Тайна старой графини - Наталья Николаевна Александрова

перед носом девицы своим удостоверением.

Это было всего лишь удостоверение частного детектива, но девица так испугалась, что не разглядела надпись и подумала, что имеет дело с сотрудником спецслужбы или, самое малое, полиции.

– Она меня уговорила… – заныла она жалобно. – Я не хотела… я и денег-то с нее не взяла, просто так, по дружбе…

– А теперь – то же самое, только медленно и внятно! – потребовал Виктор Петрович.

И Лена Синицына, всхлипывая и вытирая слезы, поведала ему, что как-то раз, примерно полтора года назад, к ней пришла старая знакомая, можно даже сказать подруга, Оля Васильева.

Дело у Оли оказалось самое заурядное: во время пожара сгорели ее документы, их нужно было восстанавливать, а для начала требовалось получить копию свидетельства о рождении.

– Это мы запросто, – Лена Синицына нашла в картотеке архивную карточку подруги и начала оформлять ей повторное свидетельство. Но тут Ольга остановила ее.

– Послушай, Лен, – проговорила она умоляющим тоном, – поменяй мне отчество!

– Как это? – Синицына удивленно взглянула на подругу. – Что-то я не понимаю…

– А чего тут понимать? – Та невинно захлопала глазами. – Напиши мне в копии, что я Юрьевна! Мне так гораздо больше нравится! Прикинь, как звучит – Ольга Юрьевна!

– Мало ли кому что нравится! – заартачилась Лена. – Документ есть документ! Если все будут свои данные менять, то никакого порядка не станет!

– Все не будут, – Ольга взглянула на нее хитро, – ты только мне поменяешь, по дружбе! – И она положила перед приятельницей голубой свитер, на который Лена давно заглядывалась.

Свитер решил все дело.

Оглядевшись по сторонам, Лена убедилась, что, кроме них с подругой, в комнате никого нет, и вписала в новенькое свидетельство о рождении фальшивое отчество. Таким образом, на свет появилась Ольга Юрьевна Васильева.

Однако Ольга на этом не успокоилась.

– Ну, теперь уж, раз ты все равно нарушила правила, – продолжила она деловым тоном, – впиши мне еще другую мамашу.

– Чего? – Лена удивленно уставилась на подругу.

– Чего слышала! – Ольга смотрела на нее в упор. – Была Васильева Мария Борисовна, а ты напиши – Мария Ивановна. Что уж теперь! Фамилия та же самая, и даже имя… Одно отчество поменять или два – какая тебе разница?

– Ну уж нет! – уперлась Лена. – За один свитер столько на себя брать я не согласна!

– А что, ты считаешь, по свитеру за каждую переделку? Но у меня нет для тебя еще одного свитера… – Ольга полезла в карман и достала несколько купюр. – Ладно, так и быть, добавлю деньгами…

– Черт с тобой, – вздохнула Лена и снова взялась за перо. – Семь бед – один ответ…

Ольга поблагодарила подругу и спрятала новенький документ.

И только тут Лена сообразила, что в картотеке загса осталась карточка со старой записью. Если теперь кто-нибудь сверит эту карточку с выданной копией свидетельства, неприятности ей гарантированы.

– А ты вообще выкинь эту карточку, – посоветовала ей Ольга.

– То есть как – выкинуть?

– Молча! Нет – значит, и не было…

– Вот, я вам все рассказала… – Лена всхлипнула и уставилась на Виктора Петровича. – Что теперь со мной будет?

– А ты как думаешь? – строго проговорил частный детектив.

– Не зна-аю… – захныкала девица. – Главное, тот свитер буквально на следующий день порвался, а деньги у меня занял Колька Петухов и не отдал…

– Так всегда и бывает! Нарушение закона никогда не приводит ни к чему хорошему! – Карпов сурово сдвинул брови. – Ну ладно, я тебя, так и быть, отпущу с миром, если ты вот здесь подпишешь, – и он протянул ей лист, на котором подробно записал ее показания.

Лена послушно подписала бумагу.

– Выходит… – проговорил Карпов, убирая ее показания в свой потертый портфельчик, – выходит, Ольга Васильева не имеет никакого отношения к покойной Марии Ивановне?

– Никакого, – подтвердила Лена… – Только фамилия у них была одна да жили в одном доме. Ну, то, что фамилия, – это небольшое дело: у нас чуть не полгорода Васильевых. Да, вот еще, – спохватилась девушка, – Ольга в последнее время к этой Марии Ивановне захаживала. Вера Леонидовна говорила – не иначе хочет, чтобы та на нее комнату свою переписала. А только когда Ольга ко мне пришла за свидетельством, Мария Ивановна уже померла, и дом их сгорел, так что насчет комнаты ничего у нее не вышло бы…

– Постой, – оборвал ее детектив, – не части! Кто такая Вера Леонидовна?

– Так соседка их, в том же доме жила. Вера Леонидовна все про всех знает, такой уж у нее характер…

– А где она сейчас живет?

– Кто – Ольга? Так она же в Питер уехала…

– Да не Ольга! Вера Леонидовна! Куда она после того пожара переехала?

– Ах, Вера Леонидовна! Так она к сыну переехала, в соседний дом, с внуком теперь сидит.

– Это Гришка, что ли? Конопатый такой? – Виктор Петрович вспомнил бдительную тетку, которую встретил на пепелище.

– Так вы ее, выходит, знаете? – протянула Лена.

– Выходит…

– А чего же тогда меня спрашивали?

– А для порядка…

Вернувшись на Тополевую улицу, Карпов не застал там знакомую тетку. Что, конечно, неудивительно – не будет же она целыми днями торчать на одном и том же месте.

Зато когда он зашел в расположенный неподалеку круглосуточный продуктовый магазинчик, он с порога услышал уверенный голос Веры Леонидовны:

– Я тебе, Люся, точно скажу – они в эту колбасу туалетную бумагу кладут. Которая колбаса розовая – значит, розовая бумага была, которая белая – та из белой бумаги…

Вера Леонидовна стояла перед витриной с колбасами и поучала пухлую старушку в розовом вязаном берете.

– А сервелат из какой? – испуганно спросила старушка, покосившись на витрину.

– А сервелат – из упаковочной! – авторитетно заявила Вера Леонидовна.

– И что вы такое говорите, – подала голос из-за прилавка продавщица, завитая женщина того затянувшегося переходного возраста, когда мысли о несостоявшемся замужестве плавно переходят в мысли о надвигающейся пенсии. – Ерунду вы какую-то говорите! Ни в какую колбасу туалетную бумагу не добавляют, а только пищевую целлюлозу, а это – совсем другое дело!

– Я знаю, что говорю! Даже по телевизору передача такая была, а по телевизору зря говорить не станут!

– Здрасте, Вера Леонидовна! – вежливо обратился Карпов к старой знакомой.

Та взглянула на него и протянула:

– И кто же это такой? А, так это Маши Васильевой племянник!

– Это покойной Марьи Ивановны? – осведомилась продавщица, с интересом оглядывая Карпова.

– Ага, ее! – подтвердила Вера Леонидовна. – Он только что с зоны откинулся, восемь лет за тещу отсидел.

– Всякое бывает… – пригорюнилась продавщица. – Некоторые тещи так достанут…

– Это точно, – подтвердил Карпов и повернулся к своей знакомой: – Вера Леонидовна, мне бы с вами поговорить!

– Это об чем же?

– О тете моей покойной, – уточнил Виктор Петрович, – о Марии Ивановне.

– Говори, –