Солдат до последнего дня. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933-1947 - Альбрехт Кессельринг

С октября 1942 года британская 8-я армия прошла половину Северной Африки – около 2500 километров. Худшие зимние месяцы ее войска провели на марше в пустыне, где были вынуждены преодолевать всевозможные трудности и лишения. Из-за недостаточного количества дорог они не могли двигаться параллельными курсами, и потому походные порядки частей и соединений армии оказались сильно растянутыми. Следовательно, были основания полагать, что на ее участке фронта в течение по меньшей мере нескольких недель будет царить затишье.

На Западном фронте стратегическая концентрация войск вторжения значительно продвинулась и шла полным ходом. В этом плане Эйзенхауэр опережал Монтгомери, но в том, что касалось боевой мощи, оценивать две группировки следовало наоборот. Это неизбежно приводило к мысли о том, чтобы атаковать противников по очереди, начав с запада, и за счет нанесения серии ударов оттянуть момент наступления войск альянса по крайней мере на несколько недель или даже месяцев. Чтобы достигнуть этой цели, необходимо было нанести противнику настолько тяжелый урон в живой силе и технике, чтобы у него возникла необходимость в подкреплениях, которые пришлось бы перебрасывать издалека. Дерзкий удар по противнику, который нарушил бы весь ход его приготовлений к наступательной операции, сулил наибольший успех, хотя подходящий момент для того, чтобы перехватить инициативу у 8-й армии, еще не наступил. В то время как на Южном фронте все еще сохранялась возможность без особого риска избегать столкновений с войсками противника, наша задача на Западном фронте, помимо нанесения силам альянса максимально возможных потерь, состояла в том, чтобы продвинуть линию фронта вперед на том участке, на котором мы были бы в наибольшей степени гарантированы от неизбежных в любой войне неприятных случайностей и который легче всего было бы оборонять. Рассчитывать на успех в неизбежных лобовых столкновениях мы могли только в том случае, если бы нам удалось сковать передовые части противника и использовать все возможности для улучшения собственных тактических позиций. Больших результатов можно было ожидать в случае захода противнику во фланг. Местность в центральной части фронта (Сбейтла, Кассерин) была вполне удобной для такого рода маневра и давала нам следующие преимущества.

Бросок в северо-западном направлении мог иметь большое стратегическое значение. Ближайшим объектом атаки могла бы стать Тебесса, важный узел шоссейных и железных дорог, средоточие огромных складов самого разнообразного характера. Прорыв в этом районе дал бы возможность провести рейд по коммуникациям противника и тем самым создать опасную ситуацию для его неопытных, необстрелянных войск.

Моторизованные части Роммеля могли бы достичь плацдарма, передвигаясь короткими рывками; благодаря низкой плотности населения в местности, где происходили описываемые события, высокий уровень скрытности маневров был им обеспечен.

Для частей под командованием фон Арнима, действовавших на Западном фронте, расстояния, которые им предстояло покрыть, также не представляли никакой проблемы. Поскольку американский фронт еще не стабилизировался, им было нетрудно совершить маневр, который мог оказаться решающим.

Внезапную решительную атаку нужно проводить, не теряя темпа. Важен был каждый день. Нужно было включить в состав ударной группировки каждого солдата, которого можно было снять с позиций в обороне. Любой возможный прорыв противника на Западном фронте был бы компенсирован успешным рейдом по тылам противника. Операция должна была позволить нам приобрести свободу маневра, необходимую для массированного наступления против войск Монтгомери с участием всех имеющихся в нашем распоряжении сил и средств. Вероятность того, что в критический момент британцы опередят нас, начав наступление на «линию Марета», была невелика, но, если бы наши удары по войскам Эйзенхауэра побудили Монтгомери предпринять атаку раньше, чем мы ожидали, нам пришлось бы срочно перебросить обратно 90-ю легкую дивизию. Любая контратака подобного рода должна была в качестве цели ставить захват плацдарма для наступления Монтгомери и только в случае ее достижения могла считаться успешной – такую крупную операцию, как наступление на Марет, нельзя было начинать без подготовки. Позиции в районе Марета представляли собой линию естественных укреплений, усиленных блокгаузами и долговременными огневыми точками. При этом даже успешный фронтальный удар по этим укреплениям не мог дать длительного стратегического эффекта, поскольку наступление с «линии Марета», даже приведя к прорыву обороны в районе Акарит, увязло бы в солончаковых болотах Чотт-эль-Джерида. При всей слабости нашего передового рубежа обороны – «линии Марета» – она все же была достаточно прочной для того, чтобы дать возможность в случае необходимости выбить противника с захваченного плацдарма, что и было продемонстрировано, когда британцы в самом деле стали ее штурмовать. Слабым местом этих укреплений было то, что их можно было обойти с правого фланга; но даже это не представляло собой непосредственной опасности, поскольку сама местность затрудняла противнику маневр, и это давало германским войскам вполне достаточно времени для перегруппировки. Обходной маневр британцев невозможно было бы скрыть. В то же время его можно было замедлить с помощью контратак и ударов с воздуха. И наконец, суровая и негостеприимная пустыня, разделявшая две группировки войск альянса, также делала условия благоприятными для оборонительных действий.

Существовало много моментов, мешающих реализации этого простого плана. Система командования и управления войсками не была приспособлена к условиям театра военных действий. Верховное командование вермахта заявило о своем согласии на создание общего командования группировки, но предприняло все меры для того, чтобы все руководство войсками было полностью отдано Роммелю. Несмотря на то что план операции против группировки вторжения альянса был зафиксирован на бумаге и обговорен на словах и при том что не существовало никаких сомнений по поводу шагов, которые следовало предпринять для подготовки к осуществлению наших замыслов, единое ответственное командование так и не было сформировано. К сожалению, в течение двух решающих в этом смысле дней меня не было в ставке фюрера, и потому я не смог вовремя поправить положение. Мой начальник штаба пытался добиться от итальянского Верховного командования обнародования приказа об изменениях в высшем эшелоне командования африканской группировки, которые были предусмотрены договоренностями, но его усилия оказались тщетными. Таким образом, 5-я танковая армия должна была действовать в соответствии с собственным оперативным планом, считая само собой разумеющимся, что остальные войска будут согласовывать с ним собственные маневры. С другой стороны, Роммель чувствовал, что ему удалось сохранить свободу действий.

Планом предусматривалось, что Роммель, обладавший большим опытом ведения боевых действий в пустыне, нанесет мощный удар по британской 8-й армии одновременно с наступлением других частей наших войск на позиции группировки Эйзенхауэра. 22 февраля 1943 года я имел длительную беседу с Роммелем в его боевом штабе неподалеку от Кассерина и обнаружил, что он находится в подавленном состоянии. Казалось, что он не проникся ощущением важности стоящей перед ним задачи и не очень верил в успех предстоящей операции. Меня особенно поразило его плохо скрываемое стремление как можно скорее и с как можно меньшими потерями отойти назад к южным оборонительным рубежам, где с начала февраля войсками командовал маршал Мессе. Явная апатия Роммеля свидетельствовала о его нежелании или неспособности понять значение проводившегося в тот момент рейда в направлении Тебессы. Мой разговор с командующим 5-й танковой армией, которому я приказал встретить меня на аэродроме, понравился мне еще меньше. Он был очень односторонним и в конце концов привел к тому, что я, еще раз оценив ситуацию в моем штабе во Фраскати, отдал войскам, продвигавшимся в направлении Тебессы, приказ отойти назад.