Свеча Хрофта - Дарья Зарубина

— Хорошо, — отозвался Хаген, радуясь, что может прекратить этот мучительный для них обоих разговор. — Обещаю. А теперь уходи и не трать силы.

— Я попытаюсь… пробить купол снаружи… Будь осторожен, мой мальчик.

Он тотчас почувствовал, что она отступила. Пульсирующая боль за правым глазом исчезла. И теперь он мог обдумать слова волшебницы. Он решил, что передаст их Хедину слово в слово, за исключением, пожалуй, нравоучительного совета укротить свою злость. Ярость была лучшим источником силы, и теперь тан не предпринимал попыток погасить бушевавшую в его душе стихию. Он не собирался прощать Хрофту его предательство, он почти ненавидел Отца Дружин.

Волшебница сказала, что Девчонка хитра и задумала что-то такое, чего он не в силах предвидеть. Тан усмехнулся. Что бы ни задумала самонадеянная смертная, он сумеет преподать ей урок. Не зря же он всю свою жизнь был учеником Хедина — хитрейшего, умнейшего, осторожнейшего из Магов Поколения. Эти качества помогли Хедину стать одним из Новых Богов. И Хаген изо всех сил старался думать, как его Учитель. Но то, что произошло дальше, не укладывалось ни в какие рамки.

Он ждал засады, хитрых ударов, скрытых в лесной чаще лучников. Чем еще могла удивить его деревенская простушка, каким-то чудом заманившая в свой лесной лагерь полторы сотни людей?

И все же он был несказанно удивлен, когда перед ним появились они. Полторы сотни. Одетое как попало, в нагрудниках, кольчугах, армяках, странных куртках и слишком узких плащах, убогое воинство Хрофта и его девки двинулось навстречу людям тана так, словно было неуязвимо для копий, стрел и мечей. Бедняги напоминали балаганных ряженых. И Хагена невольно кольнуло холодной иглой недоброе воспоминание — такое же нелепое и смешное воинство Брана Сухая Рука.

Здесь неоткуда взяться магии, напомнил себе тан. Купол выбрал все, и Девчонка так же уязвима, как все простые смертные. Но мерно двигавшееся навстречу тысяче Хагена смехотворное воинство производило странное впечатление. Воины недоуменно смотрели на тана, ожидая сигнала к атаке.

— Земля и люди! — крикнула Девчонка. И этот клич словно ножом полоснул хединсейского тана.

— Земля и люди! — подхватили остальные. И полторы сотни ряженых, что звали себя теперь воинством Одина, перешли с шага на отчаянный бег.

Девушка взмахнула рукой, и Хаген заметил на ней нагрудник из кожи снежной змеи. Тот самый нагрудник, что сделал себе Хрофт, когда они вместе выступили на стороне Хедина против прежних хозяев Упорядоченного. Они вместе убили эту змею. И вид темной изумрудной чешуи, напоминавший о преданной дружбе, поднял в душе Хагена новую волну ярости.

Послушные его приказу, люди бросились в атаку. Уже вот-вот обрушатся на пестрые ряды лесного воинства мечи хединсейцев.

— Ложись, — крикнула Девчонка, и ее ряженые все как один самым жалким образом растянулись на земле.

И каково же было удивление Хагена, когда в ближайшем лесу что-то защелкало и зарокотало. И первые ряды его войска словно натолкнулись на неведомую стену. Будь у тана хоть немного сил, он заметил бы засаду магическим зрением.

Но сейчас, казалось, собственные глаза подводили его. Он не видел стрел или пущенных из пращи камней, но его люди падали один за другим. И на их одежде расцветали алые пятна. И тан потрясенно наблюдал, как один за другим его воины ложились на землю, следуя примеру неприятеля, чтобы защитить себя от невидимых жал. Казалось, они никак не могли поверить, что их тан, сам Хаген, мог попасться в ловушку и не сумел защитить своих людей.

— Не сметь! Вперед! — в бешенстве орал он, на бегу со всей силы пнул в бок упавшего воина и стрелой рванулся туда, где лежал на земле вражеский отряд. Треск и грохот прекратились в одно мгновение. Видимо, подумал Хаген, купол действительно быстро поглощает магию. И даже сам Хрофт не способен противостоять ему. Приободрившиеся воины тана бросились на врага. И, как признался себе Хаген, новые соратники Хрофта сражались отчаянно, как берсерки. Они ловко вскакивали на ноги и уверенно отражали удары хединсейских мечей. Но все же люди Хагена теснили их, заставляя отступать все дальше. Воодушевленный тан вскочил на небольшой пригорок и собирался уже отдать новый приказ, как земля под его ногами вспучилась и рванулась куда-то вперед. Тан кубарем скатился с пригорка, который в одно мгновение превратился в огромного стального клопа, с зеленых, кое-как заплатанных боков которого лениво отваливались куски до поры скрывавшего его дерна. Чудовищная машина, ревя и разрывая землю, выбралась из неглубокой ямы и заворочалась, давя воинов тана. Сам Хаген едва избежал ее ужасающих длинных колес. Он вскочил и попытался вонзить меч в броню. Известный всему Хьёрварду и сопредельным мирам Голубой клинок пропорол толстый лист стали. Хаген рванулся, пытаясь вытащить меч, но напрасно — Голубое лезвие победы намертво стиснули железные челюсти механического чудовища. Разразившись проклятьями, Хаген бросил меч, снова едва успев увернуться от неистово ворочающегося механизма, поднял клинок одного из погибших воинов и сумел отразить сильный удар противника в рогатом шлеме. Тот был искусен, но не слишком силен. И Хаген ловко парировал выпад, другой. Молниеносное движение — и его меч угодил в плечо врагу. Противник вскрикнул высоким, немужским голосом, но тотчас с рычанием бросился на тана. Хаген знал, как воспользоваться тем, что его противник теряет самообладание. Оставалось лишь покончить с ним и попытаться достать Девчонку. Та вскочила на броню стального клопа следом за высоким альвом в зеленом плаще, с удивительной точностью посылавшего стрелу за стрелой в самую гущу боя, умудряясь не задеть своих. Хаген приготовился к новой атаке воина в рогатом шлеме. Поворот, выпад. И с ним будет покончено. А потом…

Он не успел схватить ускользавшую мысль.

— Ландхильд, — крикнула Девчонка, — вниз!

Противник Хагена рухнул как подкошенный одновременно с тем, как Дечонка метнула в толпу какую-то склянку. Оглушительно грохнуло, полыхнуло, накрыло волной пыли, земли и горячего воздуха. Тан упал. На него навалилось беспамятство.

Первым, что почувствовал хединсейский тан, когда сознание вновь вернулось к нему, были веревки. Крепкие веревки и ремни, стягивавшие руки и ноги, опутавшие все тело. Он понял, что лежит на траве. Но с удивлением обнаружил, что под голову ему подложен свернутый плащ, раны его промыты и перевязаны, а над ним между деревьями растянут полог, защищающий от беспощадных лучей солнца.

Хаген приоткрыл глаза и огляделся. И сердце тотчас сжалось от горечи, потому что он увидел своих людей. Большей частью пленных. Но невдалеке ровными рядами лежали накрытые плащами мертвые. И среди множества плащей хединсейцев лишь изредка виднелись разноцветные пятна — плащи или куртки погибших врагов.

— Как ты чувствуешь себя, тан Хаген? — тихо спросил кто-то, все это время сидевший немного поодаль, прислонившись спиной к вековому дубу, древнему, как и он сам, мощному, крепкому, но хранящему на себе следы многих непогод.

— Как ты смеешь спрашивать меня, как я себя чувствую? — огрызнулся Хаген. — Неужели у тебя не осталось ни капли совести, Старый Хрофт?