Отблески Версаля - Наталия Николаевна Сотникова

не подтверждены материально. Этот призыв к родительским чувствам короля возымел свое действие: он купил для детей поместья за 173 тысячи гульденов и наотрез отказался высылать Вильгельмину из Берлина. К тому же, к великому неудовольствию Юлии, Фридрих-Вильгельм почти каждый день либо обедал, либо ужинал у матери своих детей. В этом пункте ее требований барышне фон Фосс пришлось уступить. То ли 25, то ли 26 июня в часовне замка Шарлоттенбург состоялось ее бракосочетание с королем по обряду «с левой руки». Однако она и в дальнейшем не оставила попыток оказывать свое «хорошее» влияние в противовес «пагубному» воздействию его побочной, противной всем нормам нравственности семьи. Она прилагала все усилия к тому, чтобы удержать Фридриха-Вильгельма от посещений бывшей любовницы и не упускала никакой благоприятной возможности дать Вильгельмине почувствовать разницу в их положении.

Возвращаемся к дневнику графини Софи-Мари фон Фосс.

Июнь 1787 года: «Моя племянница сегодня со слезами сообщила мне, что она уже восемь дней как тайно повенчана с королем, однако просила меня хранить о сем молчание. Это глубоко опечалило меня, и я не могу при самом искреннем желании отделаться от чувств отвращения и неприятия сей истории, каковая является совершенно недопустимой, сколько бы мнимых оснований для этого ни хотели бы привести. Ее совесть будет достаточно напоминать ей об этом, и она никогда более не будет опять спокойной. — Она долго сопротивлялась, но страстно влюблена в короля и после того, как отдала ему свое сердце, позволила уговорить себя. Невзирая на свой ошибочный поступок, она остается благородным, достойным внимания созданием, и я знаю, что ее должно оправдать, ибо после сего случая она никогда не может быть вновь счастлива».

Недолгое счастье морганатической супруги

В начале августа Юлия сообщила тетке, что король отправился в Богемию, а она уезжает в Берлин, чтобы причаститься, затем в сельскую местность к родным и оттуда подать прошение об отставке, чтобы не оставаться более при дворе.

1 августа Вильгельмину постигло страшное несчастье: в возрасте восьми лет после немногих дней заболевания лихорадкой внезапно скончался сын Александр. Это коренным образом меняло ее положение и привело к глубокому кризису в отношениях с королем. Тот воспринял смерть Александра как наказание за свои грехи. Именно тогда художник Антон Граф написал второй наиболее известный портрет Вильгельмины в траурном платье. Несчастье сыграло свою роль: родители обратилась к вере, и отказ от греховной любви породил чистую духовную дружбу (с. 39). Тем временем двусмысленное положение Юлии фон Фосс тяжко угнетало молодую женщину.

Ноябрь 1787 года: «Юлия получила титул графини фон Ингенхайм. Бедняжка пишет мне, что чувствует себя ужасно несчастной. Ей всем сердцем безумно жалко Энке, но та оказывает на короля такое же влияние, как и прежде».

Январь 1788 года: «Бал у короля, где кронпринц старший, сын Фридриха-Вильгельма II, впервые встретился с Юлией в качестве графини фон Ингенхайм, что для обоих стало очень неприятным моментом. Бедняжка, какое болезненное положение для нее».

Но, видимо, со времен молодости графини Мари-Софи фон Фосс ветер перемен повеял и при чопорном и лицемерном прусском дворе. Юлию, которая, даже в положении морганатической супруги, в принципе, при живой жене Фридриха-Вильгельма суть не что иное, как его любовница, принята в самом высшем обществе. Ее приглашают к супруге покойного Фридриха Великого, к официальной жене правящего короля. Ко всем принцам-сыновьям.

— Я не понимаю сего! — восклицает тетушка в недоумении.

Вдова Фридриха Великого дает торжественный ужин и спрашивает у Фридриха-Вильгельма, должна ли она пригласить Юлию. Тот, разумеется, сказал «да». На ужине Юлию посадили за стол напротив короля. Тетушка увидела в этом подрыв всех устоев приличия. «Я нахожу в высшей степени неправильным со стороны старой королевы пригласить ее лишь для того, чтобы польстить королю». Через несколько дней в дневнике появляется новая запись: «Старая королева вновь пригласила Ингенхайм. Я полагаю, что она проявила себя в этом деле столь недостойной и слабой. Как сие только возможно».

21 декабря 1788 года: «Юлия очень просила меня оказать ей поддержку в предстоящем ей испытании (приближалось время родов). На следующий день меня попросил об этом король, и у меня не хватило духу ответить „нет“».

2 января 1789 года графиня фон Ингенхайм родила сына. 4 января его окрестили Густав Адольф Вильгельм, восприемниками от купели были брат Юлии (будущий министр), министр Бишофсвердер и графиня Мари-Софи фон Фосс. Король провел почти целый день у постели роженицы, подарил ей шкатулку с 50 000 талеров и свой портрет в рамке, инкрустированной бриллиантами.

Вначале все обстояло вполне благополучно, но роженица не щадила себя, слишком рано встала с постели и очень сильно простудилась. К тому же ей постоянно отравляло сознание влияние Вильгельмины на короля, хотя она не могла пожаловаться на ослабление внимания с его стороны. 5 февраля состоялся большой прием при дворе, и она непременно хотела присутствовать на нем. 24 февраля у Юлии началась лихорадка, сопровождаемая сильным кашлем. Врачи сразу заподозрили скоротечную чахотку. 25 марта молодая женщина скончалась в замке, в той же комнате, в которой родила сына.

Король был вне себя от горя. В довершение ко всему в народе немедленно пошли слухи, что Юлию отравила Вильгельмина посредством стакана лимонада. Об этом немедленно донесли Фридриху-Вильгельму, и он велел произвести вскрытие. Однако никакого присутствия яда не обнаружили, а состояние легких безоговорочно указывало на истинную причину смерти.

Согласно ее желанию, молодую женщину погребли в церкви родного Буха, но, опять-таки согласно воле покойной, не в фамильном склепе, а в середине церкви, под куполом, близ алтаря, где захоронение обозначалось лишь небольшим углублением, закрытым плитой с изображением женщины, но без имени, только с гербом внизу. Однако впоследствии во время реставрационных работ в церкви, проводившихся два раза (в 1950–1953 и 1995–2000 гг.) в могиле не было обнаружено никаких останков. Отсюда делается предположение, что Юлию похоронили в парке, где поставили памятник, зарисованный и описанный писателем Т. Фонтане.

«Очень темная аллея приводит нас к отдаленной площадке, вокруг которой благородные ели образуют овал. Посреди него возвышается памятник, на передней части его расположен барельеф: ангел смерти набрасывает на умирающего свой покров, и на его лике сквозит улыбка, в то время как из его рук падает венок из роз».

Никакого имени на памятнике нет (Фонтане относит это за счет старинного обычая: когда в семье умирал любимый ребенок, родители, а также братья и сестры договаривались, больше уже никогда не произносить его имя). Надпись гласит: «Soror optima, amica patriae, vale!»[34].