Драконье крыло - Трейси Хикмэн

Тем временем они подошли почти вплотную к разбитому кораблю, и верховный замедлил шаг и поднял руку, чтобы остановить тех, кто шел за ним. Хотя в этом не было никакой необходимости. Копари уже и так остановились как вкопанные в десяти шагах позади своего предводителя.

Верховный головарь сердито оглянулся на своих подчиненных и уже собрался было обозвать их всех трусами, но, поразмыслив, решил, что оно и к лучшему. Если он отправится к богам один, это будет выглядеть куда внушительней. Даррал покосился на главного жирца.

– Вам, наверное, лучше остаться здесь, – сказал он. – Это может оказаться опасным.

Поскольку Даррал Грузчик никогда в жизни не заботился о его здоровье и благополучии, главный жирец заподозрил – вполне справедливо, – что раз головарь сделался вдруг таким внимательным, то это неспроста, и отказался наотрез.

– Я бы сказал, что этих бессмертных существ подобает встречать именно главе церкви, – надменно заявил он. – Более того, я хотел бы просить, чтобы вы предоставили вести беседу именно мне.

Буря улеглась, но надвигалась новая (как же на Древлине, и без бури!), так что у Даррала не было времени спорить. Головарь ограничился тем, что проворчал себе под нос что-то насчет пустой вагонетки, которая гремит громче. И вот верховный головарь со спутником направились к разбитому корпусу корабля. Позднее их отвага была воспета в многочисленных песнях и преданиях. (Хотя надо заметить, что особой отваги им не потребовалось: копарь донес, что существо, которое он видел, было маленьким и довольно хрупким на вид. Но вскоре им понадобилось настоящее мужество.) Оказавшись у корабля, верховный головарь на секунду растерялся. Ему раньше никогда не приходилось говорить с богом. На ежемесячные церемонии сошествия ельфы являлись в огромных крылатых кораблях, забирали воду, сбрасывали свои дары и улетали обратно. «Неплохой способ вести дела», – печально подумал головарь. Он уже открыл было рот, чтобы объявить маленькому и хрупкому богу, что его слуги явились к нему, когда из корабля вылез бог, которого никак нельзя было назвать ни маленьким, ни хрупким.

Бог был высокий, с черной бородой, расчесанной надвое, и длинными черными волосами, падавшими ему на плечи. Лицо у него было суровое, глаза жесткие и холодные, как коралит под ногами. В руке у бога было оружие из блестящей стали.

Узрев это ужасное существо, главный жирец начисто забыл о том, что он глава церкви, и бросился бежать сломя голову. Большинство копарей, видя, что церковь покидает их, решили, что наступил конец света, и последовали примеру жирца. На то, чтобы остаться на месте, хватило духа лишь одному – тому самому, который увидел маленького бога. Хотя, возможно, он просто решил, что ему терять нечего.

– Ну и хрен с ними, – проворчал Даррал. Потом поклонился богу – так низко, что его длинная борода коснулась земли.

– Вашество, – почтительно сказал верховный головарь, – мы приветствуем вас в нашем королевстве. Вы пришли судить нас?

Бог посмотрел на него, потом обернулся к другому богу (головарь про себя застонал – сколько ж их там еще?) и что-то сказал ему. Но в словах бога не было смысла – сплошное бормотание. Второй бог – лысый, дряблый и неуклюжий, по крайней мере на взгляд Даррала Грузчика, – покачал головой.

И верховный головарь догадался, что боги не поняли ни слова из того, что он сказал.

В этот миг Даррал Грузчик осознал, что Сумасшедший Лимбек – вовсе не сумасшедший. Потому что это – не боги. Боги его поняли бы. А это смертные, такие же, как и он сам. Они прилетели на корабле-драконе. А это значит, что ельфы, которые каждый месяц спускаются к ним на таких же кораблях, скорее всего тоже смертные. Если бы Кикси-винси вдруг перестала работать, если бы каждая крутилка перестала крутиться, каждый рычаг перестал двигаться, каждая гуделка перестала завывать, верховный головарь и то не был бы потрясен больше, чем теперь. Сумасшедший Лимбек прав! Судного дня не будет! Они никогда не попадут в царства небесные! Рассматривая богов и их разбитый корабль, Даррал понял, что боги и сами не могут выбраться с Древлина!

И тут отдаленный раскат грома напомнил головарю, что у него нет времени стоять и пялиться на этих «богов». Разочарованный, рассерженный, головарь пввернулся к «богам» спиной и зашагал обратно к городу.

– Подождите! – раздалось позади. – Куда же вы? Даррал вздрогнул и обернулся. Из корабля появился третий бог. Это, должно быть, был тот самый, которого видел копарь: этот бог и в самом деле был маленький и хрупкий. Это был ребенок! Неужели это он обратился к Дарралу с понятными словами? Или ему только показалось?

– Приветствую вас. Я – принц Бэйн, – сказал ребенок. Он говорил на языке гегов очень чисто, хотя и с запинкой, так, словно ему кто-то подсказывал. Одной рукой он сжимал перо, висевшее у него на шее. Другую руку вытянул вперед ладонью в традиционном жесте приветствия, принятом у гегов. – Мой отец – Синистрад, мистериарх Седьмого Дома, правитель Верхнего царства.

У Даррала Грузчика дух захватило. Он никогда в жизни не видел столь прекрасного существа. У мальчика были золотые волосы, ярко-голубые глаза, и весь он сиял, словно полированные детали Кикси-винси.

«А может, я ошибся? Может, Сумасшедший Лимбек все-таки не прав? Это существо не может быть смертным!» И откуда-то из глубины веков, прошедших со времен Разделения, явилась к Дарралу забытая фраза: «И маленький ребенок поведет их за собой».

– Приветствую вас, принц Б-бэйн, – ответил головарь, запнувшись на имени, которое в его языке не имело значения. – Вы пришли судить нас?

Мальчик моргнул, потом холодно ответил:

– Да, я пришел судить вас. Где ваш король?

– Я, вашество, верховный головарь, правитель моего народа. Вы, вашество, окажете нам большую честь, если соизволите посетить наш город.

Верховный головарь нервничал – надвигалась буря. Боги, наверно, не боятся молний и града, и Дарралу было как-то неловко сообщать им, что верховные головари боятся. Однако мальчик вроде бы вошел в положение Даррала и сжалился над ним. Он бросил взгляд на своих спутников – Даррал решил, что это, должно быть, слуги или телохранители бога, – потом кивнул, показывая, что он готов, и оглянулся по сторонам, как бы ища, на чем они поедут.

– Я прошу прощения, вашество, – промямлил верховный головарь, густо покраснев, – но нам придется… мнэ-э… идти пешком.

– Пешком так пешком! – согласился бог и весело зашлепал по лужам.

Лимбек сидел в холодной штаб-квартире СОППа и писал речь, которую собирался произнести сегодня вечером на митинге. Он сдвинул очки на лоб и писал, писал, писал, заливая чернилами все вокруг и совершенно не обращая внимания на созданный им хаос. Эпло сидел рядом, а пес лежал у его ног.

Патрин был человек спокойный, молчаливый, ненавязчивый. Временами казалось, что его просто нет в комнате. Он сидел, развалившись в низеньком креслице, вытянув длинные ноги, и лениво созерцал царящий вокруг деловой беспорядок. Его забинтованная рука машинально почесывала пса за ухом.