхай.

В холле никого не было. Только полная женщина в сером саржевом платье и белом чепце щеткой стряхивала с ламп невидимую пыль. Вежливо кивнув, Мэдлин выскользнула за дверь. Охваченная тревогой, она со странной решимостью направилась к своей цели. Мэдлин действительно сердилась на Меррика за остановку здесь. Вполне можно было пересечь реку Сарк и остановиться в одной из новых гостиниц на главной дороге.

Ирония событий не укрылась от нее. Во время ее первого рокового путешествия в Гретна-Грин она ни разу не усомнилась в мудрости Меррика. Равно как не жалела о своем импульсивном решении бежать с ним. Надежда и радость пели тогда в ее сердце. Теперь в ее душе осталось только сомнение. Тогда они были очень молоды, и весь мир, казалось, ополчился против них. Теперь мир к ней равнодушен, а монотонное однообразие жизни отняло все надежды и радости.

Отец утверждал, что заплатил Меррику тридцать тысяч фунтов, вспоминала Мэдлин, шагая по узкой улочке. Она больше в это не верила. Розенберг сказал, что Меррик начал свой бизнес с помощью бабушки, той самой женщины, к которой они сейчас едут. Узнать правду будет легко.

Впереди показалась кузница. Слышались удары молота о горячий металл. Мэдлин сама не понимала, почему оказалась здесь. Наверное, после пережитого горя она хотела оживить в памяти краткие мгновения утраченного счастья. Глубоко вздохнув, Мэдлин пропустила повозку и решительно пересекла улицу.

На вымощенном булыжником дворе кузницы стояла, опираясь на дышло, сломанная двуколка. Лежавшая под старой железной скамейкой собака сонно тявкнула, заметив Мэдлин. Слабый ветерок принес едкий запах горячей золы и угля. Входная дверь была хорошо заметна. Мэдлин без размышлений, шагнула внутрь.

Закрыв за собой дверь, она повернулась и… едва не потеряла сознание.

У грубо отесанной стойки, знакомым жестом заложив руки за спину, стоял Меррик. В маленькой комнате он казался огромным. Повернувшись, он поднял бровь.

– Что-нибудь ищешь, Мэдлин?

Застыв у двери, она открыла рот, не в силах произнести ни. Жар кузнечного горна вдруг сделался почти невыносимым. Мэдлин надеялась, что ее глупый поступок останется между ними, но, увы, этого не случилось. За стойкой появился плотный лысый мужчина в кожаном жилете.

– Вот она, сэр, – сказал он, шлепнув на стойку толстую книгу в кожаном переплете. – Здесь все, начиная с 1818 года. Так какой месяц, говорите?

Меррик вытянул руку, словно приглашая Мэдлин подойти ближе.

– Это было в июле, дорогая? – спросил он. – Кажется, двадцать четвертого.

– Двадцать второго, – поправила Мэдлин, шагнув вперед.

Глаза Меррика удовлетворенно блеснули.

– Совершенно верно, милая! – сказал он. – Я просто хотел проверить, помнишь ли ты.

Мэдлин сердито прищурилась.

Не обращая внимания на возникшее напряжение, мужчина улыбнулся.

– Только счастливый муж помнит годовщину свадьбы! – заметил он, подмигнув Мэдлин, и открыл книгу.

– О, я эту дату никогда не забывал, – сухо ответил Меррик. – Всегда отмечал этот день и выпивал рюмочку, две… или двадцать.

Мужчина с любопытством взглянул на него и снова занялся книгой.

– Июль, июль, июль, – бормотал он, листая страницы мясистыми пальцами. – Скучный месяц. Мистер и миссис Маклахлан, говорите?