Тайный орден - Тимур Лукьянов

ристалище, и не годилось настоящему воину упускать такую великолепную

возможность для пробы сил. К тому же, Гуго де Пейн уже пообещал двум знатным

дамам, жене и дочери дяди, принять участие в этом турнире.

Пасху де Пейн отпраздновал вместе со всеми постояльцами гостиницы. Весь день

Гуго наблюдал за праздничным действом. Благо, из окна его гостиничной комнатушки

было видно вполне достаточно: фасад собора, ворота дворца и кусок площади между

ними. Сначала из дворцовых ворот вышла процессия знати. Солдаты в начищенных до

блеска кольчугах и шлемах торопливо раздвигали своими щитами толпу перед

герцогом, обоими графами и их придворными. Народ расступался живым коридором и

приветствовал своих правителей неистовым шумом, по-видимому, означающим его,

народа, великую радость. Гуго, рискуя выпасть со второго этажа, чуть ли не весь

высовывался из окошка, желая разглядеть среди приближенных герцога своего дядю.

И это де Пейну удалось. Дядя в парадных одеждах шел в свите герцога Нижней

Лотарингии рядом с баронами Ремботом Кротонским и Бернаром да Сент-Вале.

В лучах весеннего солнца сверкало золото, искрились драгоценные камни,

отливали перламутром жемчуга. Медленно процессия знати пересекла площадь и

скрылась в храме. Затем, под беспрерывные молитвенные песнопения из ворот дворца

появилась другая процессия, возглавляемая епископом Лютехским, и несущая в дар

городской церкви частицу мощей святого Августина. На широком крыльце собора под

восторженный рев горожан ковчежец с мощами торжественно приняли архиепископ

Шартра и епископ Труа. Когда стало темнеть, на площади зажглись тысячи свечей и

сотни факелов, а потом, опять же со свечами и факелами, состоялся крестный ход

вокруг собора, и это выглядело очень красиво. Тогда Гуго спустился вниз и принял

участие в крестном ходе, а потом пировал за общим столом, устроенным бесплатно

для постояльцев хозяином гостиницы по случаю праздника.

В первое утро после Пасхи де Пейн наскоро позавтракал в гостиничном трактире

остатками праздничной трапезы и направился в Сторожевой замок, где все это время

на конюшне дожидалась его верная пегая лошадь. Несмотря на ранний рассветный

час, в городе чувствовалось необычное оживление. Всюду сновали люди, а вдоль

главной улицы, предвкушая бойкую торговлю, одну за другой открывали свои лавки

купцы. Наиболее верующий люд уже толпился у ворот храма, а нищие заранее

занимали места на ступенях собора в предвкушении обильного подаяния, ибо

праздник продолжался.

Даже со стороны города вход в Сторожевой замок на ночь закрывали, и

подъемный мост был все еще поднят, когда де Пейн приблизился к нему. Не он один

желал попасть в этот замок как можно раньше. Внутри крепости размещался основной

городской арсенал и оружейные мастерские, а многие сеньоры, готовясь к турниру,

желали подправить что-нибудь в своем вооружении. Они посылали в замок своих

людей, и Гуго, единственному здесь опоясанному рыцарю без прислуги, пришлось

некоторое время ждать в довольно большой компании чужих слуг и оруженосцев.

Наконец, пропел рожок, и с ужасным скрежетом мост опустили. Все ожидающие,

по очереди называя себя стражникам, прошли под арочным сводом ворот и оказались

во дворе, где недавно проснувшиеся солдаты и обслуга гарнизона приводили в

порядок себя, свое оружие и лошадей. Отовсюду слышались окрики сержантов и

ругань невыспавшихся конюших. Посреди двора Гуго де Пейн заметил группу

командиров и узнал среди них Андре де Монбара.

Гуго подошел ближе. Андре отдавал распоряжения, глаза его были красными, и

под ними залегли полукруглые тени. Похоже, друг де Пейна был на ногах всю

прошедшую ночь. Выждав, когда командиры караулов, получив указания, разошлись

по своим постам, Гуго приблизился к де Монбару.

— Доброе утро, дружище! Что это вид у тебя сегодня какой-то осоловелый?

Наверное, весело провел ночку? — Шутливо поприветствовал де Пейн друга.

— У меня неприятности, Гуго, — не обращая внимания на шутку, серьезным

тоном произнес де Монбар.

— Что случилось?

— Скверная история. Тот рыжий парень, разбойник Бертран, прямо на Пасху

помер у меня в башне.

— Ну, так и что же? Одним негодяем стало меньше. Я слышал, что его хватил

удар.

— Кто тебе сказал?

— Аббат Мори. Я беседовал с ним накануне праздника.

— Странно. Я-то считал, что никто точно не знает, что на самом деле

случилось с Бертраном. Его нашли мертвым вскоре после ужина. Повреждений на

теле не было, но граф Стефан убежден, что Бертрана отравили, хотя явных

доказательств у графа и нет. Но как он взбешен! Он вызывал меня, и целый час

распекал, не стесняясь в выражениях. Ведь это я отвечаю за всю городскую и

тюремную стражу. А еще он подозревает, что Бертрана отравил, если и не ты сам, то

уж точно кто-то из твоих друзей, чтобы помочь тебе избежать судебного поединка.

Поэтому лучше не попадайся этому графу Стефану на глаза. А еще лучше, уезжай из

города, пока все не уляжется.

— Но я должен выступать на турнире. Я пообещал двум дамам и своему

двоюродному дяде, Гуго де Сент-Омеру, виночерпию герцога Готфрида Бульонского.

— Так твой дядя служит у лотарингского герцога виночерпием?

— Ну, да.

— И ты разговаривал с ним о судебном поединке с Бертраном?

— Да, а что тут такого?

— Видимо, твой дядя очень влиятельный человек при дворе герцога. И это

объясняет, почему, ужиная с графами после крестного хода, когда разговор коснулся

предстоящего турнира, герцог Бульонский ни с того ни с сего высказал странное

пожелание, чтобы судебных поединков на турнире не было. А ведь герцог не мог

знать о намерениях Стефана, и Стефан сразу насторожился, а потом, когда доложили,

что Бертран найден в башне мертвым, Стефан просто взбесился. Он покраснел от