Отступник на краю империи - Ян Анатольевич Бадевский

Лампы продолжали зажигаться по всему периметру, не оставляя тьме ни единого шанса.

Трибуны охватывала кольцевая галерея, на которую выходило три двери. В один из секторов была встроена ниша с арсенальными воротами. Оттуда зачастую и появляются участники дуэлей, облачившись в броню и вооружившись любимыми клинками. Ну, или ещё чем. Я мог бы взять шест, копьё, булаву или двуручный меч. Вот только… не вижу смысла.

Признаться, ожидал от Гамова более интересной проверки.

Начальник СБ остановился в проходе, скрестив руки на груди. Охранник вообще не последовал за нами. Когда наши с Сухомлинским ноги коснулись песка арены, неизвестный в смокинге заговорил:

— Господа, хочу представиться. Павел Волин, главный ланистер Дома Эфы. Сегодня я выступаю гарантом честности поединка. Есть желание переодеться?

— Конечно, — я остановился у бортика арены.

И начал снимать лишнее.

Алексей изумлённо уставился на меня.

— А что? — пожимаю плечами. — Бал ещё не закончен. Пачкаться в твоей крови — такое себе.

— Комплекты одежды, — ланистер указал на две аккуратно сложенные стопки.

— Подготовились, — хмыкнул я.

Шмотки представляли собой мешковатые грязно-серые ифу. Ближайшая ко мне стопка была обозначена клочком бумаги с литерами «С. И.».

Ифу пришлось впору.

Обуви нам не выдали, и я остался босиком на прохладном песке.

Двери кольцевой галереи начали открываться, впуская новых действующих лиц. Я встретил этих людей с улыбкой. Князь Трубецкой, Артур Барский, парочка генеральских чинов, неизвестная женщина лет шестидесяти в брючном костюме и со стрижкой-каре, а также мой наставник по рукопашному бою — Мерген-оол.

Вот теперь становится горячо.

Сухомлинский последовал моему примеру, облачившись в ифу. Он всё ещё был пьян и уверен в себе, но чувствовал, что творится неладное.

Зрители начали рассаживаться по трибунам.

Безмолвно, не обменявшись ни одной репликой.

Я двинулся к центру зала.

— Угодно ли господам получить броню, щиты, дополнительный комплект оружия? — деловито поинтересовался Волин. — Кинжал, дага, баклер?

— Нет, — останавливаюсь в нескольких метрах от барона.

Сухомлинский покачал головой.

— Инициатор предпочитает биться до первой крови? — уточнил ланистер.

— Только смерть, — отрезал мажор. — Мне нанесено оскорбление…

— Ваши мечи, — перебил Волин.

Из арсенальных ворот вышли лакеи с ножнами и тростью в руках.

— Мы устали ждать, — подал голос лидер клана. — Начинайте.

Глава 39

Мне хватило одного взгляда, чтобы понять — передо мной смертник. В качестве базовой стойки для одноручника этот персонаж выбрал «Быка», но при этом чрезмерно наклонился вперёд, а клинок отвёл вверх больше, чем нужно. Из такого положения нельзя нормально ни атаковать, ни парировать. Ты просто теряешь в скорости.

Противник выбрал среднюю дистанцию, а это вторая ошибка. В положении, когда мечи могут соприкасаться, с таким «Быком» долго не продержишься.

Зрители смотрели на нас молча.

— Чего стоишь? — оскалился противник. — Ударь.

Я даже не стал заморачиваться обнажением меча. Просто стоял в расслабленной позе, положив пальцы на рукоять. Не удивлюсь, если Сухомлинский решил, что я сражаюсь против него с посохом. Я же нищеброд, откуда у меня деньги на хороший клинок?

Молчу и это его злит.

Не выдержав, Сухомлинский первым бросается в атаку.

Молниеносное извлечение, глубокий шаг в диагональ, короткий взмах. Стою, припав на правое колено, с выпрямленной левой ногой. Растяжка уже позволяет вытворять такие фокусы. Деревянные ножны остаются в левой, отведённой назад руке. Клинок прямо передо мной. С острия на песок срывается капля крови.

Сухомлинский валится на песок, булькая и хрипя.

Его уже нет.

Очищаю лезвие взмахом. Выпрямляюсь, вкладываю меч в ножны. И спокойно наблюдаю за реакцией зрителей. Никакого ажиотажа. Все присутствующие держат себя в руках и отменно контролируют эмоции. На то она и верхушка клана.

В принципе, я не сделал ничего сверхъестественного. Не применил свой Дар, не показал запредельных навыков владения мечом. Просто зарубил идиота, который недостаточно времени уделял фехтованию. И что-то мне подсказывает: это лишь первый этап проверки. Им нужно понять, что мои навыки выходят за границы школьной программы первого года обучения.

Я это показал.

И теперь жду ответной реакции.

Гамов переглянулся с Трубецким. Лидер ответил разрешающим кивком. Начальник СБ поднял руку, и это привело в движение механизм.

На арену ступил мастер Мерген.

— А что вы здесь делаете, учитель? — невинно поинтересовался я.

— Ты прекрасно понимаешь, что он здесь делает, — раздался голос руководителя СБ. — Хватит валять дурака.

— Поединок закончен, — я откровенно наслаждаюсь этой клоунадой. — Я хочу вернуться к гостям. Там моя девушка, она скучает. Позволите?

Мерген-оол вообще не реагировал на мои слова. Неспешно приблизившись к телу Сухомлинского, бес поднял с песка меч. Это был китайский дао с сильно утяжелённым остриём. Уверен, что грёбаный монгол отменно владеет подобными клинками. Родная стихия, ага.

Неуловимое движение кистью — и меч описывает свистящую траекторию. Словно размытый круг на воде. Мастер морщится — он считает дао Сухомлинских дешёвкой. Правильно считает.

— Поединок не тренировочный, — сообщает Гамов. — Я прошу вас, мастер, об услуге. Приложите максимум усилий, чтобы уничтожить этого парня. Никакой жалости. Никаких поблажек. Просто убейте его.

— А ведь хорошо сидели, — я извлёк меч.

И двинулся к противнику.

У меня не было иллюзий по поводу навыков мастера, отточенности его движений или готовности выполнить приказ. Все присутствующие понимали: я либо применю свой Дар и расправлюсь с Мергеном, либо умру. В честном поединке бес уделает кого угодно, включая меня и Маро. Я вообще не понимаю, с какого перепуга они не выставили этого мужика на турнир. Очередные клановые интриги, не иначе.

К слову, убивать Мергена я тоже не планирую.

Я пришёл в яму не за этим.

Когда мастер скользнул вперёд, едва касаясь босыми ступнями песка, я невольно восхитился — передо мной была машина смерти. Вот только я не сделал ничего, чтобы отразить атаку. Просто стоял, с улыбкой наблюдая за тем, как дао рассекает меня от плеча до поясницы. Клинок со свистом прошёл сквозь нематериальную субстанцию, а мастер даже не сбился с шага.

Тень недоумения.

Второй удар был просто невероятным — я даже не представлял, что можно так выгнуть кисть и на обратном вращении зацепить мой подбородок. Оказывается, можно. Но для этого надо отрабатывать приём пару сотен лет.

Остриё вновь прошло через тень.

Я же не стал применять своё оружие.

Так и держал меч на обратном хвате, пока лезвие дао в третий раз не проделало смертельный путь, «отсекая» мне голову.

— Издеваешься, Кромсатель? — не выдержал ланистер.

Мерген отступил на пару шагов.

Наши глаза встретились.

— Бесполезная трата времени, — сказал мастер. — Он неуязвим.

Вы, ребята, ошибаетесь.

Уязвим, поскольку запас энергии ки ограничен, а я ещё не достиг второго ранга. Просто я хочу выглядеть человеком, который вам сейчас не по зубам.

Возвращаю себе вещественность.

— Это невозможно, — впервые за время моих боёв в яме подал голос князь Трубецкой. — Всегда есть кто-то сильнее.

— Правда ваша, — согласился Мерген-оол. — Но я не могу биться с бесплотной тенью.

Мы поклонились друг другу.

Я понял, что этот боец технически превосходит меня на порядок. Мерген понял, что из уважения к его искусству я сохранил ему жизнь.

Дао упал на песок.

И на арену вышел Гамов.

— Мы оба знаем, что ты не продвинулся дальше первого ранга, — эсбэшник поднял клинок и двинулся по кругу, держа меня в центре. — Без ки ты быстро выдохнешься.

— Вопрос в том, — моё лицо не изменилось, — доживёте ли вы до этого момента, князь.

Гамов хмыкнул.

И тронул браслет наручных часов, окутываясь искажающим контуры полем. Словно мираж в жаркий летний день. Я уже наблюдал нечто подобное и первым делом убрал вещественность со своего клинка.

— Уверены? — задал я последний вопрос Гамову.

— Ты вступишь в клан, — начальник СБ шагнул вперёд. — И будешь выполнять мои поручения.

Второй шаг.

— И так будет всегда.

Третий шаг.

— И ты обучишь моих людей своим навыкам.

На четвёртом шаге Гамов захрипел, потому что вьетнамский меч в горле с хорошим настроением несовместим. Молниеносный выпад, возврат вещественности, выброс из поля. И мой наниматель, чьи контуры были искажены артефакторикой, роняет дао на песок.

Жаль, он мне хорошо платил.

Генерал вскочил со своего места, схватившись за рукоять меча. Барский и женщина в брючном костюме поступили благоразумнее. Первый ухмыльнулся, вторая издала серию медленных, демонстративных хлопков.

— Браво, юноша.

Проходя мимо стоящего на коленях Гамова,