Храбрая леди - Джен Хадсон

— Черт побери! — Держа маленький пистолет в одной руке, другой она принялась шарить по земле.

В это время высокий, устрашающего вида мужчина приблизился к ней.

— Уходи! — закричала Сахарная Энн. — Я вооружена.

Решив стрелять на свет из своего выгодного положения, она осторожно прицелилась и спустила курок. Человек вскрикнул и уронил фонарь.

— Норман, — раздался поблизости чей-то голос. — Ты ранен?

— Только моя проклятая шляпа!

— Полиция! Бросай оружие и выходи, иначе мы будем стрелять!

Сахарная Энн застыла на месте. Полиция? Так, значит, она стреляла в полицию? О небо!

Она бросила оружие и вышла из своего укрытия.

— Не стреляйте!

Уэбб продолжал громко и неприлично ругаться.

— Сахарная Энн, ты в порядке?

— Я чувствую себя прекрасно. — Она пробовала говорить спокойным голосом, но зубы ее стучали.

Уэбб подбежал и обнял ее.

Полдюжины полицейских окружили их, высоко подняв фонари.

— Мадам, вы арестованы, — произнес все тот же голос. — Атертон, Сартор, посадите ее в фургон.

— Но, сэр, вы не понимаете. Я не знала, что вы полицейские, и приняла вас за бандитов, которые собираются на нас напасть.

— Забирайте быстрее.

Уэбб попытался защитить ее, но полицейские схватили его за локти и не выпускали.

Мужчина с лицом проныры вступил в круг света, и все внутри Сахарной Энн оборвалось.

Человек из агентства Пинкертона!

Ехидная улыбка изогнула его губы.

— Привели нас прямо куда надо! Я знал, что так и случится, все это время знал. Хорошая работа, Маккуиллан.

Кровь отхлынула от лица Сахарной Энн.

— Маккуиллан? — прошептала она.

— Да, мэм. Капитан Маккуиллан оказал нам большую услугу. Вы очень скоро получите щедрую награду, капитан. Прекрасная работа.

— Черт бы тебя побрал, Старджес! — взревел Уэбб. — Все должно было произойти совсем не так!

Сахарная Энн повернулась к Уэббу, желая посмотреть ему в глаза. Взгляд ее словно застыл.

— Так ты с пинкертонами, и все это было только ради награды?

— Черт возьми, позволь мне объяснить, дорогая…

Она выпрямилась и гордо вскинула подбородок.

— Не надо объяснять. Ты еще более коварная змея, чем Эдвард Херндон, чем любой мужчина из тех, с которыми я сталкивалась. А я-то, дура, доверилась тебе. Господа, я готова идти. Пожалуйста, не забудьте мой зонтик и мою сумку.

Уэбб кинулся было к ней, но полицейские по-прежнему крепко держали его.

— Милая, пожалуйста, выслушай меня…

Ее взгляд скользнул по нему, словно он был какой-то букашкой.

— Уэбб Маккуиллан, пошел ты к черту!

Он продолжал что-то кричать ей вслед, когда полиция вела ее от кладбища, но она стиснула зубы и ничего не слушала. Она не могла позволить себе думать о вероломстве Уэбба, иначе ей грозила немедленная смерть.

Несмотря на все, что с ней происходило до сих пор, Сахарная Энн никогда не испытывала большего оскорбления, чем этот путь в тюрьму в полицейском фургоне. Ее обыскали, допросили и заперли в тюремной камере, как преступницу. Она сидела вместе с пьяной женщиной в отвратительном костюме и старой каргой без зубов, с глазами, светящимися безумием. Никто не верил ни единому ее слову, кроме, возможно, ее сокамерниц, но они ничем не могли ей помочь.

— Мужчины — это жалкие ублюдки, — пробормотала Сахарная Энн.

Та, что помоложе, поднялась и открыла мутные глаза.

— Я выпью за это. За прощение всех ублюдков.

Сахарная Энн осторожно села на край койки, не сомневаясь, что грязный матрас полон вшей и клопов. Ей не на что надеяться, нечего ждать. Она дала сержанту два конверта и деньги, чтобы заплатить посыльному. В каждом конверте лежало письмо Тристы, адресованное ее близким партнерам в этом городе. Сахарная Энн добавила туда еще кое-что, сообщая господам свои обстоятельства.

Триста дала ей эти конверты перед отъездом из Галвестона.

— Если ты столкнешься с любой неприятностью, свяжись с ними, они обладают большой властью. Хорошо иметь друзей на высоких постах.

«Едва ли эти письма будут доставлены до утра, — подумала Сахарная Энн, — если вообще будут доставлены». Она приготовилась провести ночь в тюрьме. Старая ведьма храпела в углу, но ей все равно не удалось бы сомкнуть глаз в столь ужасном месте, несмотря на то что она очень устала.

Сахарная Энн ходила по камере, пытаясь вспомнить песни или стихи, хотя бы что-то, способное отогнать мысли об ужасном обмане. Жалобные стоны доносились до нее из другой темной камеры. Она слышала плач и ужасные звуки — кого-то рвало, и ей оставалось только сочувствовать всем этим бедным душам, потерявшим, как и она, последнюю надежду.

К утру Уэбб был вне себя от волнения. Он крепко избил Старджеса на кладбище и пошел в полицию сразу же после ареста Сахарной Энн, но она отказалась с ним встречаться. В ярости он связался с Амандой и ее боссом в агентстве Пинкертона. К тому времени когда он получил от них ответ и нанял приличного адвоката, Сахарная Энн сидела все в той же жалкой тюрьме уже почти десять часов.

Запасшись необходимыми телеграммами и прихватив с собой адвоката, Уэбб направился в полицейский участок и потребовал выпустить Сахарную Энн.

— Эта дама уже ушла, — спокойно сказал сержант.

— Ушла? Куда ушла?

— С его честью, я думаю.

— С его честью? Не пойму о ком ты толкуешь. — Уэбб волновался все больше.

— Его честь господин мэр был здесь перед рассветом. Он очень кричал и ругался. Моего начальника разжаловали в лейтенанты. Никогда не видел таких поклонов и извинений, как перед этой малышкой. Пришлось даже выпустить еще двух женщин из ее камеры, потому что она попросила. Они мигом смотались. Ну и ладно. А потом не прошло и десяти минут, как объявились один из этих итальянцев и его адвокат.

— Итальянец?

— Ага. Я сказал, что она уже на свободе. Не хотел бы ругаться ни с кем из его компании ни за что в жизни.

Проклиная все на свете, Уэбб вернулся в отель и обнаружил, что сундук Сахарной Энн исчез.

Он поспешил вниз. Даже эхо ее звонкого смеха не задержалось в пустых комнатах.

— Дама недавно освободила номер, — подтвердил клерк. — Кто-то приезжал за ее вещами рано утром. Вот счет, сэр, — вежливо добавил клерк, улыбаясь. — Вы заплатите наличными?

Уэбб посмотрел на бумагу и побледнел — сумма оказалась куда большей, чем двухмесячная зарплата рейнджера. Ему снова придется телеграфировать Аманде.