Знак Зевса - Анатолий Гаврилович Ильяхов

Рядом у металлического чана стоял человек с рукавицами, который замешивал очередную партию муки, добавляя по команде главного пекаря воду, соль и опару. Пекарь объяснил царю, что опара у него заготовлена впрок: из пшённой каши, но в иной раз из пшеничных отрубей, подкислена виноградным суслом и высушена на солнце. Так её можно использовать в течение года, не испортится.

На других разделочных столах помощники укладывали готовое тесто в специальные формы, которые помещали в лотки. Ненасытная печь, дышавшая изнуряющим жаром, прокалённая древесными углями и затем от них избавленная, изголодавшись в простое, в нетерпении ожидала очередную партию изделий. На печной дверце висело изображение горгоны Медузы: она угрожающе предупреждала посторонних, не причастных к такому важному событию, чтобы они не любопытствовали и ненароком не открыли печь. Иначе опара спадёт!

На уровне пола имелся ещё открытый очаг, на стенках которого выпекался лепёшечный хлеб. Его очень любил Филипп. Лепёшки быстро твердели до каменной прочности, но если их смачивали в воде, она становились как свежие и долго не теряли вкуса.

Для свадебного торжества помимо хлеба готовились фигурные выпечки: в этом случае в готовое тесто добавлялись фруктовые плоды, свежие или высушенные, или мёд, обязательно пряности. Выпекались всевозможные булочки, крендели в виде раскрытой ладони, пироги с начинками и лепешки с добавлением тёртого сыра, и ещё много-много разных печёных поделок. К десерту македоняне с детства имели особое тяготение! Филипп прихватил со стола аппетитно прожаренную булочку и с удовольствием съел.

На хозяйственный двор царь с Хейрисофосом попали, когда уже темнело. И здесь рабочий день для рабов и прислуги продолжался в свете факелов. Усердно готовились к свадебному пиру: повсюду обезглавленные куры и гуси, в ужасе блеяли овцы и козы, давились в крике упитанные бычки. Всё подчинялось воле царского заготовителя, он определял, кому из животных и птиц пришла пора расстаться с жизнью, а кому – позднее.

Внутренности забитых животных сваливались в большие ивовые корзины, которые тесно устраивали у забора штабелями. Из окровавленных рогожных мешков выглядывали отрезанные головы быков и прочей живности с белыми шарами выпученных глаз торчали отрубленные ноги. На изгороди висели свежие шкуры. Объевшиеся кровавой требухи дворцовые собаки слонялись по двору или мертвецки спали где попало. Хейрисофос непроизвольно вжал голову в плечи, ожидая взбучки, но царь не заметил непорядок.

– Я вижу, мои гости на свадьбе голодными не останутся. – Он хохотнул, посмотрел на домоправителя. – Успеешь? Свадьба через день!

Не ожидая ответа, Филипп оставил Хейрисофоса, а сам вернулся в кабинет. Элний немедленно доложил, что Антипатр вот-вот должен объявиться с докладом.

Глава 12. Похищение невесты

Знак Зевса

Миртала проснулась с рассветом, задержалась в постели, припоминая явления только что виденного сна. Картины были настолько необычными, странными, что девушка решила позвать Нектаба. Пусть объяснит…

Вошёл Нектаб, приветствовал, склонив низко голову:

– Госпожа, я с покорностью внимаю твоим словам.

Миртала помедлила, ещё сомневаясь, можно ли довериться чужому человеку. Всё-таки, отбросив колебания, решительно произнесла:

– Разгадай сон мой, халдей. Показался странным он мне. Во сне была ночь, чёрное небо, откуда на землю проливался ужасный ливень. Гремел гром и сверкали молнии. Одна молния неожиданно ударила в моё… моё…

Миртала вдруг смолкла, устыдившись собственной откровенности.

– Слушаю со вниманием твою историю, госпожа. – Нектаб был настойчив. – Я должен всё знать, иначе буду неточен в толковании твоего сна.

Девушка, пересилив неловкость, продолжила:

– Вдруг с неба сорвалась молния и неожиданно ударила в моё… чрево. Сразу нестерпимый жар охватил низ живота… От этого подобия огня я проснулась. Поначалу не могла двигать ни рукой, ни ногой. Что означает этот знак, если он послание богов?

Нектаб задумался. По желвакам, заигравшим на посеревшем от внутреннего напряжения скуластом лице, была заметна большая работа ума. Миртале показалось, что молчание затянулось. Наконец, он достал из-за пазухи мешочек, откуда появилась дощечка эбенового дерева с изображениями небесных светил: дневного – Солнца, и ночного – Селены. Оттуда же извлёк крохотные деревянные фигурки зверей. Двенадцать штук. Ещё достал семь камешков, по виду драгоценных. Выложил всё это на доску и стал вглядываться, не проронив ни слова. Лицо халдея опять изменилось, черты резко обострились, глаза исчезли под нависшими бровями. Миртала услышала хриплый голос, вещание которого, похоже, выходило из утробы Нектаба:

– О могучее Солнце и все боги, вдохнувшие жизнь человека! Ты внутренний огонь тел, огонь природы! О Творец Жизни, тепла и возгорания, причина всего рождённого! Ты – необъятное, неделимое вечное и вездесущее! Ты – потребность в свете, потому что ничего нет более страшного, чем твоё отсутствие! Ты само бессмертие, потому что восстаёшь с каждым восходом, умирая каждую ночь! Ты проходишь через двенадцать небесных домов, оставаясь в каждом тридцать дней – открой тайну сна Мирталы.

Миртала сжалась на постели в комок. Ей становилось жутко, но желание узнать, что хотят от неё боги, пересилило страх.

Нектаб вскоре просветлел лицом, глубокие морщины на лбу разгладились, будто он только что вернулся из дальнего путешествия. Она услышала:

– О госпожа, прежде скажи мне год, день и час, когда ты родилась.

Услышав ответ, Нектаб принялся вычислять, шевеля бледными сухими губами. Переставив яркие камешки внутри кругов на эбеновой доске, произнес:

– Боги поведали мне, что через сон твой они сообщают тебе. Если позволишь, госпожа.

Миртала нетерпеливо перебила:

– Говори, халдей. Я хочу знать!

– Повинуюсь, госпожа. Сон, который привиделся тебе под утро, – а в такое время все сны несут знамения, – вещает, что Аммон-Ра, мой бог, по-вашему Зевс, выбрал тебя своей возлюбленной. Он выбрал тебя, чтобы ты родила сына, которого он одарит великими способностями.

Миртале показалось, будто земля качнулась под ней. Халдей продолжал:

– Сын Зевса, твой сын, станет непобедимым воином. Многие народы признают в нём царя. Он создаст огромное царство, в котором его будут почитать как бога. О нём будут слагать легенды, потому что подобного бесстрашного героя никогда не родит ни одна земная женщина в мире. Такова воля Зевса.

– Халдей, ты говоришь слова, которым трудно поверить! – чуть ли не вскричала девушка. – Свадебную ночь я проведу с супругом моим, царём Филиппом!

– О моя госпожа, я не стану опровергать твои сомнения, но скажу, что боги являются людям только во сне и делают они с ними все, что пожелают. Боги не могут являться наяву – это опасно для жизни смертных. Вспомни фиванскую царицу Семелу, мать Диониса от Зевса. Зевс исполнил ее пожелание, явился к ней в своём божественном обличье, тем самым испепелив Семелу огнём своим.

– Но если сын мой